Идти дальше не было сил – пройденный путь был длинным и бестолковым, и продолжать его было бессмысленно. Но вдруг, непонятно откуда, коридор залил свет. Яркий, разноцветный, сияющий и мерцающий, но свет! По стенам поползли красные, желтые, синие полосы, составляющие правильные и красивые геометрические фигуры. Минуту спустя они были уже повсюду – на полу, на потолке, на многочисленных окнах, на малочисленных дверях. Видимым стало все, что до этого Дадли мог только пощупать. Но на окружающую обстановку он уже не смотрел…
Его внимание привлекла вдруг выросшая из-под земли фигура, которая, очевидно, и принесла с собой эту световую иллюминацию. Это был высокий мужчина в строгом черном костюме и белой рубашке, с туго повязанным под самое горло галстуком. На лацкане пиджака – значок с орлом, такие носят госслужащие высшего ранга. Обутые в красивые, дорогие ботинки ноги, едва шевелились, наощупь подыскивая дорогу, хотя вокруг все сияло, светилось и переливалось – казалось, даже слепой разглядит сейчас весь мрак этого помещения. Дадли поднял лицо наверх– в том месте, где должна была находиться голова мужчины, торчала кость с небольшим фрагментом лица. Остальную часть своей черепной коробки мужчина нес в руках. Глаз вовсе не было видно – очевидно, он стал жертвой покушения… Но почему тогда еще жив, при таких-то ранениях?
Мужчина шел медленно, но Дадли не спешил к нему подойти. Не спешил оказать помощь, спросить что-то, о чем-то сказать. Он просто сидел на подоконнике и наблюдал за движениями своего товарища по несчастью, такого же странного, как и все вокруг. Но длился его путь недолго – несмотря на полное отсутствие глаз, мужчина упорно направлялся к одной из закрытых дверей в стенных углублениях, в которую сам Дадли несколько минут назад безуспешно пытался попасть. Остановившись перед дверью, мужчина легко ткнул в нее пальцем, и она, как ни странно, ответила ему. С легким скрипом она немного приотворилась, впуская мужчину, а, когда он перешагнул порог, скрываясь в очередном пучке тьмы, с тяжелым стуком возвратилась на место. Дадли рванул к ней в надежде, что сможет проникнуть вслед за мужчиной, но в мгновение ока она стала на прежнее место так же крепко, как стояла раньше. По наитию агент прислонил к ней ухо, чтобы послушать, что случится дальше с истерзанным странником без головы. И, к его удивлению, услышал, что прежние звуки тяжелых скрипов, воя, рычания, сменились на быстрые электронные сигналы – так бывает, когда чью-то речь, записанную на магнитофонной пленке, быстро проматывают вперед, или ломается телевизор. Быстрые, неразборчивые, высокие звуки, похожие на пиликание электронной матрицы или лепет сломавшейся детской говорящей куклы понеслись из-за тяжелых дверей, оглушая агента.
…И тут он проснулся. От звука телевизора. Программа передач на одном из каналов закончилась, на экране светилась заставка, а из динамиков доносился длинный, непрекращающийся писк – тот самый, который он слышал минуту назад, находясь в том странном здании. Агент сел на кровати и прислушался. Прислушался и к телевизору, и к своим внутренним ощущениям. Нет, звук все же немного отличался. Из телевизора несся писк протяжный, однотонный, не разделенный никакими сигналами. А из-за двери минуту назад – какофония похожих, но все же отдельных звуков, сливающаяся в единую звуковую дорожку, похожую на эту, но все же другую. Иными словами, там звуков было много, здесь он был один.
Еще минуту Дадли сидел и анализировал все увиденное, а потом вдруг поймал себя на мысли, что не понимает цели этого анализа. Приснился какой-то бред, а он сидит и всерьез вдумывается в его содержание и детали. Или это все же был не сон? Почему, если это ему приснилось, он начисто забыл, как расстелил постель и лег спать? Это неизвестно, известно только, что завтра вставать чем свет. Агент протянул руку к пульту и выключил телевизор.
А утром начались настоящие странности, о которых он узнал, сидя в компании своего шефа, Клинтона Стернвуда, на борту служебного самолета ФБР, направляющегося в Чикаго.
