6.

– Вера, ты свободна сейчас? – Я позвонила подруге. Не стала звонить брату, потому как знала, он не лучший помощник в подобных вопросах. Его жизнь не менее запутана, чем моя. Я решила узнать у неё, где искать старика и почему, то место, в котором я была ещё вчера, отныне не существует.

– Что-то случилось? У тебя голос какой-то подавленный.

– Нет. Нормально всё. Я расскажу при встрече. Мне необходимо с тобой поговорить. Давай в нашем кафе, через полчаса увидимся?

Она появилась раньше назначенного времени, как я и ожидала. Влетела в закусочную подобно лесной фее. Всегда с высоко поднятой головой. Всегда уверенная в себе и в дорогих одеждах. Присев на красный кожаный диванчик, она презрительно оглядела полупустоё заведение, а затем вытащила телефон и положила его на стол, намекая, что если поступит важный звонок, она тут же умчится.

– Хоть бы рубашку погладил перед выходом на работу. Куда смотрит твоё начальство? Тебя как будто всю ночь топтали. – Заявила, не поздоровавшись ни с кем, Вера, меланхоличному отрешённому пареньку, что работал официантом в «Лагуне» во все утренние смены. Этот парень явно чем-то задевал её самолюбие. – Так что там у тебя? Выкладывай. Выглядишь ужасно. Ты что, опять поправилась что ли, не пойму? Лишние килограммы не красят девушку.

Парень принял у нас заказ, молча и напряженно. Я думала, что он уже так ничего и не скажет, но он сказал:

– Вы ни разу не оставили чаевых, с тех пор, как пользуетесь уютом нашего заведения. Всегда грубы и нахальны. Я не должен этого говорить, но я с радостью принял бы от вас помощь, предложи вы мне, погладить мои рубашки.– Договорив, он почему-то подмигнул мне и скрылся с нашим заказом на кухне.

– Что?! Нет, ты его слышала? Хамьё! Буду уходить напомни написать на него жалобу. Рубашки ему погладить. И я оставляю чаевые! – крикнула она, отчего все без исключения посетители повернули к ней головы. – Разве нет?

– Ты никогда не оставляешь чаевые. Ты для этого слишком занята. Всегда торопишься. Их оставляю я, но не об этом разговор. Я позвала тебя, чтобы расспросить о старике. Расскажи мне, откуда ты о нём узнала? Расскажи вообще всё что знаешь? Он… пропал. Я не могу его найти.

Вера, то и дело открывавшая рот подобно рыбе, в надежде прервать меня и вставить хотя бы одну яростную реплику насчёт чаевых в опровержение моих слов, услышав о старике, вдруг неожиданно замолчала и пристально посмотрела на меня.

– Какой ещё старик? – Медленно спросила она, приподнимая бровь. Её явно озадачил мой вопрос.

– Слушай, если ты решила надо мной подшутить, то не стоит. Он… это что-то невероятное, но тот дом, в котором я была вчера…. сегодня я приходила туда вновь и… Не знаю даже как сказать. Его там больше нет. Только старый сарай. Всё остальное так же вроде, калитка, собака, яблоня, но его нет.

– Рита, детка, скажи честно, ты что-то принимаешь? – Она участливо протянула руку и накрыла ладонью мою ладонь, блеснув золотыми кольцами, но взгляд её, мне совсем не понравился. Едва ли в нём крылась забота. Скорее, она смотрела на меня, как на психичку. – От этого у тебя такие жутко-припухшие глаза? Если так, расскажи мне. Я помогу…

– О чём ты говоришь? – Её нежный наигранный тон вконец выбесил меня, – Ты о таблетках что ли? Не принимаю я никаких таблеток. Что за чушь? Как ты можешь не знать о старике, если сама меня к нему и направила. Сказала, кто-то из твоих знакомых ходил к нему и он помог.

– Помог с чем? – Спросила она, тяжело вздохнув, как раз тогда, когда нам принесли дымящийся кофе и булочки. На официанта, ожидающего от нас каких-либо возможных реплик, ни одна из нас не посмотрела. – Может, ты просто расскажешь всё от начала и до конца, а то я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь.

– Мы сидели в субботу здесь же. Я жаловалась тебе на ночные кошмары, от которых я целыми днями хожу, как сомнамбула.

– Кто такая эта сомнамбула?

