— Леви! Очнись же, ну! — его кто-то тряс за плечи, в закрытые глаза бил свет. Что-то гремело и стучало, а тело почему-то трясло.
— Х-ханджи? — он с трудом разлепил глаза, тут же чуть не ослепнув от яркости полуденного неба над головой.
— Ох, слава богам, — майор обеспокоенно вглядывалась в его лицо, помогая приподняться и сесть удобней. — Ты как? Что-то болит?
Да.
— Всё в порядке. Что произошло? — выдавил он, заходясь в кашле, и Ханджи тут же поднесла к его губам флягу с водой.
— Ты выбил Микасу из-под лапы титана, а потом…
— Дерево, — выдохнул Леви, отводя в сторону флягу и провожая взглядом плывущие облака.
— Да, именно. Она подхватила тебя и вынесла оттуда. Миссия провалилась, — Ханджи приподняла очки и устало потёрла глаза. — Много раненных, едем назад.
— Понятно, — безразлично отвечал капитан. А облака всё плывут и плывут.
— Дай осмотреть, — майор водрузила очки на место, чуть сдвинув брови. — Похоже, сильно головой приложился. Следи за пальцем, Леви.
Надо же. Нет, ну надо же. И правда — удалось. Он снова Леви.
Капитан равнодушно водил глазами вслед за траекторией движения пальцев: вправо, влево, вверх, вниз.
— Неплохо, — пробормотала женщина. — Доедем до штаба — ляжешь в лазарет.
— Зачем? — ради проформы поинтересовался Леви.
— Треснулся башкой о дерево — добро пожаловать на койку, — похлопав его по плечу, отвечала Ханджи. — Жив, и слава Сине, — пробормотала себе под нос и отвернулась, пустым взглядом просверливая воздух.
Жив, да. Кому там слава? Сине? Смешно. Две буквы неправильные, а так — порядок.
Они уже были на безопасной территории стен, когда Леви пришёл в себя. И всю дорогу он наблюдал за движением облаков по небу и слушал рассказ Ханджи. Его Ханджи. Раненные, погибшие, выжившие. Как обычно. Как обычно херово.
Леви доставили в больницу в Тросте и оставили там. Сил протестовать не было, поэтому он смиренно позволил перенести себя в палату. По мимо него там находились и другие жертвы вылазки. Крики, стоны, вздохи. Ненавистные звуки. Леви даже не сопротивлялся осмотру, позволив вколоть себе… снотворное? Или что это было? Плевать, оно позволило забыться. И не видеть в каждом углу тот силуэт.
На следующее утро зашла Ханджи. Беспокойно осмотрелась и присела на стул рядом с товарищем.
— Как?
— Порядок. Когда меня выпишут?
— Ох, Леви, — усмехнулась майор. — Отдохни пару дней, без тебя не пропадём.
— Как Эрвин?
— Не пострадал, — откидываясь на стуле, отвечала Ханджи. — Что с ним будет…
— И правда… — пробормотал в ответ Леви.
Она молча сидела напротив ещё около получаса. Просто сидела. Что-то бормотала себе под нос, почёсывая голову.
— Ханджи, — она тут же подняла на него взгляд. — Спасибо.
— Что? — удивлённо спросила та.
— Не важно, — тут же отвёл взгляд в сторону Леви.
— Ладно, — женщина настороженно смотрела на капитана. — Я, наверное, пойду. Дел, знаешь ли, много…
Леви только кивнул в ответ, не поднимая глаз. Майор поправила куртку и поспешила к выходу из, так называемой, палаты.
— Леви, — Ханджи резко обернулась у шторки и вернулась к кровати. Она запустила руку в сумку, будто в поисках. И воздух камнем встал в лёгких, когда майор положила в открытую ладонь нашивку.
— Наш, — чёртов ком в горле, — герб? Чья эта нашивка?
— Не знаю, — она озадаченно дёрнула плечами. — Ты сжимал это, когда мы нашли тебя. Имени нет.
— Нет, значит, — Леви не узнавал тот сиплый голос, что вырывался из его рта. А чёрная дыра в груди разрасталась. Поглощала. Без остатка, без пощады.
— Леви? — Ханджи обеспокоенно осмотрела товарища. — Ещё обезболивающего?
— С чего бы? — пробормотал он, не отрывая взгляда от вышивки.
— Ты… ты плачешь же…
***
Опять три дня в больнице. Опять настойки, сон и прочее. Угрюмая медсестра, что три раза в день заглядывала за ширму.
— На выписку, — кинул врач, осмотрев Леви. — Сестра, принесите форму. Капитан, — слепо глядя ему в глаза, обратился врач, — посвятим наши сердца.
