Инвальдр схватил с лавки белую тряпку – это дочь его шила праздничную рубаху брату – бросил в лицо наступающему незнакомцу. Пока тот замешкался, уворачиваясь да закрываясь рукой, метнулся к выходу. В дверях хёвдинг развернулся лицом, и глаза его распахнулись от ужаса: из кухни на шум выбежала его дочь и лицом к лицу столкнулась с незнакомцем и его мечом.

В какой-то короткий миг в голове хёвдинга промелькнуло всё, что произойдёт сейчас с его золотоволосой красавицей Ингигердой. Он видел это, но предотвратить, помешать никак не мог, не мог остановить незнакомого убийцу, только крик, неоформившийся ещё, застыл в горле.

Но незнакомец этот только прямо глянул в лицо дочери хёвдинга и, словно не заметив её, ринулся на Инвальдра с новой силой. Под звонкий крик испуганной Ингигерды хозяин усадьбы метнулся из дверей.

Теперь здесь, на свободной площади двора, убить его было невозможно, даже безоружного. А потом почти сразу на крик и шум сбежались к дому дружинники, рабы, домашние и прочая челядь.

Под удивлённые взгляды собравшихся из дома вслед за хёвдингом сразу появился только что мирно ушедший с хозяином молодой торговец солью с коротким мечом в руке. Последними показались в дверях дочь хозяина, жена и другие домашние рабыни.

Поднялся гомон, воздух вечернего дня наполнился голосами, лаем собак и звоном оружия – один из дружинников бросил Инвальдру свой меч.

Если незваный гость и собирался коварно убить хёвдинга, то затея его, судя по всему, провалилась, теперь в окружении такого количества людей он не мог бы даже надеяться на то, что живым останется, а не то, что уберётся со двора. Но даже при таком явном поражении незнакомец и не подумал сдаться и бросить оружие, он кружил вокруг хёвдинга, намереваясь добраться до него, и даже не думал о том, что при любом раскладе это будет стоить ему жизни.

Инвальдр, чуть склонив голову, смотрел исподлобья, его губы еле заметно улыбались, он уже знал, чем закончится этот неожиданный поединок.

Мальчишка наступал, бросался с отчаянием волка, угодившего в капкан, но все удары его короткого меча хёвдинг отбивал ещё на полпути. Его длинный тяжёлый меч, как раз по руке, был в два раза длиннее, и позволял держать гостя на почтительном расстоянии. Два раза хёвдинг даже достал его в руку и в левый бок. Парень этот явно не торговец, а если и так, то имеет навык бойца, уж слишком уверенно он вскинул согнутую левую руку, будто прикрывался щитом, когда Инвальдр проводил меч ему под рёбра с левой стороны.

Случайные зрители бушевали, кричали, шумели: «Убейте! Убейте его, господин!» Рвалась с цепи овчарка незваного гостя. В глазах сына-подростка светилось радостное восхищение – он ни разу ещё не видел настоящего боя с кровью и яростью. Лишь прекрасная Ингигерда смотрела с испугом в огромных глазах и прижимала ладони к горячим щекам.

– Что сделал я тебе такого, скажи? – заговорил первым Инвальдр с незнакомцем. – За что ты появился на моём дворе с желанием убить меня? Разве я тебя знаю?

Хёвдинг ловко парировал смелый выпад молодого гостя и, уже уходя, словно играючи достал мечом пальцы руки, сжимающей рукоять меча, больше похожего на кинжал.

– Может, я обидел тебя, твоего отца или твоих родичей? Скажи мне, я хочу знать, за что ты обманом проник в мой дом, подло хотел убить меня на глазах моей семьи? В чём вина моя пред тобой?

Но незнакомец молчал, отступая под натиском длинного клинка в умелых руках. Он устал, уже больше уходил в оборону, отбиваясь с отчаянием, и даже меч его словно бы стал отвечать более звонко, с надрывом, с плачем.

– Господин, позвольте мне убить его? – предложил начальник дружины, телохранитель, хирдман Асольв Медведь, не зря получивший своё прозвище, сильный, умелый, но недалёкий умом.

Инвальдр усмехнулся на это:

– Не-ет уж, Асольв, этот человек пришёл по мою душу, и я хочу знать, за что?

Незнакомец пошёл на отчаянный шаг, возможно, последний, сорвал с горла пряжку тяжёлого походного плаща, смахнул его с плеч и резким движением бросил в лицо противнику, а сам, сделав обманный выпад, чуть сбоку подобрался к хёвдингу.

