В море было неспокойно: вода то подкидывала, то нарочито прибивала своей мощью хлипкую старую лодочку, подгоняя ее все ближе к центру планеты. На палубе был лишь одинокий странник – без еды, воды и багажа.

– Почти на месте…

Он достал из складок тряпичной накидки малый компас – на исхудавшем лице заиграли желваки.

Вода рвала воздушные потоки, предупреждая смертного об опасности, старалась оградить от глупой гибели – но страннику был не страшен гнев морской, его успокаивали соленые пучины: они дарили ему надежду.

– Он здесь!

Волна захлестнула лодочку, но мужчина сохранил спокойствие. Он верил, что если и умрет, то точно не из-за воды – возможно, из-за своей наглости, дерзости, но точно не из-за благородных соленых волн.

– Глупец…

Пелена обступила странника со всех сторон, ослепляя его – обезоруживая. Белый дракон испускал пар, извивался, скользя чешуей по воде, сливался воедино с волнами: дыша под водой, паря в небесах, пылая огнем и ползая по земле – он и был Сансарой[1].

– Ты бы мог прожить долгую счастливую жизнь… Зачем ты пришел ко мне? – прорычал он, внимая смертному из-под толщи пенистой воды.

– Я хочу посвятить свою жизнь другим – дарить помощь. Стольким людям не хватает наставника, духовного помощника – они отступают, разворачиваясь в нескольких шагах от верного, плодородного решения, пути, выбора… Прошу, одари меня вечностью, и я не разочарую, не подведу – я не хочу вновь родиться в незнании, я хочу взрастить и спасти человечество.

Бурлящее море то и дело захлестывало лодочку, погружая отважного путника под воду, отнимая возможность дышать. Как только вода отступила и голова смертника оказалась на свежем влажном воздухе, он продолжил свою речь, а белый дракон внимательно слушал.

Он слушал, но не его слова, а его сердце…

– Твоя душа чиста, но далека от истины – ты сам нуждаешься в наставнике…

– Так стань моим наставником, и я не разочарую тебя, о, Великий белый дракон!

Вода почернела, а небо залило ртутью – метка была поставлена, а душа отважного Сникки покинула грешную землю.

Наутро эхо от последней капли дождевой воды подарило жителям прощальную ноту. Неспокойная ночь сменилась новым днем, но не уступила ему.

Спросонок родители не застали в постели именинника и, обыскав весь дом понапрасну, решили, будто Джим, имея подобную склонность, проснулся пораньше и вышел поиграть с друзьями перед началом празднества. Сегодняшний день для семьи Крафтов был особенно важен: 3 июля – пятилетие маленького Джим-Джима.

Не успев и выйти за порог, супруги Крафт застыли в безмолвном ужасе: всего в метре от них, облокотившись на ссохшуюся периллу, в полном одиночестве, подобно обмякшей куколке, сидел их потерянный сын. Восковая фигурка под призрачными лучами лунного света.

Да, именно лунного: восемь часов утра, а на небе луна – дождя нет, лишь всепоглощающее звёздное небо… Синий бархат, усыпанный драгоценными камнями, – это не обычные звезды.

В минувшую ночь сама Вселенная благословила своей ладонью Черапунджи: приподняв полотно жизни, она позволила смертным заглянуть за привычный ландшафт, увидеть плоть и кровь бытия – всю нежность и хрупкость, всю смертоносность и невинность скромного механизма времени.

После неизбежного крушения в точке невозврата наступают всеобъемлющее созидание и покой. Именно этот покой сложил высокие ноты страха и безумия горожан наземь, заставив покорно проживать происходящее до конца – без тени трусости, ведь если это конец, важно принять его с достоинством.

Сон не отпустил детей домой, ночь обрела оттенок безумия.

В Черапунджи июль, а в июле все жители Черапунджи стараются не покидать свои уютные дома, и этому есть веская причина. На каждый год здесь, в Черапунджи, в среднем приходится 180 дождливых дней, ударная мощь которых выпадает именно на второй летний месяц[2].

Вести хозяйство здесь так же сложно, как и жонглировать кинжалами, однако нельзя сказать, что это невозможно. Почва здесь не совсем бесплодна: пару месяцев она успевает дарить хороший урожай, но затем неизбежно приближается сезон дождей. Небесная вода не дает фермерам засеивать плантации, а любое семя, которому посчастливилось оказаться в земле, – гибнет.

Чтобы выжить в сезон дождей, людям приходится ездить в другие города, нужно обеспечить себя самым необходимым. Перекупая больше половины щедрого урожая соседей, люди сводят концы с концами.

Черапунджи находится в низинах и обрамлен прекрасными горными породами, лесами и холмами. Вода остается здесь как в бассейне, лишь испарения помогают жителям не утонуть, лежа в своих теплых постелях.

История народа Черапунджи повествует нам о чудесных, но незримых, пленяющих и роковых Воздушных Дивах – хранительницах природного благополучия и равновесия, торжествующих в этих землях со своими агнатами[3] ровно столько, сколько льет дождь[4].

Согласно данной легенде, именно любовь к истокам и домашнему очагу вызывает столь сильные аномалии, и до тех пор, пока прекрасные существа восстанавливают свои силы в лоне родного города, в других уголках планеты сухо и не происходит ничего примечательного.

Выступать в качестве укрытия от неземных хлопот для Небесных духов, невзирая на неудобства, для местных не бремя, а честь! Как только Небесные Стражи решают завершить свое торжество, все обитатели Святого Подземелья и Омута Леса – существа куда менее благородные и куда более опасные – вылезают из своих мрачных окислившихся от зависти лачуг.

Вечные жители теней питаются чистой дождевой водой в надежде приблизиться хоть на толику к величию Воздушных Див, но вместо долгожданного преображения дарят местным жителям парадоксальную засуху. Буквально за неделю крошки с барского стола полностью исчезают!

Это поверье существует уже слишком долго: перебираясь из поколения в поколение, оно лишь глубже пускает свои корни.

На момент нашего путешествия город с таким обилием влаги страдает от парадоксальной засухи. И что самое интересное – здесь никогда, даже в зимнее время, столбик термометра не опускался ниже нуля! До недавнего времени…