Она развела руки ладонями вверх, изображая чаши весов.

— Да, могущество империй и царств непостоянно и непрочно, а правители не очень склонны к сентиментальности. Но я все равно не вижу никаких серьезных оснований в будущем для конфликта между Римом и Аксумом. В конце концов, мы прекрасно ладили на протяжении двух столетий, даже до того, как малва вынудили нас заключить более тесный союз.

— Согласен, — кивнул Усанас. Резкость и сила высказывания, как подозревала Антонина, отражали напряжение Усанаса от того, что он сам был вынужден бездельничать, в то время как другие готовятся к схватке. — Но это — часть причины, по которой я не стану выбирать римлянку. Правда в том, Антонина, что нет никаких реальных оснований для более тесных связей между Римом и Аксумом. Банальная география, удерживающая нас от необходимости враждовать, делает ненужной и тесную дружбу.

Усанас замолчал и уставился на пушку. Что-то в этом смертоносном орудии, казалось, притягивало его взгляд. Выражение лица аксумита стало суровым и задумчивым.

— Эон и я долго обсуждали этот вопрос, много раз. И дважды — я не уверен, что ты даже знаешь об этом, — я провел много часов с Велисарием, через него расспрашивая Эйда.

Антонина и вправду не знала об этом, но не особенно удивилась. Усанас был одним из немногих людей в мире, кроме Велисария, кто напрямую «общался» с Эйдом. И поэтому он понимал, насколько энциклопедическими являются знания кристалла о человеческой истории, включая множество столетий, которые стали бы реальностью, если бы новые боги не создали малва. Те, кто не общался с кристаллом напрямую, не осознавали этого до конца. Антонина поняла, что Усанас, конечно, воспользовался возможностью получить знания, которые ему потребуются, как аквабе ценцену Аксумского царств.

Если переводить буквально, этот титул означал «хранитель мухобойки». Но пост Усанаса считался наивысшим в Аксумском царстве, над ним был только сам негуса нагаст. По сути, обязанностью аквабе ценцен было помогать царю царей вершить судьбы его народа.

— Африка — это будущее Аксума, который в дальнейшем станут называть Эфиопией, Антонина. Не Рим и не любое другое государство в Средиземноморье или Азии

Он развел руки, словно пытался обхватить обширную территорию.

— Большой континент, полный богатств. Заселенный только — если не считать Аксумское царство и побережье Средиземного моря — племенами охотников и крестьян. Однако многие из них являются опытными рудокопами и умеют работать по металлу. Можно создать великую империю, если использовать аксумское искусство управления государством.

Глаза Антонины округлились.

— Я никогда не представляла тебя — или Эона — завоевателями. Ни у одного из вас, как мне кажется, нет э-э… темперамента…

— Недостаточно кровожадны? — улыбаясь, спросил Усанас. Затем добавил со смешком: — Я сказал: искусство управления государством.

Он пожал плечами.

— Я почти уверен, что нам предстоит немало сражений с варварскими племенами. Но если сказать по правде, не с таким уж большим количеством, и, скорее, это будут короткие войны и стычки, чем большие кампании с целью полного покорения. Это не будут бойни. Учти, Антонина, что я сам из племени банту и что Африка не густо заселена. Нет никаких внутренних районов в глубине континента, которые рождали бы гуннов и подобные им народы, чтобы угнетать другие племена. Мы ожидаем, что в основном это будет работа миссионеров и торговцев, а не солдат. По большей части — мирная работа.

Он замолчал. Летела еще одна партия снарядов — и та, судя по звукам, попадет в цель или пройдет очень близко.

— Два снаряда! — закричал моряк у наблюдательного поста. — Одна…

Мгновение спустя щит содрогнулся. Антонина немного удивилась. Подсознательно она ожидала звука, подобного удару гонга, который помнила по битве у входа в гавань Харка год назад. Но носовой щит на «Победительнице» не был примитивной конструкцией, когда сшитые куски кожи натягивались на специально укрепленные шесты. Этот боевой корабль не был наспех переделанной галерой. «Победительницу» специально проектировали именно для такого типа сражения, и щит сделали твердым, из древесины, покрытой толстой металлической пластиной. Он отражал снаряды с такой же легкостью, как щит воина отражает брошенный ребенком камешек.

