— И что ты будешь делать? — наконец-то вмешался По с грустной иронией в голосе, — пойдешь одна против немецких танков?
— Я не одна, — прошептала Кайдел. Ее темные глаза бешено горели, а щеки раскраснелись от волнения. Она была особенно прекрасной в этот момент — белокурая смелая валькирия. Рей не удержалась от нахлынувшего на нее порыва, встала и обняла подругу за плечи. Кайдел посмотрела на нее с благодарностью и положила голову девушке на плечо.
— Я с тобой, — тихо сказала Рей. По усмехнулся.
— И я, — бросил он, — вы без меня пропадете.
— И мы, — улыбнулась обычно тихая и скромная Роуз, и сейчас ее круглое славное личико было исполнено по-настоящему стальной решительности. Финн кивнул и только крепче сжал руку своей возлюбленной.
Спустя много лет Рей жалела об этом разговоре и думала, что если бы они были менее разгоряченными и безрассудными, а имели хоть толику благоразумия, то жизнь их сложилась бы иначе. Кайдел вернулась бы к родителям в Америку, а остальные просто не ввязывались бы в войну, которая стоила им океана боли и горьких потерь. А кое-кому и жизни. Но, к несчастью, понимание этого приходит только с жизненным опытом, которого у всей великолепной пятерки тогда было мало. Они были детьми. Отчаянными, смелыми детьми с крепкими идеалами.
И снова Рим 1959
Она наплела Рудольфу, что решила посетить один известный магазин модной одежды и не хотела бы совершать это путешествие в его обществе. Притворно засмущавшись, Рей сообщила, что хочет приобрести кое-какие весьма пикантные детали женского гардероба и уловка сработала — мужчина отстал. Он порадовался только, что девушка наконец-то стала проявлять хоть какой-то интерес к окружающему миру. Запоздало Рей сообразила, что для подтверждения своего алиби ей действительно придется потратить время в магазине и эта перспектива ее скорее угнетала, чем радовала. Она не питала никакого интереса ко всем этим вещам, мало разбиралась в моде и том, как правильно нужно носить разные предметы, к которым попросту не привыкла. Большую часть жизни она одевалась, как мальчик, а в военные годы в лагере и вовсе успела привыкнуть к серой однообразной пижаме арестантки. Был, конечно, недолгий период в Париже до войны, когда Кайдел пыталась привить ей хоть какой-то вкус, но быстро разочаровалась в этой идее. Просто сама выбирала Рей платья, которые та, скрипя зубами все-таки надевала, чтобы не обижать подругу. И чувствовала себя ужасно неуютно — ветер так и норовил задрать подол, чулки все время рвались; сесть в свободной позе было неудобно, как и залезть на дерево или перемахнуть через забор, если в том появлялась необходимость.
На самом деле Рей отправилась на встречу с По. В этот раз он выбрал место, находившееся куда дальше от отеля, где девушка остановилась с мужем. Рей была недовольна, но скоро узнала причину выбора старого друга и слегка смягчила свой гнев. Они встретились у Пантеона и тут же зашли внутрь. Храм действительно производил неизгладимое впечатление и Рей долго стояла посередине зала и разглядывала причудливую, сложную архитектуру. Больше всего ее поразило окошко посередине крыши и короткие сведения, полученные от По о том, что спроектировано здание таким хитрым образом, что дождь не попадает через отверстие внутрь. Рей даже захотелось задержаться здесь, чтобы проверить эту информацию.
— А теперь давай к делу, — они отошли в тень колонны подальше от стайки китайских туристов и нетерпеливый По решился заговорить.
— Я не ошиблась, — сухо констатировала Рей, с трудом подавляя бушующие внутри эмоции, которые ей совсем не хотелось демонстрировать перед старым другом, — Рен действительно здесь. Кажется, у него есть новые документы.
По недоверчиво и испуганно уставился на подругу. Рей думала, стоит ли ей рассказывать про виллу на побережье и свои планы, которые она больше не намерена была откладывать.
— А что там с Хаксом? — нашлась она и перевела тему.
— Я пока слежу за ним, — быстро ответил По, — но было бы хорошо, если бы ты…
Рей многозначительно хмыкнула, не дав другу договориться.