– Вот! Ты и тогда так спросила. Сомнамбула – это человек, перемещающийся в реальной жизни, но словно бы в полусне. Мы обсуждали с тобой Артёма и то, что наши отношения ухудшаются день ото дня. Что он как будто отдаляется от меня, и я не знаю, что с этим делать. Ты выслушала меня. Залезла в сумочку и, заглянув в телефон, написала на клочке бумаги адрес, сказав, что там живёт какой-то мудрец или гуру. Кажется, так ты его назвала, хотя я точно не припомню. Ты сказала, что он помог кому-то из твоих знакомых. Я сомневалась. Раздумывала, идти или нет? Не меньше трёх дней, а затем всё же пошла. – Я рассказала ей в подробностях всё то, что произошло в доме старика и про сон, приснившийся мне сегодня ночью, но она отнеслась к моему рассказу скептически, явно не поверив во всю эту историю, хоть и не сказала мне этого.

– Знаешь, я думаю тебе и впрямь пора заканчивать бездействовать, если уж на то пошло и сесть уже за работу. Как давно ты не пишешь?

– Вера, но как же старик? Неужели ты ничего не помнишь?

– Ответь на вопрос. – Попросила она, допивая ещё горячий кофе.

– Какая разница? Ну, месяца три, наверное. Может чуть больше.

– Тогда садись и пиши. Думаю самое время. А то ты совсем свихнешься. С кем я тогда буду обсуждать все свои секреты? Учти, навещать тебя в психушке я не стану. Я боюсь людей с перекошенными физиономиями, пустым взглядом и стекающей по подбородку слюной. Фу, мерзость!

Зазвонил телефон, оповестив нас обеих, что разговор закончен. Вера ответила на звонок, и собрала вещи. Я задумчиво молчала, ожидая, что она уйдет, так ничего и, не сказав.

– Мне нет смысла врать тебе. Я никогда не слышала о старике, о котором ты говоришь. Здесь два варианта, либо умом тронулась я, и у меня провалы в памяти, либо тронулась ты и напридумывала себе то, чего не было. Я добра тебе желаю, поэтому послушай мой совет. Выплесни всё это на бумагу. Станет легче. Шикарная история, по-моему… если, конечно, это не реальная жизнь. Чао. – Она махнула мне рукой и скрылась за дверью.

«Ну, зачем я выбросила тот треклятый клочок бумаги, на котором она написала адрес? Что двигало мной? Она признала бы свой почерк. Не смогла бы не признать».

Через пару минут, кинув на стол расчет, не забыв про чаевые, поднялась и я. Я вышла за дверь, не зная тогда, что всё это время за нами наблюдал мужчина лет сорока. Тот, что сидел в тёмно-синем дорогом костюме тройке через два столика от нас у стены, с висящими на ней черно-белыми арт-портретами Чегивары и Черчиля, прислушиваясь к каждому нашему слову. Я бы и не заметила его, увлечённо работающего за ноутбуком, но он заметил нас. И мысли его были заняты совсем не тем, что он видел на экране компьютера.

– Стойте! – закричал он мне вслед.

– Вы мне? Я забыла оплатить счёт? – поинтересовалась я, припоминая, что точно положила деньги на стол.

– Нет. Нет, думаю со счётом всё в порядке. – Рыжий, с ухоженной бородкой, худощавый и подтянутый, он улыбнулся мне, пытаясь вызвать доверие.

– Тогда вероятно, дело в подруге, – предположила я.

– И нет, и да. – Он отрицательно покачал головой, окончательно сбив меня с толку. – Дело в вашей подруге, но не в том, что она симпатична мне. То о чём вы беседовали… Она вам солгала. Вы действительно обсуждали старика в субботу, и она действительно написала на бумажке адрес и протянула вам. Я видел это собственными глазами и слышал. Не знаю, что за мотивы движут ею, но она вам лжёт.

«Как я могла в себе усомниться? Как могла предположить своё помешательство, откинув единственно правильное и очевидное – Вера лгала мне. Но зачем»?

– Вы в этом уверены?

– Уверен, как никогда. Это не моё дело, конечно, но я всё же скажу – она злобный нехороший человек. Расчётливость двигает такими, как она. Подумайте об этом. Я разбираюсь в людях. – Он собрался уходить, но я остановила его.

– Позвольте, я как-то отплачу вам за честность. В наше время это такая редкость. Вы, правда, очень помогли мне. – Попросила я, хоть и видела, что в материальной помощи он вовсе не нуждается.