Сциентистская позиция. Понимание философии как науки имеет давнюю традицию.

Как известно, в период возникновения науки (например, в античный период ее развития) философия не выступала как нечто отличное от возникавшей в то время науки, фактически отождествлялась с ней, понималась (наравне с наукой вообще) как «любовь к мудрости» (об этом свидетельствует и само ее название – «философия», от греч. philéô – любовь, sophia – мудрость). Значит, в этот период вопрос о том, что такое философия и является ли она наукой, даже не поднимался.

Эта проблема возникла и приобрела остроту, когда начался процесс дифференциации единой науки на комплекс наук, отличающихся друг от друга по своему предмету и методам исследования. Именно в этот период и возник вопрос о том, можно ли к числу такого рода научных дисциплин относить не только физику, химию, биологию и т. п., но и философию.

В начальный период дифференциации наук господствовало мнение о том, что хотя философия не тождественна с наукой вообще, но все же ее следует относить к сфере науки. Но сам этот научный статус философии понимался по-разному.

Иногда под философией понимался такой раздел той или иной науки, который ориентирован на формирование и обоснование ее фундаментальных положений. Такая трактовка философии лежит, например, в основе работы «Философия ботаники» (1751) шведского естествоиспытателя, создателя системы растительного и животного мира Карла Линнея (1707–1778) и работы «Философия зоологии» (1809) французского естествоиспытателя, предшественника Ч. Дарвина Жана Батиста Ламарка (1744–1829).

Предлагались и другие интерпретации философии как науки.

Высказывалось, например, мнение о том, что основная задача философии – изучение связей между теми явлениями, которые изучают те или иные науки. Сама постановка такой задачи в качестве предмета философского исследования имела важное значение для преодоления господствовавшего в тот период метафизического метода исследования.

Согласно другой трактовке философии в указанной период, она понималась как натурфилософия, и ее задача усматривалась в создании целостной картины мира, тогда как другие науки ограничиваются изучением отдельных фрагментов мира. При этом существенным недостатком других наук считалось то, что они в своих выводах опираются в первую очередь на эмпирический опыт – прежде всего на результаты наблюдений, которые постоянно изменяются, что порождает необходимость отказываться от ранее принятых положений. Преимущество философии в этом плане усматривалось в том, что она все свои выводы строит на основе мышления, логических рассуждений, что якобы позволяет ей получать абсолютно истинные знания, которые со временем не меняются. Поскольку истины философии оценивались выше истин других наук, философия рассматривалась как наиболее важная наука, как некая «наука наук (царица наук)», от которой зависит признание или отрицание тех или иных положений других наук.

Понимание философии как науки получает определенную поддержку и в последующие периоды времени. При этом учитывается тесная связь философии и науки на протяжении всей истории человеческой мысли.

На эту связь указал еще А. Эйнштейн в споре с Н. Бором по философским проблемам физики. «Теория познания без контакта с наукой становится пустой схемой. Наука без философии, если она вообще может быть мыслима без нее, примитивна и беспорядочна»[45].

Сциентистский подход к пониманию взаимоотношения философии и науки чаще всего выступает в виде точки зрения, согласно которой философия рассматривается как особая наука, отличающаяся от так называемых частных наук.

Наглядной иллюстрацией этого является понимание философии теми представителями марксистской философии, по мнению которых философия в отличие от частных наук представляет собой науку о наиболее общих законах природы, общества и мышления[46].

Антисциентистская позиция. Сторонники данной позиции не относят философию к сфере науки. При этом приводятся разные аргументы.

Так, представители частных (особенно естественных) наук нередко не относят философию и различные философские дисциплины к науке, опираясь на мнение о их чисто популяризаторской функции.

«Философия физики, – замечает по этому поводу А. И. Ракитов, – часто рассматривается как простая популяризация или общедоступная интерпретация труднопонятных физических результатов»[47].

Многие современные философы также отказывают философии в статусе науки.

При обосновании этого положения используются разные аргументы:

• в отличие от любой науки философия якобы не имеет четко очерченного предмета;

• формулируемые в философии положения не отвечают общепризнанным научным критериям;

• по философским проблемам высказываются различные мнения, каждое из которых имеет право на существование, а потому в философии в отличие от науки якобы не существует единой, общепринятой системы знаний и т. д.[48]

Применяется и такой аргумент: философия сопоставляется с физикой, химией, биологией или другими (т. н. частными) науками, указывается на наличие ее существенного отличия от этих наук (по предмету, методам и т. д.) и на этом основании делается вывод, что философия – не наука.

Важно отметить, что ответ на вопрос об отношении философии с наукой существенным образом зависит от понимания философии. Ведь иногда она понимается таким образом, что ее, естественно, вряд ли можно отнести к сфере науки.

Широко распространено, например, обыденное мнение о том, что весь смысл философствования сводится к усложнению того, что может быть выражено значительно проще. Так, например, о человеке, который какой-то вопрос излагает чрезмерно сложно и замысловато, говорят: «Ну, начал философствовать!» Тем самым под философией понимают неопределенные, расплывчатые рассуждения на любую (особенно отвлеченную) тему. При этом полагают, что для такого (философски окрашенного) способа рассуждений не требуется какой-то специальной подготовки: нужен лишь хорошо «подвешенный язык».

Наиболее образно эту мысль выразил Гегель: «Относительно всех наук, изящных и прикладных искусств, ремесел распространено убеждение, что для овладения ими необходимо затратить большие усилия на их изучение и на упражнение в них. Относительно же философии, напротив, в настоящее время, видимо, господствует предрассудок, что, – хотя из того, что у каждого есть глаза и руки, не следует, что он сумеет сшить сапоги, если ему дадут кожу и инструменты, – тем не менее каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума, как будто он не обладает точно такой же меркой для сапога в виде своей ноги»[49].

Такому предрассудку относительно философии способствует присущая некоторым философам манера при изложении философских проблем прибегать к излишне усложненному языку и терминологии. Причем, некоторые из них специально прибегают к этому приему, стремясь использовать известный в психологии «эффект непонятности», безотказно действующий на иную аудиторию: слушатели загипнотизированы и думают: «Лектор-то умный, так говорит, что я ничего не понял». А лектор всего-навсего выразился «по-научному»: существование назвал «экзистенцией», стремление – «интенцией» и т. п.

Возможно также, что сторонники философствовать туманно действуют так и потому, что у них всегда остается возможность сказать всем тем, кто критикует такое философствование, будто они все неправильно понимают, им не хватает интеллекта и т. д.