Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был поставлен перед фактом, что Грейнджеры, к которым он хотел приглядеться, отныне вне его компетенции, потому что магглы, рвущие пулеметом магический щит — это очень страшно, и если Великий Светлый не хочет называться «темным», то ему не следует близко подходить к этим детям. Но Дамблдор все-таки решил понаблюдать за Алексом и Гермионой Грейнджер, несмотря на то, что вызвать их к себе в кабинет было опасно. Однако Корнелиус Фадж и это предусмотрел, а потому в замке с этого года дежурили сотрудники аврората, что очень не нравилось Альбусу Дамблдору, но для открытого противостояния с министром было еще слишком рано. Потому Дамблдор затаился с целью вернуться к этому вопросу в следующем году и вне школы, чтобы не вызывать подозрений.

Труднее всего было Артуру Уизли. Его мало того, что уволили, так еще и память подчистили, в результате чего он не мог вспомнить, где потерял свою «палочку». Но отныне массовое производство детей в семье Уизли было остановлено. Молли причитала и пыталась чего-то добиться от мужа, а он смотрел грустными глазами и молчал. Будущее было безрадостным, хотя деньги из сейфа не вовремя сдохшего Поттера еще были. Молли не знала, как Альбус смог это организовать, но факт оставался фактом. Еще ее не радовало, в отличие от ее младшенького, желание Альбуса сделать героем Рона. Если Джинни была в меру хитрой и обещала быть вполне красивой, то на Ронни природа отдохнула по полной программе.

***

Лето промчалось как-то очень стремительно. Полное приключениями, отдыхом и неожиданностями, оно несколько нарушило планы сидеть тихо и не отсвечивать, но что произошло, то произошло. Встретившийся на платформе Драко Люциус Малфой застыл соляным столбом, широко раскрыв рот, когда увидел поклон своего папы двум неизвестным детям, принявшим этот поклон, впрочем, как само собой разумеющееся.

— Отличная погода, Лорд Малфой, — проговорила девочка.

— Безусловно, Ваша Светлость*, — ответил Люциус. — Приятного путешествия.

— Благодарим, — ответили дети. И только сейчас Драко разглядел герцогские короны на мантиях.

В купе заходили с шутками, но разыскивали очень определенного человека. Маленькая, бледненькая, будто прозрачная девочка сидела в купе одна, с мечтательным выражением на лице. Из глаз ее текли слезы. «Вот я и поехала в Хогвартс, мама», — шептали губы девочки.

Гермиона, увидев это, не сдержалась, да и Алексу стало не по себе. Девочка Полумна, а это была, несомненно, она, была немедленно взята на руки, усажена и накормлена. От такого тепла и заботы, которое почувствовала девочка, она немедленно разревелась, выплакивая всю свою боль и одиночество. Давая девочке выплакаться, ее просто обнимали руки старших детей, даря покой и тепло.

— Не плачь, мы тебя не оставим, малышка, — сказала Гермиона и встретила полный надежды взгляд.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда, — ответил Алекс.

Девочка действительно казалась малышкой рядом с Грейнджерами. Постоянные тренировки, специальное питание заставили детей выглядеть гораздо старше своих лет. Конечно, физиология от этого мало изменилась, но вот внешний вид… Поэтому сидящая на ручках у Алекса девочка выглядела их младшей сестрой. За время дороги девочка вполне ожила и даже не удивилась тому, что Грейнджеры знают ее. Ведь как может быть иначе?

Распределение прошло без особенностей. Младшую Уизли ждал Гриффиндор, а Луну — они с Алексом. Улыбнувшись малышке, Алекс принялся ухаживать за ней и Гермионой, а Гермиона с улыбкой наблюдала за этим. Она поняла, что Алекс будет отличным отцом. Уже в гостиной, помня о «прошлой жизни», Алекс громко заявил:

— Этот ребенок находится под патронажем Королевской Семьи. Других предупреждений не будет.

Уже ночью в их с Алексом комнату поскреблась староста.

— Там ваша подопечная плачет и маму зовет, мы ничего сделать не можем.

— Принеси ее сюда.