Леви лишь кивнул. Иронично. Ситуация повторялась. Правда, иначе.
— Ваша форма, — медсестра положила одежду на тумбочку, тут же разворачиваясь к зовущему пациенту.
Вдвойне иронично. Леви развернул форму. Его размер. Втройне.
***
Леви стоял у двери своей комнаты, положив ладонь на ручку. И никак не мог толкнуть. Даже ключ уже провернул. А вот открыть никак не получалось. Будто силы резко покинули тело. Надо было считать. Глядя в пол — отворил дверь. Замер. И медленно поднял взгляд. Ничего, в общем-то не поменялось. Шкаф, стол, стул, херово кресло. Леви переступил порог, спиной закрывая дверь. Больше не придёт. Шагами отбил расстояние до своего стула. Сел. Пустое кресло. И не менее пустой взгляд вперёд. Вытянул из кармана нашивку и положил перед собой, слепо гипнотизируя пространство. Рука сама собой взяла листок, сминая его в кулаке. Леви медленно перевёл взгляд на образовавшийся комок.
— Прощай, — прошептал он, сжимая в руках бумагу.
========== Эпилог: Утро ==========
Комментарий к Эпилог: Утро
OST к главе: https://music.youtube.com/watch?v=pCEUpVukAe8&feature=share
Руки болят.
Вот вам и сильнейший воин человечества. Нет, с тем, что одна нога практически перестала работать после последней битвы — он давно смирился. И привык пользоваться тремя пальцами на правой руке. Даже к ослепшему глазу относился нормально. Но вот в какой же момент стало больно сгибать оставшиеся пальцы на руках…
Когда вообще закончилась Великая Война? Тридцать, сорок лет назад? Каждый год отмечалась эта чёртова дата и его всегда звали на празднество. Ходил, да. Ради Эрвина ходил. Ради Ханджи. Ради Эрда, Петры, Саши, Эрена, да ради всех.
Запоминал ли даты? Нет. А зачем? Главное их помнил. Каждое лицо, взгляд, смех, движение. Первые неловкие тренировки со своим отрядом, совместные ужины, потухший блеск глаз, устремлённый в небеса.
— Посмотрите, сильнейший воин человечества с острова Парадиз!
— Леви Аккерман!
— Тот самый!
— Тот, кто победил гул!
Победил Эрена.
Глупого мальчишку, которого сам практически воспитал. Кого берёг. Спасал десятки раз. И кто вынужден был погибнуть, потому что это его выбор. Сам же когда-то этому научил. Малец взял на себя ответственность и тащил до самого конца, осквернив своё имя в веках. Ради друзей совершил абсолютное зло. Понимал ли Леви? — Возможно. Принимал? — Нет.
Бывший капитан так и не разобрался, почему именно он. Почему выжил? Для кого? Зачем? Но раз уж судьба, видимо, смухлевала, оставив в живых, то он продолжал свой путь.
Ходить на эти тупые празднества? Хорошо, пойду — ради всех, кто не смог. Эрвин бы гордился. Да и та же Петра бы рада… И та, чьё имя многие годы старался не вспоминать. Разве что в минуты особой задумчивости мятую бумагу в руке подкидывал. И иногда, очень редко осмеливался думать, что раз миры-то параллельные, то она и тут должна быть, верно?
Многие, многие годы высматривал. Сначала на Парадизе, потом в Марлии, а там и по всему миру. Хватался глазами за каждый увиденный белый халат, нервно поворачивался на знакомый смех. Однажды, даже, схватил за руку девушку, что со спины показалась похожей. Потом, конечно угрюмо извинился. Искал даже когда пришлось сесть в херову коляску. Но ни разу не видел того взгляда. Никогда. Нигде.
А суставы, что годами были стянуты ремнями, всё больше болели. Век разведчиков никогда не был длинным. Не жили они долго-и-счастливо, не про них это. Всегда умирали до момента, когда могли бы появиться болезни, свойственные старикам. Многие даже не успевали обзавестись семьёй, полюбить. А вот Леви как всегда не повезло. Выжил. И не просто выжил, в ещё был вынужден встретить ту девицу. Иногда думалось, вдруг просто слишком сильно ударился головой? И всё показалось, приснилось? Так, конечно, было бы намного легче жить. Даже та самая нашивка с годами затерялась исчезла, поэтому порой вечерами внушал себе, что всё сон, галлюцинация. Обманывался так сильно, как только мог. Вот только руки помнили касания и мысли, горящие в воспалённом сознании, никак не готовы были соврать…