— Рей, — По очень редко называл девушку по имени, только когда разговор становился действительно крайне серьезным, — ты единственная, кто может его опознать. Я его не видел, ты знаешь.
— Да, ты с нами в Гюрсе не отдыхал, — мрачно напомнила Рей и сама удивилась обиде, которая прозвучала в ее голосе. Бессмысленно и глупо было винить По, в том, что в то время, когда он выполнял операцию в другом месте, просто потому, что оказался отличным пилотом, его друзья попали в лапы к неприятелю. Злилась Рей скорее на себя, что не напросилась с ним, ведь она тоже научилась управлять самолетом и делала это ничуть не хуже, но почему-то испугалась оставлять оторву Кайдел и довольно беззащитных Финна и Роуз одних в оккупированном Париже. Она в тот момент была уверена, что вернувшись, уже не найдет друзей живыми. Как наивно, ведь она даже будучи рядом, все равно не смогла сберечь их от надвигавшейся беды.
— Знала бы ты, сколько раз я порывался все бросить, прилететь и разбомбить эту преисподнюю к чертям! — воскликнул По слишком громко, так, что на него обернулась пожилая пара скандинавов, прогуливавшаяся неподалеку.
— Прости, — Рей пересилила себя и тронула друга за руку, — я не хотела тебя задеть. Просто…
— Это не важно, — отмахнулся По и его обычно яркие глаза стали мутными от тоски, вероятно, на него тоже нахлынули воспоминания, — послушай, Змейка. Тебе не кажется, что все это не случайно? Мы должны закончить начатое. Чтобы… чтобы можно было жить дальше.
— И ты серьезно думаешь, что если мы убьем последних виноватых, все дурные воспоминания просто исчезнут? — озвучила Рей пугающую мысль, которая часто мешала ей спать ночами, — а ребята оживут?
— Не знаю, — вздохнул По, — но я не могу спать спокойно, зная, что эти уроды скрылись от правосудия. И не пытайся меня убедить в том, что ты потащила мужа в Италию не из-за моей весточки… Ты думала я нашел Рена? Да?
Рей вздрогнула от одного только упоминания этого имени из уст друга. Он не знал даже половины всего, что произошло между ней и ее тюремщиком в том проклятом лагере. Возможно, знай, он больше, он бы и сам предпочел никогда не встречаться с Рей. Но, вероятно, он догадывался, когда видел, с какой изощренной жестокостью когда-то добрая и справедливая девушка казнила бывших палачей. Нельзя войти в ад и выйти оттуда прежним. Как и вглядываться в бездну, не поселив кусочек ее в своей душе.
По неуверенно коснулся пальцев Рей и девушка даже не отдернула руку, подняла на него глаза, ставшие влажными от слез.
— Я клянусь тебе, — взволнованно заговорил По, — мы разберемся с Хаксом и Реном и все. Ты, если хочешь, никогда меня больше не увидишь. Живи спокойно со своим банкиром в своих Альпах, забудь все. Заведи наконец детей. Троих. Назови их Кайдел, Роуз и Финн. И большую лохматую собаку. И кошку… Стань толстой и счастливой. Но только после.
Он нежно вытер слезы со щек бывшей подруги.
— Это наш последний бой, — добавил он.
— Хорошо, — сквозь слезы улыбнулась Рей, — будь по-твоему. Но… — ей хотелось вырвать руку, но в тоже время она так скучала по родному теплу своего друга, таким, каким он был до войны, по их странным отношениям в компании, где они постоянно любили притрагиваться друг к другу, обниматься, валяться все в одной огромной кровати без какого-то эротического подтекста, — но я не хочу, чтобы ты уходил. Ты еще должен будешь стать крестным моим детям.
И она сделала то, чего не делала последние лет десять своей жизни — крепко обняла старого друга и уткнулась лицом в его лохматые жесткие волосы. Так они и стояли обнявшись, дыша почти в унисон, пока Рей не задрала голову и не бросила еще один долгий взгляд на причудливую крышу Пантеона.
— Знаешь, — тихо проговорила она, — по легендам у древних греков был непентес, волшебный напиток отнимающий память. Хотела бы я знать его рецепт.