–И зачем мы туда летим? Наш герой там объявился? Снова зарезал кого-нибудь?
–Нет, тут дело посерьезнее. Ты телевизор смотришь?
–Вчера вроде бы смотрел. А что там?
–А какой канал ты смотрел? – уточнил Стернвуд.
–Не помню, по-моему, WTTW…
–Чикагский?
–Ну да.
–И во сколько это было?
–Что было? – тяжелый сон, видимо, не давал Дадли быстро соображать.
–Во сколько ты его смотрел?
–Я не помню, часов в одиннадцать. По-моему, показывали серию «Доктора Кто»…1 Правда, смотрел недолго – потом уснул.
–А когда проснулся?
–Вроде в районе полуночи…
–И ничего тебе не показалось странным? – вскинув бровь, как будто издалека поинтересовался Стернвуд.
Дадли напрягся.
–Если не считать той бредятины, которая приснилась мне под мерные звуки «Доктора Кто», ничего… Хотя… Погоди. Я помню, что, когда проснулся, вещание почему-то было прервано. Ну, понимаешь, раньше, когда вещание не было круглосуточным, еще в 60-70-е годы, по ночам его выключали, и на экране была или белая полоса на черном фоне или цветная микросхема, а вместо звука был такой долгий, протяжный писк. Я давно уже такого не припоминаю – покажи мне хоть один канал, который владельцы, живущие за счет рекламы, решат отключить на ночь. А тут почему-то отключили.
–О причинах ты не задумывался?
–Считаешь, мне больше думать не о чем? – иронично дернул уголками губ агент Дадли. – Мы тут чуть ли не всем управлением ищем этого…
–Извини, я понял, – подняв ладонь вверх, остановил его Стернвуд. – Я объясню. Дело в том, что на уровне 23 часов 15 минут вещание эфира WTTW было прервано, и в эфире появился некий человек в маске киногероя Макса Хедрума.2 Двумя часами ранее он уже появлялся на несколько секунд в эфире другого чикагского канала, местного. А в 23:15 появился там. Как раз тогда, когда ты спал, видимо. Понес какую-то бессвязную околесицу, но нес довольно долго – полторы минуты. Потом технари из WTTW восстановили вещание, но вопросы о том, кто это был такой и что ему было надо в эфире, остались открытыми. На них ты должен будешь ответить!
Дадли чуть с кресла не свалился.
–Что? Ты серьезно?! Мы ищем маньяка, который держит в страхе почти все восточное побережье, а ты посылаешь меня, агента с 30-летним стажем, заниматься проделками каких-то видеохулиганов в Чикаго?!
–Это не просто видеохулиганы. Здесь есть два момента, которые привлекли внимание нашего руководства, и, не разрешив которые, мы не имеем права возвращаться в Вашингтон. Первый – сигнал был уж очень сильным, и наше с тобой высокое начальство считает, что речь идет о вмешательстве «Голубой книги»…
Это словосочетание много значило для любого агента ФБР. Во всяком случае, оно точно означало, что дело важное, о нем надо помалкивать, но отнестись к нему следует со всей серьезностью – руководство ФБР в Вашингтоне такими словами просто так не разбрасывалось, ибо для них оно значило едва ли не большие проблемы, чем для рядовых следователей.
–А второй? – спросил Дадли.
–Какое вчера было число?
–22 ноября.
–Что было в этот день 24 года тому назад?
–О, Боже, – Роджер хлопнул себя ладонью по лбу. – Джей-Эф Кей?
–Точно. Они думают, что есть связь между тем, что случилось тогда в Далласе, «Голубой книгой» и вчерашним инцидентом.
–Но тогда нам придется связываться с ребятами из Лэнгли, – немного подумав, заключил Дадли, – а работать с ними – дело грязное. Снова начнутся игры, тайны, палки в колеса и прочее.
Стернвуд согласно кивнул:
–Потому нас с тобой и послали по горячим следам- чтобы мы имели возможность собрать все факты, допросить всех свидетелей, все спокойно зафиксировать, не дать им сунуть нос в дело, пока сами не отыщем там крайних. А потом пусть приходят и делают, что хотят – за помощь будем благодарны, а большого вреда нанести следствию они уже не смогут.
