Кайло резко отдернул руку и попятился. Собственные воспоминания оставили после себя невыносимо горькое послевкусие.
Что только что произошло?
- Глупая девчонка, - рассеянно пробормотал он, - не пытайся сопротивляться.
Кайло был по-настоящему выбит из равновесия, он был потерян и испуган. За все время, что он проводил бесконечные допросы, никогда не происходило ничего и близко походившего на эти ощущения. Многие пленники пытались сопротивляться, но никто из них не пробирался в его голову в ответ и не вытаскивал из нее густо сплетенный клубок тьмы. Нужно связаться со Сноуком. Произошло что-то странное. Кто она такая? Что она такое?
Кайло задыхался, и проклятый шлем мешал ему, не позволяя изголодавшемуся по кислороду мозгу получить хоть немного пищи. Он отвернулся и отстегнул застежки, стаскивая маску с себя, сделал несколько глубоких, судорожных вдохов, пересчитывая кирпичики в стене допросной. Запоздало он вдруг осознал, что натворил и вспомнил о присутствии девчонки. Теперь ее придется убить, никто не должен знать его настоящего лица.
Он обернулся к пленнице, и она встретила его удивительно теплым, полным сочувствия взглядом своих нежных глаз дикой лани, обрамленных густыми черными ресницами.
- Ты еврей? Поэтому прячешь лицо под маской?
Еще только этого не хватало! Жалости и снисхождения от презренной сопротивленческой шпионки. Нужно было сразу врезать ей или показать свою силу, чтобы не вздумала вести себя так, словно гуляет в парке, а не находится на допросе. Никакого уважения! Никакого страха.
- Завербовать меня решила? – прорычал он, - да как ты смеешь!?
В эту минуту он был совершенно четко уверен в том, что сейчас выпотрошит ее голову, чего бы ему это не стоило и убьет за дерзость. Или не предпринимать ничего, взять ее под строгую охрану и доложить Сноуку о своей находке. Но почему-то в результате Кайло не сделал ни того, ни другого, ни третьего. Возможно, все сложилось бы иначе, если бы он нашел в себе силы сделать то, что должен был.
Она такая же, как я – вдруг понял он.
Продолжение следует
========== Глава двадцатая. Смерть в Венеции. Часть III ==========
Кайло остался в Гюрсе, отложив поездку в Ривесальт на неопределенный срок, и перестал отвечать на встревоженные письма Мариуса. Беспокоиться о том, что учитель заподозрит неладное, и лично заявится в лагерь, было бессмысленно, потому что именно сейчас Сноук как никогда был нужен Фюреру. Вокруг вообще-то шла война. И только Кайло бессмысленно торчал здесь, оправдывая себя тем, что наконец-то выполнил прежнее задание своего мастера и смог найти еще хоть одного человека, носителя силы врил. Конечно, говорил он себе, нужно действовать осторожно. Конечно, нельзя спугнуть девчонку. Конечно, это намного полезнее, чем пытаться выбить уже утратившую актуальность стратегическую информацию из сопротивленческих бродяг. Учитель будет доволен, когда Кайло представит ему свою воспитанницу, принявшую их сторону. Только вот девушка, которую звали коротким мальчишеским именем Рей, совсем не торопилась изменять своим убеждениям. А время шло.
Кайло всеми известными ему способами пытался заполучить расположение упрямой француженки – вел с ней светские беседы, таскал книгу и еду, был вежливым и обходительным и даже совсем не злился, когда она дерзила. В действительности ему самому было приятно и интересно общаться с ней, и он с замиранием сердца ждал каждой новой встречи, в чем, безусловно, боялся признаваться даже самому себе. И все-таки у него было хорошее оправдание, которое он тут же использовал как контраргумент – эта девушка была первым человеком, после Мариуса, который не шарахался от него, зная, кто он такой. Первым человеком, которого не пугали даже его жуткая маска, черное одеяние и кривой китайский клинок за спиной. Кайло и самому не хотелось носить шлем в ее присутствии – он сразу начинал казаться крайне тесным и неудобным, плохо пропускающим кислород. Он размышлял над тем, что, вероятно, стоит немного видоизменить свой головной убор, чтобы устранить эту проблему, но всюду шныряли нацисты, которым видеть его настоящее лицо было вовсе не обязательно, и этот план постоянно откладывался на потом.