— Ха! — закричал Эйсебий. — Иоанн был прав! Нужны пушки — и большие пушки, а не маленькие, походные, — чтобы пробить этот щит! А у малва таких нет!

Моряк у наблюдательного поста покачал головой. Антонина не могла видеть, как он расплывается в улыбке, но не сомневалась, что так оно и есть

— По крайней мере, не на этом жалком корабле жрецов, — заметил моряк. — Вероятно, дела пойдут по-другому, когда нам придется выступить против основного флота малва.

Он повернулся к Эйсебию, демонстрируя Антонине свой профиль. Да, он на самом деле улыбался.

— Но это будет позднее. — Улыбка исчезла.

— Капитан, здесь я справлюсь. Нас разделяет только сто ярдов. Лучше займись пушкой. Ты все еще единственный, кто по-настоящему хорошо с ней управляется.

Эйсебий кивнул. Наблюдавшую за ними Антонину поразил этот лаконичный обмен фразами. Другой командир мог бы оскорбиться, если бы получил такой своего рода приказ от подчиненного. Но хотя Эйсебий теперь более или менее естественно чувствовал себя в ново роли капитана корабля, у него все еще сохранились замашки ремесленника, привыкшего работать с другими людьми.

Она не думала, что Иоанн одобрил бы такое поведение. Но Иоанна больше нет, а саму Антонину этот вопрос не очень-то беспокоил. Как она подозревала, методы Эйсебия, вероятно, работают не хуже, и в любом случае, это было не ее дело. Она заставила себя отвести взгляд от Эйсебия и посмотрела на Усанаса.

— Продолжай, — сказала она напряженным голосом.

— А больше особо и нечего сказать, Антонина. Аксумское царство медленно распространяло свое влияние на юг на протяжении последних двух столетий. Но до этого процесс в основном был сугубо стихийным. Мы сосредотачивали свое внимание на Красном море и Южной Аравии. Конечно, мы их не оставим. Но мы не станем дальше продвигаться в том направлении. Как арабские фермеры, так и горожане и купцы Йемена и Хиджаза довольны нашим правлением. Но если мы станем распространять свое влияние вглубь, мы просто завязнем в бесконечных конфликтах с бедуинами на внутренних территориях — и это не говоря о неизбежном столкновении с Персией. В этом нет смысла!

Он замолчал. Еще один залп. На этот раз оба снаряда попали в щит. И оба были отклонены с такой же легкостью, не нанеся никакого урона.

— Поэтому после войны с малва мы сконцентрируемся на Африке и будем действовать разумно, — продолжал Усанас. — Мы начнем с того, что отправим под моим командованием экспедицию, дабы включить в нашу империю Великие озера, мою родину. Это первый шаг — вместе с захватом и обустройством восточного африканского побережья. По меньшей мере — на юг до реки Пангани. Мы также захватим остров Занзибар и построим там крепость. И новый город на побережье, который станет великим морским портом.

Он мечтательно улыбнулся.

— Как ты понимаешь, есть определенные преимущества в получении знаний Эйда о будущем. Эон даже постановил, что мы назовем город так, как его должны были назвать через несколько столетий. Момбаса.

Он на мгновение замолчал и слегка прикрыл глаза.

— Дело в том, что Эон и я думаем о далеком будущем. Конечно, мы не доживем до тех времен. Ни мы сами, ни даже наши правнуки, но мы думаем, что в конце концов наши планы породят совсем другую Африку, отличную от существовавшей в старом будущем. Там Аксумское царство очень скоро стало изолировано из-за мусульманских завоеваний. И таким образом вместо того, чтобы служить проводником средиземноморской цивилизации в Африке, частью которой мы становимся, Эфиопия отодвинулась к горам. Там она и оставалась, столетие за столетием, в той или иной степени нетронутая, но больше никогда не играла роли в мировой истории и даже в истории Африки.