Их провели в прогретый кабинет с письменным столом, украшенным макетри и перламутровыми инкрустациями. Над столом висел большой портрет Муссы Садра. А в огромном кресле сидел толстощекий человек с черной бородой и с набожным видом перебирал янтарные четки. Он с удивлением посмотрел на приезжих, потом взгляд его надолго задержался на груди Нейлы. Малко подумал про себя, что их шансы растут...

- Я вас не знаю, - сказал Абу Шаки. - Кто вы?

- А я много слышал о вас, - ответил Малко. - И хотел встретиться, чтобы выйти из затруднительного положения. Мой шофер уехал в Бейрут, он думал, что мы вернемся на машине, за которой прибыли. Теперь мы без колес. Вы нам не поможете?

Абу Шаки долго гладил красивую шелковистую бороду, не сводя глаз с Нейлы, потом тихо произнес:

- Вы в незавидном положении. Ни один таксист не согласится вывезти вас за пределы Баальбека без пропуска Хусейна Муссави, а его вам сегодня не получить. Если вы останетесь на ночь в "Пальмире", владелец гостиницы должен будет сообщить о вас иранцам: иностранцы не имеют права ночевать в Баальбеке. Вас арестуют... Даже у меня могут быть неприятности, если вас обнаружат здесь.

Абу Шаки набивал себе цену. Широко расставив ноги, он машинально щелкал фисташки. Полосатые штаны едва не лопались на жирных ляжках.

- Вы слишком влиятельны, чтобы иметь неприятности... - заметил Малко.

Абу Шаки ухмыльнулся, толстомордый сфинкс.

- Положение очень серьезное, - повторил он.

- Но выход все же должен быть, - предположил Малко. Молчание. Несколько тяжелых минут. Бусины четок медленно скользили в толстых пальцах Абу Шаки. Наконец он вздохнул.

- Вы мне симпатичны, и вам повезло. Я как раз собираюсь в Бейрут. Захвачу вас с собой, хоть это и рискованно из-за сирийских постов...

- Я заплачу, - торопливо заверил Малко.

Оставаться в Баальбеке с каждой минутой становилось все опасней. Как только обнаружат трупы, даже Абу Шаки не сможет им помочь. Но толстый ливанец не знал об этом. Он сделал неопределенный жест.

- Буду счастлив оказать вам услугу.

- Но плату все же возьмите, - стал настаивать Малко.

Абу Шаки облизнул свои красные губы, устремив взгляд на Нейлу.

- Рад с вами познакомиться, - заверил он.

И вдруг заговорил по-арабски, обращаясь непосредственно к Нейле. Девушка отвечала ему тихо и односложно. Толстяк поднялся и перешел на английский.

- Через полчаса выезжаем, - сказал он. - Оставайтесь здесь.

Как только они остались вдвоем, Малко спросил Нейлу:

- Что он тебе говорил?

- Хотел узнать, чем я занимаюсь, где живу, почему с тобой...

- Думаешь, он...

Она улыбнулась. Глаза газели потеряли свой блеск.

- Нет, я интересую его только как женщина. Видел, как он на меня таращился? Мороз по коже. Он, наверное, не меньше ста пятидесяти килограммов весит...

- Он спасает нам жизнь, - заметил Малко. - Хоть и неохотно. Но и это уже не так плохо.

Снова повисло напряженное молчание. Малко прекрасно понимал, какую плату требовал толстяк за услугу: Нейлу. И каждую секунду ждал, что сейчас кто-нибудь под каким-нибудь предлогом вызовет девушку. Нейла тоже вздрагивала от каждого звука. Такой обмен был глубоко неприятен Малко, но он не видел другого выхода для спасения. Впрочем, Нейла, кажется, тоже все поняла и смирилась.

Прошло полчаса. У Малко блеснула надежда. В конце концов, не исключено, что Абу Шаки - благородный человек... Подъехал старый черный "мерседес", набитый угрюмыми людьми, и остановился у дверей конторы. Рядом с шофером Малко разглядел сирийского солдата в розоватой форме с "Калашниковым".

Вылез Абу Шаки и, с трудом неся громадное тело, подошел к Малко.

- Прошу простить, - заговорил он медовым голосом, - но вам придется сесть в машину с телохранителями. В моей, к сожалению, только одно место.

Глава 12

Вот оно что!

Малко быстро переглянулся с Нейлой. В "мерседес" без труда уместилось бы человек пять. Любезное приглашение оборачивалось пропастью глубиной в километр, но спорить было невозможно. Он устроился в старом "мерседесе" между двумя усачами, увешанными оружием, и видел, как Нейлу усадили на заднее сиденье белого автомобиля. Шофер и телохранитель сели спереди.

Абу Шаки величественно водрузился рядом с девушкой, и белый лимузин тронулся. Либо толстый вор так любил удобство, либо он это сделал с задней мыслью. Маловероятно, чтобы он всю дорогу вел с Нейлой воспитательные беседы по Корану.

Обе машины приблизились к первому сирийскому посту. И проскочили его, не останавливаясь! Белый лимузин летел на полной скорости по прямому шоссе, даже не притормаживая у постов, а лишь оповещая их о своем приближении гудком. Без сомнения, с сирийцами у Абу Шаки проблем не было... Соседи Малко молчали, как рыбы, в машине стоял слабый запах гвоздики...

Успокоившись, Малко расслабился и погрузился в дрему.

Разбудил его резкий толчок. Они въехали в Захле. Заслон на дороге выглядел теперь совсем по-другому. Шоссе перегорожено, цепочка автомобилей растянулась на многие километры, повсюду сновали сирийские солдаты... Желудок Малко судорожно сжался. Тревожное оживление...

На этот раз, несмотря на нетерпеливые гудки белого лимузина, им пришлось подождать.

Сам Абу Шаки величественно вынырнул из машины и направился к сирийскому офицеру, возглавлявшему пост. Малко издали смотрел, как они беседуют, размахивая руками. Торговец машинами с мрачной миной повернул назад, и Малко подумал о самом страшном. Абу Шаки шел прямо к их автомобилю. Он что-то приказал соседу Малко, и тот быстро выскочил, выпуская его наружу.

- Что случилось?

- Дело нешуточное. В Баальбеке убиты двое солдат, вероятно, сионистскими шпионами. Сирийцы ищут виновных. Обыскивают машины.

У Малко перехватило дыхание. Абу Шаки тихо продолжал:

- Их убили в руинах. Вы там тоже, кажется, были. Ничего не видели?

- Ничего, - ответил Малко.

Толстый ливанец покачал головой:

- Если сирийцы поймают сионистов, они их повесят.

Малко не ответил. Намек понятен. Он целиком и полностью во власти толстяка. Тот поднял голову и невинно улыбнулся:

- Думаю, мне удастся убедить сирийского офицера пропустить нас без очереди. Только придется его отблагодарить, а у меня с собой мало денег.