Девушки замолкли и испуганно прижались друг к другу.

  -Ой, что это? -шепнула Алена.

  Тиша умолк.

  -Похоже, домовой воет. Жуть! -ответила Агния-Не к добру, это! Что-то плохое случится! Пожар, или умрет кто!

  Алена, со страхом смотрела на Агнию, а Тиша ушел, не в силах сидеть на одном месте. Агния заметила, что Алена боится.

  -Не бойся! -успокоила она подругу -Может, мышь умрет в подвале. Поэтому домовой и плачет. Вообще, он добрый и хороший.

  -Ты его видела? -спросила Алена, успокоившись.

  -Как я могу его видеть? -ответила Агния- Что бы увидеть домового, надо сесть в конюшне, между двух коней. И накрыться бороной. Кто такое, будет делать?

  -Откуда знаешь, тогда, что он добрый?

  -Мне кажется, он мне снился. Будто сидит он рядом со мной на кровати, гладит по голове, и улыбается.

  -Ужас, какой!

  -Никакой не ужас! Говорю же, он добрый, и не страшный.

  -А как он, выглядит?

  -Ну, молоденький такой, парнишка, волосы длинные, светлые.

  -Это тебе, похоже, не домовой, а жених приснился! -рассмеялась Алена-Домовые, всем известно, старые и страшненькие.

  -А наш, вот такой! -твердила Агния -Думаю, я ему нравлюсь. Еда у меня, всегда, самая вкусная, хотя с одной кастрюли со всеми.

  -Да! Я заметила. У тебя вкуснее.

  -Вот-вот!

  Опять слышен плач Тиши, теперь он воет на улице. Алена поморщилась:

  -Опять! Скажи ему, что бы не выл. Раз он тебя любит, то послушает!

  Смотря в потолок, Агния гаркнула:

  -Домовой, не кричи, ты меня пугаешь!

  И плач прекратился.

  -Вот, видишь? -Агния рассмеялась.

  -Кино! Цирк! Влюбленный домовой! -рассмеялась и Алена.

  -Хватит ржать над моим ухажером! -хохоча, крикнула Агния.

  Девушки еще долго веселились, и хохотали, до слез.

  О предупреждении домового, они и думать забыли.

  Вокруг дома Князева тихо и пусто, светились только окна кабинета Андрея Ивановича, в окне виден его силуэт.

  С наступлением ночи Тиша принял решение. Он защитит Агнию, хоть ценой своей жизни. Он будет сражаться с колдуном, когда тот явится за девушкой. Домовым нельзя показываться людям, а колдунам, ведьмам и прочей нечисти- можно.

  Когда девушки уснули, Тиша уселся на пуфик, и стал сторожить. Но, напряжение прошедшего дня и привычка рано ложится подвели домового- он задремал.

  Скрипнули ворота, и во двор князевского дома вошел Волхов, в белом балахоне.

  Тиша спал чутко, и слух у него был хороший. Он проснулся от скрипа ворот, прислушался к шагам по двору, и преобразился, готовый к схватке -на лице ярость, глаза сверкают, волосы дыбом, зубы оскалены.

  Открылась дверь, бесшумно, без палки, вошел Волхов, за ним, пошатываясь, пьяный Князев. Тиша вскочил и подбежал к кровати, пытаясь ее заслонить. Князев подошел к девушкам и показал на спящую, с краю, Алену. Волхов взял ее на руки, и пошел к выходу, Тиша попятился от него и отступил.

  Тиша был трусом.

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  На освещенной луной поляне с валунами, где обычно проводят свои ритуалы Посвященные, появился Волхов, с Аленой на руках, и Князев, бредущий следом.

  Волхов положил девушку на землю, у большого камня, лежащего отдельно. В руке колдуна появился посох, он очертил им круг.

  -Я ухожу, хватит с меня! -крикнул Князев.

  -Стой! Ты сам должен, жертву принести! -удержал его Волхов.

  -Я ничего не буду делать! -орал Князев.

  -Посвящение в таинства- это не шутки! Много власти дает, но, много и требует! -грозно произнес Волхов и поднял руки.

  -Ты, великий Владан, познавший свет Прави и тьму Нави созидания, дай силу свою силе моей человечьей!- продекламировал он, нараспев.

  Поднялся ветер, развевая балахон Волхова, зашумели и закачались деревья...

  Алена проснулась, села, посмотрела по сторонам.

  -Что происходит? Где я? Это сон? -испуганно спросила она.

  -Ты -дар Великому Богу, Владану! Смирись, и прими свою участь! -ответил ей Волхов.

  -Что? -вскрикнула Алена, вскочила и попыталась убежать, но наткнулась на невидимою стену очерченного круга. Она заметила Князева и закричала:

  -Дядя Андрей!

  Князев убежал.

  -Дядя Андрей, забери меня! Помоги! -крикнула девушка ему вслед.

  Она продолжала биться о невидимою стену, с ее шеи упали, и рассыпались бусы.