— Привет.

Смотрю через плечо и вижу Криса. Он обеспокоенно улыбается и садится за стол рядом со мной.

— Привет, — отвечаю я, пока друг вытаскивает ноут и тетрадь.

Крис очень хитрый. Он будет мозолить глаза, пока я не выболтаю всё. Я знаю, что он хочет узнать, какого чёрта со мной происходит, потому что сейчас время обеда, а парень сидит здесь вместо того, чтобы набивать свой желудок. Одно из его любимых времяпрепровождений — это поедание пищи, и у меня нет ни малейшего понятия, куда всё это девается. И я не могу болтать о том, что со мной происходит. Он не может этого узнать. Не в этот раз.

— Как дела? — спрашиваю я, и парень пожимает плечами.

— Ничего так, нормально. Разве что мой лучший друг пропал без вести. — Крис посылает мне легкую ухмылку.

— Этот ублюдок — Эйдан, да? — шучу я, чувствуя себя чуточку лучше, когда друг смеётся. Я вздыхаю.

Эйдан пропадал последние три месяца, с тех пор, как у его мамы снова появилась чесотка переехать куда-то. Такое случалось постоянно, пока мы были моложе, но сейчас она выбрала действительно худшее время, чтобы сорваться и сменить место жительства.

— И он не единственный, — мрачно произносит Крис.

— Прости. Просто сейчас слишком многое происходит.

— Мы лучшие друзья. Если не можем поддерживать друг друга, когда нужно, то в чём смысл? — говорит Крис, смотря на меня прекрасными зелёными глазами.

Я беру друга за руку и сжимаю его ладонь, а затем отвечаю:

— Иногда одно твоё присутствие очень помогает.

Он тщательно рассматривает сумку, оглядывается на нашего пронырливого библиотекаря и протягивает мне крошечные сникерсы. Я смеюсь и забрасываю свой в рот и Крис делает то же самое. Мы сидим и едим в тишине, и у меня появляется чувство, что не у меня одной проблемы.

— Что насчёт тебя? Хочешь поговорить или ещё одну конфетку?

Крис грустно ухмыляется.

— Мой отец.

Сердце начинает бешено колотиться.

— Что случилось? — спрашиваю я, пытаясь подавить отчаяние в голосе.

— Он снова ведёт себя, как зомби, — говорит он.

Чувствую, как всё внутри напрягаться.

— Он был в порядке. Снова стал собой, тем отцом, которого я потерял. Я слышал, как мама разговаривала с тётей. Она волнуется за него. — Парень качает голово, и я вижу в его глазах беспокойство.

— Всё будет хорошо. Твой отец любит тебя и маму больше всего на свете.

Я знаю, что мои слова правдивее, чем он думает.

Друг кивает.

— Да, но…

Вместо того чтобы уйти, Крис вытаскивает ещё два крошечных сникерса, и мы вместе съедаем их. А маленькая частичка моей души разрушается от понимания, что моему лучшему другу больно из-за меня. В то же время мёртвая половинка моего сердца оживает, потому что Уилл страдает точно так же, как и я. Но, когда ему тяжело, тяжело и всем остальным. А я больше не хочу страдать. Я хочу, чтобы меня излечили, и мы можем излечить друг друга.

Я могу излечить Уилла.

* * *

Уилл

Дом пустой. Гвен уехала, сбежала к моей сводной сестре Кларе. Она наняла Гвен для того, чтобы та помогла ей с декором чего-то там, так что Гвен остаётся в Чикаго, пока не закончит работу. Крис у одного из друзей и, кажется, готовится к чьей-то вечеринке по случаю дня рождения. Я слушаю об этом уже много дней, но всё смешалось. Так даже лучше. Я стараюсь не думать, потому что мысли возвращаются к тому, что я сделал, чему позволил случиться.

Я стал этим парнем, этим ужасным стереотипным парнем, который изменил жене, предал семью с младшей девушкой, и я ненавижу себя за это. Ненавижу себя, потому что я был слабым и допустил это. Я ненавижу себя, потому что нет ни одной реальной причины, почему я был несчастлив. Я ненавижу себя, потому что время, проведённое с ней, делало меня счастливым, снова делало меня живым. Она снова вернула меня прежнего, но я прежний никогда бы ничего подобного не сделал.

