Но у него на уме была лишь одна мысль, которая постоянно сидела в голове с тех пор, как он в первый раз поцеловал ее. И даже прошлой ночи в конюшне было недостаточно. Не совсем. В действительности, это только усилило его желание к ней.

Спустив ее платье ниже талии, Салливан провел рукой вниз к ее животу, а затем дальше, скользнув пальцами сквозь ее кудряшки и слегка надавив. Господи, она уже была влажной для него. Заставив Изабель повернуться лицом к нему, он наклонился и поцеловал ее.

Девушка приоткрыла для него рот, ее язык скользнул между его зубами и заставил его застонать. Изабель сунула руки под его куртку, стаскивая тяжелый предмет одежды с его плеч. Уоринг вытащил из куртки руки и сбросил ее на пол.

– Милая, – прошептал он у ее губ, скользнув руками по изгибу ее бедер и притягивая ее ближе к себе.

В его объятиях Изабель казалась такой хрупкой, но она обладала большей храбростью, чем некоторые солдаты, которых он знал. Чтобы держать его под контролем, девушка выбрала, вероятно, самый пугающий путь из всех, какие могла представить. А сегодня она ездила верхом на лошади в Гайд-парке.

Изабель вытянула его рубашку из брюк, ее теплые пальцы скользили по его груди, голая кожа по голой коже. Его член натянул брюки, болезненное и одновременно желанное ощущение. Салливан стянул рубашку через голову, чтобы он смог продолжить целовать ее.

– Знаешь, за себя я не беспокоилась, – пробормотала Изабель, приступая к работе над его брюками. – Я просто не хотела, чтобы ты попал в еще большие неприятности.

– Я попал в неприятности? – повторил он, поднимая ее на руки, чтобы отнести к кровати. – Ты – моя неприятность, Изабель.

Салливан сел на край ее кровати, чтобы снять сапоги. И он, и его обувь казались не к месту в этой спальне, наполненной кружевными подушками и занавесками, желтыми и розовыми цветами, и вырезками французских платьев из последних модных журналов.

– На что ты смотришь? – спросила она, усаживаясь рядом. Ее руки исследовали мускулы на его спине и плечах, и это заставило его вздрогнуть.

– На твою идеальную жизнь, – тихо признался Уоринг, помня о том, что ее младший брат спит в соседней комнате. – Мне на самом деле здесь не место.

– Но ты здесь, – ответила Изабель, потянув его на себя, пока он не сдался и не лег на спину. – И если бы я попросила бы тебя уйти, когда заметила, как ты прячешься в углу, то ты бы сделал это.

– Я не прятался. – Он посмотрел на нее снизу вверх. – И ты настолько уверена, что я бы ушел?

– С того момента, как ты вломился в этот дом, – ответила девушка, склоняясь над ним и целуя Салливана в грудь легким, как прикосновение пера, поцелуем, от которого его легкие лишились воздуха, – я едва не сошла с ума от раздражения и беспокойства. Но при этом ты также оказался самым… тонко чувствующим и честным человеком из всех, кого я встречала.

Этот комплимент заставил его улыбнуться.

– Ты забыла упомянуть вожделение. Думаю, что это убедило тебя больше, чем все остальное.

– Вовсе нет.

– Ты уверена? – Он поднял голову и взял одну из ее грудей в рот.

Изабель застонала, распластанные на груди пальцы впились в его грудь. Господи, как он хочет ее. Но не только этого. Ему нравится разговаривать с ней. И танцевать. Немногие аристократы вежливо вели себя с ним, но если они и разговаривали, то только о лошадях. А с ней Уоринг мог болтать – и спорить – о чем угодно. И ему нравилось спорить с ней.

Салливан закончил снимать с себя брюки и снова принялся целовать ее. Чего бы ни требовало его тело, не годится просто повалить Изабель на спину и овладеть ею. Может быть, он и не джентльмен, но и не животное.

– Салливан, – дрожащим голосом прошептала девушка, вздрогнув, когда он провел рукой вверх по внутренней стороне ее бедра, – могу я коснуться тебя?

Она уже касалась его. На мгновение он нахмурился, перед тем, как осознал, куда направлен ее взгляд.

– Да, давай.

