И вот платформа со старинным поездом. Бабушка с дедушкой провожают, раздают последние указания, целуют щечки. И они на платформе — два барсука. Девочка и ее мама. Отныне и навсегда.

Комментарий к Рядом всегда

* Фейерверк.

========== Мир подарила мне и тебе ==========

Снова, как год назад, Большой зал. Гарриэт остается на первом курсе, поэтому ждет новых одноклассников. Улыбается другим барсукам, и они очень тепло улыбаются ей. Мама сидит рядом. Она очень волнуется за Гарриэт, а девочка наслаждается теплом мамы. Мадам Спраут подошла перед распределением и тихо сказала Нимфадоре, что для нее и Гарриэт выделена отдельная спальня, на всякий случай. Так сказал целитель Сметвик, спасибо ему. Стало чуть легче на душе.

Распределение прошло как обычно, и новые барсуки поместились за столом. Потом была гостиная факультета, и день как-то очень быстро закончился. А когда девочка с мамой ушли, староста рассказал первокурсникам, что это очень особенная девочка и ее обижать нельзя. Совсем нельзя, никак, потому что барсуки — одна семья.

Ночь на новом месте прошла тревожно. Гарриэт тяжело засыпала, ей не снились кошмары, а только неясные картины, от которых она вскрикивала во сне. Нимфадора прижимала девочку к себе и гладила, гладила, гладила, пока Гарриэт не успокоилась. Утром, собираясь на уроки, Нимфадора инструктировала ребенка:

— Будь внимательной.

— Да, мама.

— Одна не ходи.

— Да, мама.

— Если что — громко кричи.

— Да, мама.

— Пошли на завтрак.

— Ура, завтрак!

И были уроки. Искренне обрадовавшаяся девочке мадам Спраут, улыбнувшийся, чем шокировал почти всех, Снейп, радостный Флитвик. И мамочка, присматривающая за девочкой первые дни. И директор, весело смотрящий на детей. Вражда факультетов закончилась еще в прошлом году и больше не возобновлялась, поэтому в Хогвартсе было тепло и приятно, только вечно всем недовольный завхоз Филч ворчал на всех.

Постепенно, Нимфадора успокаивалась, а Гарриэт училась самостоятельности. Сны почти не беспокоили ее, и девочка радовалась волшебству.

— Совсем иначе выглядит девочка.

— Сметвик сотворил чудо.

— Самое большое чудо сотворила младшая Тонкс своей любовью.

— Да, Альбус, ты прав.

Гарриэт была счастлива. Потому что все получалось на уроках, спасибо бабушке. Потому что вокруг были добрые и хорошие люди. Потому что рядом была мама. Потому что здесь никто не желал ей зла. День проходил за днем, наступили каникулы, которые они провели дома. Потом опять школа, где Гарриэт совершенно освоилась, и ее мама смогла, наконец, сосредоточиться на учебе. Были успехи, но были и неудачи. Девочка училась не плакать по поводу каждой неудачи. Училась не бояться. У нее появилось множество друзей, которые поддерживали ее. Казалось, все позади, и впереди ждет только счастье.

***

Беда пришла неожиданно. Иногда, кажется, сущая мелочь, безделица, но она, эта мелочь, оборачивается катастрофой. Той, от которой пол проваливается под ногами. От которой нет спасения, нет выхода, и только пустота впереди.

Спеша на урок Трансфигурации, Гарриет случайно оступилась и упала, подвернув ногу. Но она поднялась и заковыляла на урок, конечно, опоздав. Минерва МакГонагал, не задумываясь, влепила ей отработку с Филчем, пробудив старые кошмары. Убив зарождавшееся доверие девочки. Но и это было бы исправимо, если бы девочка рассказала маме, но Нимфадора была на дополнительных занятиях, а жаловаться кому-то еще девочка не захотела. Так она и пошла на отработку.

Старый сквиб не любил детей. Можно сказать, он их ненавидел, потому обожал пугать. На отработках он издевался над детьми, зная, что они никогда и никому не расскажут. К нему на отработку пришла худенькая, почти прозрачная девочка из барсуков, и он с удовольствием начал рассказывать девочке о том, что с ней сделает.

— А вот тут у меня розги для тебя, я тебя до крови высеку.

— М-м-м-ама…

— И маму звать бесполезно, тебя никто не услышит!