Старый я любил Гвен каждой частичкой души и каждую минуту своей жизни. Старый я скорее умер бы, чем причинил вред Гвен. Старый я столько лет назад пообещал, что защитит Гвен от боли, причиной которой станет он сам, что она больше никогда не испытает её.

Самая умная вещь, которую я сделал за прошедший год, — ушёл от Лизы той ночью. Но я сделал это только после того, как она с готовностью и бескорыстно отдала мне своё тело, сделала его моим. Я каждый раз брал её и знал, что забираю частичку её души, когда уходил. Я видел это в её глазах, даже если девушка пыталась скрыть это. И я не желал видеть, что когда уходил, то оставлял частичку себя с ней.

Она смотрела на меня своими большими, широко раскрытыми глазами, полными слёз и говорила, что любит меня, а я не мог сказать ей того же. Я чувствовал себя ужасно, больше всего на свете хотел сказать то же в ответ. А Лиза не могла понять, что так станет только хуже. Если бы я признался ей, то всё стало бы намного хуже, это лишь усугубило бы наше положение. Я забочусь о ней, тоскую по ней, хочу её, но любовь… я не могу любить её так, как она в том нуждается. Ты не можешь любить двух людей одновременно, и даже в моей нынешнем положении, моё сердце принадлежит Гвен. Смешно, я знаю, потому что если люблю Гвен, то я не должен был способен изменить.

Я стал эгоистом. В этом году мои желания встали на первое место, мои приоритеты изменились. Прошло две недели с тех пор, как я был с Лизой, и я скучаю. Уход превратил меня в ублюдка, словно я был наркоманом. Мне просто нужно привыкнуть, забыть о ней, научиться справляться со всем так, как это было изначально, а не как это делает пятнадцатилетний пацан. Мне нужно вернуться к тому, кем я был раньше, снова должен влюбиться в свою семью. Возможно, нам стоит отправиться на отдых. Нам всем нужна передышка, особенно Крису перед школой. Я должен отпустить Лизу. Она достойна лучшего. Мне не хочется рушить её жизнь. От неё уже ушёл отец, а я только утвердил её мнение о том, что мужчины ни черта ни стоят.

Я уставился на инвентарную книгу, но мысли смешались. Я отмёл их все — сегодня делать ничего не буду. Направляюсь на кухню и хватаю пиво, затем решаю, что лучше взять виски, которое было спрятано под раковиной. Одно хорошо — я не использую алкоголь как отдушину. Последнее, что мне нужно, — быть виноватым ублюдком-алкоголиком. Но сегодня даю себе поблажку, поскольку я здесь один и мне не нужно смотреть на отчаявшийся взгляд, которым одаривала меня Гвен последние несколько дней.

* * *

Когда звенит дверной звонок, я уже немного охмелел. Полупустая бутылка виски стоит на столе. Думаю, я перебрал… Подхожу к входной двери и, когда открываю дверь, вижу её там. Свет на крыльце отражает женское лицо, привлекает внимание к ярким, чарующим глазам, полным губам. Лиза словно соблазнительный ангел. И она нарушает правила. Правила, которые она же придумала в ту ночь, когда мы переступили чёрту. Девушка сказала, что правила нужны, чтобы не путаться, чтобы всё не стало ещё хуже. Одно из правил для неё — никогда не показываться здесь, никогда не оставаться наедине у меня дома. Возможно, она не знала, что я дома один. Но она должна знать, что Криса здесь нет, как и машины Гвен на подъездной дорожке.

— Можно войти? — спрашивает она.

Холодно, воздух даже ледяной. Щёки девушки красные. На ней нет ни шапки, ни шарфа, лишь пальто, которое должно называться курткой, но у него есть мех на воротнике.

Слабый голос в моей голове проговаривает: «Проводи её до машины, скажи, что сожалеешь, что разрушил её жизнь. Что она найдёт того, с кем будет чувствовать то же, что сейчас чувствует с ним самим. И он будет любить её так, как она того хочет, как девушка заслуживает».

Но другой части меня помогает виски. Я отступаю в сторону и смотрю, как Лиза проходит. Мы останавливаемся на кухне.

— Здесь только мы? — шепчет она.

Я киваю, и её губы поднимаются вверх, но не в явной улыбке. Девушка начинает снимать пальто, и я прочищаю горло. Вижу вспышку злости в её глазах, но она не останавливается. Заставляю себя не бродить взглядом по её телу, напоминая себе, что я знаю, что под её одеждой.