Салливан собрался с духом, откинувшись назад на локти, когда ее робкие пальцы погладили его член, а затем обхватили его. Он мог с легкостью кончить прямо сейчас, но стиснул зубы и сражался с этим желанием, пока Изабель изучала его.

– Это приятно, не так ли? – прошептала она, ее голос стал хриплым. Девушка снова погладила его член по всей длине.

– Да, это так, – прохрипел Салливан, стараясь удержаться и не закатывать глаза. Он потянулся, чтобы взять ее за руки, отводя их от своего тела. – Время для еще одного урока верховой езды, Изабель.

– Что… О, – ответила она, расширив глаза. – Покажи мне.

Салливан направил ее правую ногу через свои бедра так, что девушка оседлала его, и сел, чтобы снова поцеловать ее. Затем он положил руки на ее стройные бедра и потянул Изабель вниз, наблюдая за тем, как его член медленно входит в нее. Ее тесный и влажный жар поглотил его и Уоринг снова застонал.

– Изабель.

Он показывал ей, как двигаться, вверх и вниз, вверх и вниз, в то же время поднимая бедра навстречу ей. Изабель быстро училась, и он полностью отдался удовольствию, совершая толчки, дразня ее груди до тех пор, пока она не охнула и не достигла оргазма. Салливан обхватил ее руками, переплетая их тела, пока сам не оказался сверху, а она – на спине, глядя на него. Сильнее и быстрее, он погружался глубже и выходил, пока не ощутил, что сам оказался на грани.

В последний момент он вышел из нее, крепко прижимая Изабель к себе, когда кончил. Они долго лежали вместе, до тех пор, пока он снова не обрел дыхание. Затем Салливан поднялся и нашел один из красивых платков с ее монограммой, чтобы они смогли вытереться.

Когда он снова лег рядом с Изабель, она положила голову ему на плечо, а он обхватил ее рукой.

– Салливан, – прошептала она, ее дыхание все еще было затрудненным, а пульс бился слишком быстро под его пальцами, – с тобой очень приятно.

Он тихо усмехнулся.

– С тобой тоже, милая.

На самом деле, слишком хорошо. Дьявол все побери, он едва успел выйти из нее. Он рисковал тем, что мог бы разрушить всю ее оставшуюся жизнь просто потому, что едва мог противостоять мысли не… расставаться с ней. Он сам. Жертва точно такой же ошибки.

– Оливер проводил нас домой сегодня вечером, – через минуту проговорила девушка, ее пальцы рассеянно блуждали по его груди. – Он пользовался каждым поводом, каким только мог, чтобы спросить, был ли ты здесь или нет, стараясь на самом деле не упоминать тебя. Сегодня дошло почти до смешного, то, как он не смог спросить, почему я сказала ему, что уже вальсировала с тигром.

– Это из-за того, что, согласно семье Салливанов, меня не существует, – ответил Уоринг. – Из-за этого ему трудно изображать презрение ко мне на публике.

– Он очень любезно вел себя со мной. Я знаю, что ты презираешь его, и мне не нравится то, как он разговаривает с тобой и о тебе, но если подумать, то ни ты, ни он не в чем не виноваты.

За исключением того, что кое-кто нанял головорезов, чтобы избить его, но это личное дело, которое нужно будет уладить между ним и Оливером.

– Возможно, не с самого начала, – произнес он вслух, – но в наших поступках с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы понимать что к чему, – да, в этом нас можно обвинить.

– У тебя есть причины для гнева. У вас обоих. Я понимаю это. Но вам не нужно настолько усложнять все для самих себя – или друг для друга.

– Как еще ты хочешь, чтобы мы – я – вели себя?

– С большей терпимостью.

– Терпимость не стирает грехов, Изабель.

Она могла подумать, что Салливан имеет в виду кражи, но его можно было обвинить и кое в чем похуже. Он сделал шаг, который может оказаться роковым; начал очень сильно влюбляться в дочь аристократа.

Глава 19

Изабель выглянула из своего окна в предрассветном сумраке.

– Как, ради всего святого, ты забрался сюда? – спросила она. – Кто-то, несомненно, заметил бы тебя, если прошлой ночью ты вошел в парадную дверь.