Опасный удар короткого меча грозил в живот, но Инвальдр разгадал манёвр; всё произошло в какой-то краткий миг, он не смог встретить меч мечом, успел закрыться лишь левой рукой от колющего удара, но сам тут же обрушил тяжёлый меч на голову гостя.

Все окружающие ахнули и разом примолкли. Инвальдр хёвдинг отступил назад, прижимая к животу проколотую руку, глядел исподлобья, хмуря тёмные брови. Глаза его смотрели в сторону молодого поединщика. Тот качнулся на слабеющих ногах, шагнул чуть в сторону, ловя равновесие, меч так и не выпустил, а потом упал вперёд на правое колено, роняя окровавленную голову на грудь, силился поднять её, и смотрел прямо перед собой огромными глазами, никого не видя, и, наконец, упал на бок. Светлые волосы, взметнувшись, закрыли его лицо.

– Вы убили… убили его! – зашумели молодые дружинники.

Жена хёвдинга, госпожа Гейрид, бросилась к мужу, белая лицом, как первый снег. Ингигерда стояла, не шелохнувшись, остановившимся взглядом смотрела на лежащего на земле гостя. Собака его рвалась с цепи.

Хирдман Асольв первым приблизился к незнакомцу, наступил ему на руку, сжимающую меч, прямо на пальцы, второй ногой отпнул оружие в сторону. Молодой торговец шевельнулся, застонал, дёрнув рукой, но Асольв и не подумал сойти с неё, обернулся, заглядывая в лицо раненого.

– Он ещё жив, господин! Вы ударили его плашмя… – Выхватил свой меч и подставил его к горлу чужака.

Сердце Ингигерды стукнуло громко и остановилось. «Убьёт!» – промелькнуло в голове.

– Давайте, я убью его? Господин? – Поднял голову хирдман, ожидая приказа.

Инвальдр отодвинул от себя руки обеспокоенной жены и приказал:

– Асольв, покажи мне его меч!

Тот вмиг забыл о раненом и подобрал с земли его оружие. Все заинтересованные потянулись к хёвдингу, послушать, что он скажет. Инвальдр долго осматривал необычный меч, крутил его в ладони, сверкающий, острый.

– Лёгкий… – заговорил задумчиво. – Будто нарочно для боя на коротке, хорош был бы в «стене щитов»… – Хмыкнул, пробуя лезвие на остроту подушечкой большого пальца раненой руки, уже перевязанной Гейрид головным платком. – Хороший металл… Я несколько раз встречал его на свой меч. – Словно для подтверждения своих слов, указал на меч в руке дружинника. – Остались зазубрины, стачивать надо теперь… А здесь… – Снова хмыкнул. – Почти ничего, вот, трещинка лишь… Где же куют такие мечи?

– Зато он короткий, господин! Разве это меч?

Хёвдинг только глянул в лицо Асольва и промолчал, чувствуя на себе восхищённый взгляд младшего сына.

Ингигерда слушала слова отца вполуха, она мало что понимала во всём этом, часто оборачивалась на владельца меча, хмурилась от ожидания того, что же будет с ним дальше.

– Кто он такой? Зачем он пришёл? Что всё это значит? – принялась задавать вопросы госпожа Гейрид. А все и забыли уже, отвлеклись на диковинный меч.

Инвальдр обернулся к жене:

– Он представился торговцем солью, как раз соли-то я у него и не увидел… Он пришёл сюда, чтобы убить меня… Прятал этот меч в вещах, поэтому мы и не забрали его… Да и кто бы мог ожидать такого обмана? На вид торговец торговцем, может, лишь сильно молод для этого, и пришёл один, а так… – Хёвдинг усмехнулся, стирая со лба капли холодного пота, огладил ладонью чёрную с еле приметной сединой бороду. – Коварно напал… – Обернулся к лежащему на земле. – Мог бы честно вызвать на поединок, если бы объяснил, что к чему… Я вижу его впервые, хотя-я, – протянул задумчиво, – думается мне, лицо его мне знакомо, может быть, когда-то мне довелось знать его отца. Не знаю, он сам так и не назвал своего имени и имени своего отца.

– А может, он колдун? – подал вдруг голос мальчишка Висмунд, глядя на хёвдинга огромными глазами. – Тролль? Его дожди привели… Ему надо надеть мешок на голову и утопить, пока он не наслал проклятий и бед…

– Какой колдун, Висмунд? – раздражённо перебила его сестра, нахмурив брови. – Сам посмотри, у него красная кровь, а у колдунов она синяя…