А потом Рей вдруг начала странно себя вести и постоянно пыталась сократить дистанцию между ними. Все стало слишком сложно. Кайло не знал, что ему делать. У него в принципе практически не было опыта общения с женщинами в подобном ключе, и он пребывал в полнейшей растерянности. Большую часть жизни представительницы противоположного пола или шарахались от него, как от огня или изначально предпочитали держаться подальше, к этой категории относились в основном служанки в замке и мрачные медсестры в Норрентурме, одинаково недружелюбные ко всем своим подопечным. Сноук периодически весьма неоднозначно намекал, что Кайло пошло бы на пользу познать и эту сторону жизни, но детские комплексы вынуждали его пресекать эти разговоры и огрызаться в ответ. Возможно, говорил учитель, ты станешь менее дерганным. Мариус смеялся над смущением воспитанника, у него то, что удивительно с его внешностью!, было много любовниц. И были это вовсе не продажные девки, получавшие плату за свою любовь, а образованные и богатые женщины из высших слоев общества; жены членов общества Туле, мечтавшие забеременеть и подарить миру новое поколение врилья, даже имевшие благословение своих супругов. Нравы в Рейхе в принципе были своеобразными, и Кайло относил их к разряду вещей, о которых предпочитал попросту не думать.
Вечер в лесу окончательно обличил наличие проблемы. Рей поцеловала его в ответ. Она была такой податливой и нежной. Она, бесспорно хотела продолжения. И хватит обманывать себя, что девушка испытывает благодарность за его заботу – зная ее норов, в гробу она видала поблажки от неприятеля. И хватит обманывать себя заодно, повторяя как мантру, что она интересна ему, только как одаренная. Если бы это было так, он бы не пялился на ее ореховые глаза, веснушки и детские губы. Если бы это было так, он бы заметил, что она худая, как скелет, а с такой стрижкой еще и похожа на мальчишку. Если бы это было так, он не просидел бы до рассвета, обнимая ее и пытаясь согреть, проклиная стояк, натягивающий брюки и чувствуя себя полным ничтожеством.
Ссора с Рей подтолкнула Кайло к отчаянным и решительным действиям. Он свято верил, что девушка перестанет злиться и отойдет, когда осознает, что он поступил правильно, подписав смертный приговор этим взбесившимся сучкам. Серьезно, он же старался для нее! Мог и сам порубить их мечом, но знал, что это ее расстроит. И почему-то она снова была недовольна. Девчонка сама развязала ему руки – нужно было воспользоваться паузой в их отношениях и обзавестись тем самым проклятым опытом, которого ему так не хватало. Ведь для нее все это тоже будет впервые и нельзя ударить в грязь лицом.
Боже.
Ну и дерьмо у него в голове. Мариус бы опять смеялся до слез. Хорошо, что учитель сейчас занят делами куда важными, чем первые нежные чувства, вдруг так некстати настигшие бездушного монстра. Кайло приходилось каждый день напоминать себе о том, кто он, с того самого момента, как девчонка впервые притронулась к его лицу своей маленькой, нежной ладонью. Осознавать, что некогда он считал себя почти антихристом, но легко растерял всю свою спесь, стоило заныть в паху, было унизительно и грустно. Но ее доверчивый взгляд, насмешливый голос; ее сила, в этом хрупком крошечном теле околдовали его. Кайло злился, вымещал бессильный протест на перевернутой и переломанной мебели в комнате, на несчастной маске, вмятины от удара о стену на которой потом приходилось долго и мучительно исправлять. Злился, злился, злился.
И с этими гневно клокочущими внутри мыслями, он заявился к Фазме. Ни для кого в Гюрсе не было секретом, что, будучи одной из самых жестоких надзирательниц, эта надменная и холодная немка, была слишком слаба перед любыми плотскими наслаждениями. Кайло умел читать мысли и поэтому отлично знал все слухи, которые ходят об этой валькирии среди административного персонала и заключенных. Некоторые были чрезвычайно забавными, но во всех был один общий лейтмотив: Гретхен неравнодушна к еврейским мальчикам и, судя по мнению некоторых, после соития пожирает их или пускает отработавших любовников на доноров для кровавой ванны. Конечно, мысли самой немки были куда прозаичнее – она любила доминировать, оттого и имела пристрастие к заключенным именно той категории, которую считала самой низкой. И она вполне серьезно рассматривала перспективу узнать, что скрывается под железной маской Монстра и его строгими черными одеяниями.