***

Во время факультатива по чарам у Нимфадоры неожиданно захолодило сердце. Ощущение было, будто рядом дементор. «Гарриэт!» — поняла девушка и сорвалась с места, надеясь успеть. За ней побежали и другие, потому что ставшая спокойной и рассудительной Нимфадора страшно побледнела и куда-то сорвалась.

***

— Н-н-нельзя, — девочка сравнялась цветом лица со стеной.

— А может, тебя ремнем лучше? — скорчив зверскую рожу, произнес сквиб, берясь за поясной ремень, и рявкнул: — А ну раздевайся!

Испуганная девочка, вмиг встретившаяся со своими старыми кошмарами, сильно дрожа, со слезами на глазах подняла юбку и медленно потянула белье вниз, удивляя Филча такой покладистостью. Но сильно удивиться он не успел. Дверь слетела, и последнее, что услышал старый сквиб, было: «Ублюдок!»

Увидев полуобнаженного ребенка и сквиба, собирающегося расстегивать штаны, а зачем иначе держаться за ремень, Нимфадора озверела. Фамильное бешенство затопило ее, что и понял сквиб, улетая спиной в стену. А Нимфадора схватила девочку, уже потерявшую сознание, и принялась зацеловывать, прижимая к себе. Но девочка в сознание не приходила. Тогда девушка рванула порт-ключ, забыв, что Хогвартс вообще-то от этого защищен, по идее. Застонали щиты школы и уступили аварийному порт-ключу.

Директор сидел в своем кабинете и отчитывал Минерву МакГонагал за срывы на детях, когда замок вздрогнул, будто от боли, и только потом застонали щиты. Замок еще раз вздрогнул, выпуская сработавший где-то в подземельях порт-ключ. Это означало, что кто-то воспользовался аварийным ключом, то есть там, внизу, была опасность для ребенка. И Альбус поспешил вниз.

Вывалившись в больнице, Нимфадора продолжила тормошить доченьку, висевшую куклой. Только слабое дыхание показывало, что девочка жива. И снова бегут целители, а Сметвика переносит эльфом, но на этот раз все намного, намного страшнее. Маленькая девочка впала в магическую кому. И седеющая на глазах Нимфадора. Усыпив небрежным жестом Нимфадору, Гиппократ занялся девочкой, которую явно что-то сильно напугало. Задранная юбка и полуспущенное белье намекало, помня историю ребенка. Оставалось ее поместить в реанимационный бокс и попытаться вывести из этого состояния, но девочка не просыпалась. Оставив сиделку, Гиппократ поспешил к Нимфадоре. Сначала он споил той мощное успокоительное и только потом отменил чары.

— Что случилось, девочка? Что с малышкой?

— Эта т-т-тварь!

— Какая тварь?

— Филч! Убью!

Нимфадору пришлось снова усыпить. Гиппократ Сметвик поспешил к камину.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, брезгливо морщась, просматривал память зафиксированного прямо на стене Филча и не понимал, как он умудрился просмотреть чудовище в школе? Если Минерва просто дура, не способная работать с детьми, то Филч… Извращенец.

Распорядившись вызвать аврорат и сдать им Филча, Альбус медленно побрел к себе. Опять его просчет, опять его ошибка, опять та же девочка… И тут пришел Гиппократ. Очень злой Гиппократ с логичным вопросом. Не в силах что-либо сказать, Дамблдор показал на Омут, в который поместил воспоминание из памяти Филча… Ничего не сказал Гиппократ, покидая кабинет. Даже не взглянул. И от этого было еще больнее.

А девочка все не просыпалась. Нимфадору выгнать из бокса не удалось. Поседевшая девушка сидела рядом с боксом и смотрела на свое дитя. Смотрела и плакала. А потом начала разговаривать. С доченькой, зовя ее. Прося вернуться к ней. Моля проснуться.

— Она с ума не сойдет?

— Она же Блэк, было бы с чего сходить.

— Я серьезно.

— Если девочка умрет…

— Постучи по дереву. Или по лбу, разница небольшая.

А Нимфадора не отходила от бокса. Все ушло на второй план, самое важное было здесь. Она знала, чувствовала, что доченька ее слышит, но боится просыпаться, боится кошмара. И Нимфадора уговаривала, рассказывая, что больше никогда-никогда. Что отныне всегда только вместе, только рядышком. Только вернись, доченька. Вернись, молю тебя. Вернись, чудо мое волшебное. Вернись…