Полумна была не в себе. Она горько плакала и действительно звала маму, не просыпаясь. И столько отчаяния было в ее голосе, что невольно наворачивались слезы. Однако стоило девочке оказаться в руках Гермионы, как она затихла и, прошептав «мама», уснула спокойно. Староста, оставшаяся в дверях, большими круглыми глазами смотрела на то, как в комнате возникает отдельная кровать с воздушным балдахином, как уснувшая девочка переносится на нее и счастливо улыбается во сне.

— Вот у нас и первый ребенок появился, — улыбнулся Алекс, на что Гермиона только покраснела.

Луна как-то очень спокойно приняла тот факт, что только с Алексом и Гермионой ей хорошо и спокойно. Потому и жила с ними в комнате, дав клятву никому не рассказывать о том, что здесь происходит. Девочка была травмирована смертью мамы почти на глазах, потому медленно сходила с ума. А тут Алекс и Гермиона заняли пустую нишу семьи и, главное, с нежностью и любовью к ней относились. Она не было «лунатичкой» или «полоумной Лавгуд». Она просто была Луной, Полумной… И даже шалила иногда, принимая этих двоих, как свою семью. Ее папа не выдержал потери жены и очень часто жил в отделении для… ну… И у девочки не было простого человеческого тепла. А ведь ребенок же.

Первая же попытка напасть на ребенка закончилась очень плохо для напавшего. Все поняли, что девочку трогать нельзя. А Дамблдор ничего не понимал — она же им чужая! Совсем чужая, как, почему они принимают ее, как свою родную дочь? И откуда в двенадцать такие инстинкты?

Комментарий к Часть 6

* К герцогам, равно как и к герцогиням, обращаться принято «Your Grace», что переводится как «Ваша Светлость».

========== Часть 7 ==========

Стоило Луне забыться, она начинала называть Гермиону и Алекса «мамой» и «папой», что веселило Алекса и смущало Гермиону. Несмотря на это, о ней заботились, как о своей, и иногда можно было увидеть такую сцену.

— После Чар обязательно перекуси, — Гермиона поправляет мантию на ребенке и кладет сэндвич Луне в сумку.

— Да, мама, — Луна кивает и, обняв на прощание Гермиону, исчезает в коридорах.

Несмотря на существование возможных свидетелей, никто и не думал подшучивать. Кто-то опасался последствий — Алекс за девочек бил больно и сразу, без разговоров. Кто-то не хотел связываться. Кто-то… кто-то понимал, что сделали эти двое и кем они являются девочке. Как-то в школу пришел Ксено Лавгуд, долго смотрел на дочь и Грейнджеров и, что-то пробормотав, ушел.

Хэллоуин прошел каноничненько — то есть надпись, кошка, бледная Уизли.

— Так, — сказала Гермиона и полезла за спецбоеприпасами.

— Ага, — сказал Алекс и достал гранатомет.

— Сиди тут и никому не открывай, — сказали Грейнджеры Луне и ушли.

А Луна сидела тихо-тихо и очень боялась за тех, кто стал ей мамой и папой. Те же, за кого боялась Луна, крались по коридору в сторону «того самого» туалета. Еще летом дети узнали, что парселтанг к крестражу привязан не был и вызывался какой-то другой особенностью организма. Поэтому, спокойно открыв проход и вызвав лестницу, Алекс с Гермионой начали спускаться вниз. Место Алексу было знакомо из прочитанного, Гермионе — из воспоминаний, хотя сама она сюда спускалась впервые. В зале с бассейном ожидаемо никого не было, потому дети в первую очередь заминировали рот статуи. Хорошо заминировали, от всей души. Фунтов двадцать пластида с наполнителем. После чего Алекс воззвал к Салазару и рванул за колонны. Рот статуи раскрылся, послышалось шипение и взрыв, оглушивший даже через наушники. Не желающий рисковать Алекс воткнул еще бронебойную прямо в дым. Полыхнуло сильнее.

— Может, термобарической заполировать? — задумчиво проговорила Гермиона.

— Да думаю, ему и так хватит, а то как бы замок не развалить, вон как зал порушили…

— Пошипим или посмотрим? — поинтересовалась девушка.

— Давай посмотрим… — сказал Алекс и медленно двинулся к статуе. Приблизился, постоял, посмотрел и спокойно двинулся к Гермионе.

— Ну что там? — девушка почти подпрыгивала на месте от нетерпения.

— Ну как тебе сказать… — задумчиво проронил Алекс. — Ты когда-нибудь петарду в шланге взрывала?