- Как – это уже мое дело. Просто впредь знайте – от меня не укроется ничего. – Кирилл Евгеньевич встал. – Я обещал вас надолго не задерживать, так что можете быть свободны. У вас есть неделя. через неделю заявление должно лежать у меня на столе.

- А если нет? – Рита вскинула голову.

- На нет и суда нет. – Развел руками Красовский. – Не захотите по-хорошему, будем по-плохому. Прошу.

Он распахнул дверь кабинета. Оказавшись в коридоре, Рита прислонилась к стенке. Ноги предательски задрожали. Она не ожидала такого поворота. Чем она так не угодила Красовскому? Почему он хочет от нее избавиться? Неужели все не может простить, что она отказала его сыну? Но они взрослые люди, сами разобрались... И этот намек на Началова... Рита вздрогнула. Она не могла позволить Красовскому влезть в их жизнь. И чтобы он ни делал – она не уйдет из больницы.

- Не дождетесь, Кирилл Евгеньевич. – С тихой яростью произнесла Рита, глядя на закрытую дверь кабинета. И почувствовала, что готова бороться, даже если бой будет не на жизнь, а на смерть.

====== Часть 23 ======

- Как ты? – Рустам осторожно прикрыл дверь палаты.

- Жив пока. – Максим слегка улыбнулся. Он отвратительно себя чувствовал. Казалось, вот-вот сознание снова покинет его. Но Красовский заставлял себя держаться. Ради Оксаны, ради сына, ради друзей. Если бы не они, Максим бы уже давно сдался.

- Что значит “пока”? Ты так не шути. – Рустам сел на стул возле кровати. Вид Максима пугал его. Всегда холеный Красовский сейчас был похож на жертву атомной войны. Чудо, что он вообще в сознании. И куча трубок, торчащих из-под повязки на голове, красоты ему отнюдь не добавляла. Но Рустам понимал – дай слабину, и Макс тоже раскиснет. Поэтому нарочито бодрым голосом Агаларов взялся рассказывать другу про все, что происходит в больнице и вне ее стен.

Максим слушал, улыбаясь. Когда Рустам дошел до описания дня рождения Ярика и сцены с Лещук, Красовский поднял руку, останавливая рассказ:

- Дай угадаю. Наташа закатила скандал.

- Ты прав. Но самое главное – Ярик, как мне кажется, не настроен мириться.

- Что? – Максим попытался было подняться, но не смог и головы от подушки оторвать. Рустам поспешил его успокоить:

- Мы говорили с Яриком. Я думаю, он просто погорячился, и все будет хорошо. Ты же знаешь их, по ним сценаристы сериалов плачут.

- Надеюсь. – Макс вздохнул. – Наташа может таких чертей выкинуть, что Ярик взвоет.

- Куда уж хуже? – Заметил Рустам.

- Поверь, есть куда.

- Ничего, все обойдется. Сейчас нам главное с твоей операцией поскорее разобраться. Я тут подумал...

- Не надо ничего думать. – Тихо сказал Максим.

- Что? Ты о чем? – Не понял Рустам.

- Не надо думать об операции. Потому что ее не будет.

Рустам неверяще смотрел на Красовского.

- Ты с ума сошел. – Наконец сказал он полувопросительно-полуутвердительно.

- Нет. Пусть все остается, как есть.

- Как есть – значит, поставить на тебе крест.

- Он на мне и так уже давно стоит. Меня сама судьба крестиком отметила, как сыночка влиятельного отца. – Максим отвернулся.

- Это он тебе что-то сказал? – Приглушенным голосом спросил Рустам, чувствуя нарастающую ярость в груди.

- Ничего особенного. Просто я действительно ничто и никто без него.

- Макс. Я понимаю, у тебя сейчас дырка в голове, но мозг-то вроде бы на месте. Ты соображаешь, что говоришь?! – Рустам повысил было голос, но спохватился.

- Понимаю.

- Нет, ты не понимаешь. “Никто” не стал бы завотделением. Тебя ценят и уважают. А кроме того, у тебя есть семья.

- А назначили бы меня завотделением, если бы не моя фамилия? – Максим повернулся к Рустаму и тот увидел отчаянный взгляд друга.

- Назначили бы. – Твердо ответил Агаларов. – Владимир Петрович назначает на за фамилию, а за заслуги. И ты это прекрасно знаешь. И вообще – что это за мысли у тебя? Залежался ты, Красовский, на койке. Поэтому мы постараемся как можно скорее решить с операцией.

- Он не разрешит. Это его урок мне. За мое доверие к тебе, к Наташе... – Поморщился Максим.

- Значит, будем действовать без разрешения. – Рустам встал. – Ты, главное, его к себе не очень подпускай. Его и этого... Саксонова. Кстати, не видел его...

- Как я его не подпущу? – Слабо улыбнулся Максим.

- Капельницей отбивайся. – Пошутил Рустам и, махнув рукой Красовскому, вышел. Максим улыбался, глядя ему вслед. Может, Рустам прав? И он действительно просто раскис? Хотя кто бы не раскис на его месте? Но Рустаму удалось главное – в душе Макса снова появилась надежда. И даже головная боль отступила перед теплым ощущением поддержки и дружбы...

*

Ирина вернулась в ординаторскую. Комната пустовала, и врача это порадовало. После произошедшего в субботу ей не очень хотелось видеть коллег, особенно Наташу. И хотя это была дурацкая случайность, Ирина все же чувствовала вину за произошедшее. Если бы они не уединились, если бы она не положила руку ему на плечо... “Но ведь это был просто дружеский жест!” – отчаянно подумала Лещук и тут же представила, как это смотрелось со стороны. Спасибо хоть Рита с Рустамом все правильно поняли... С Рустамом...

Ирина медленно опустилась на диван. И чего этот кусок деревяшки так любят коллеги? Кресло гораздо удобнее для размышлений... А подумать ей было о чем. Не зря фамилия Агаларова показалась ей знакомой. Пришлось поискать, прежде чем Лещук обнаружила то, что искала. Все же память ее в который раз не подвела. И Рустам был не так прост, каким хотел казаться.

- Легок на помине... – Проворчала Ирина Васильевна, увидев Агаларова, входящего в кабинет. Тот, пожав плечами, направился к чайнику. Все же после обхода чашка кофе не помешает.

- Надеюсь, я вам не сильно помешаю? – Спросил Рустам, усаживаясь напротив Ирины.

- Да нет. Как раз наоборот, я хотела с вами поговорить.

- О чем? – Рустам поднял брови. Ему было жаль Ирину. Он видел, как сильно ее задело произошедшее на выходных. Лещук не любила неприятностей, и уж тем более не любила быть их причиной.

- Вчера я обзвонила коллег из Киева. Они готовы дать все необходимое для операции Красовского. Даже ассистентов. Уже завтра утром все будет здесь. Конечно, не стоит рассчитывать на полный операционный блок, но все же....

- Спасибо... – Рустам ошеломленно смотрел на Ирину. Он ожидал чего угодно, только не этого. – Но разве Кирилл Евгеньевич разрешил?

- Как это ни странно, но Кирилл Евгеньевич мне не указ. – Ирина потерла лоб. Голова заныла. Сказывался недосып и пережитое волнение. Она до трех ночи обзванивала Киев, область и все возможные академии, центры и институты. А ей сейчас про какого-то Красовского говорят...

- Но без разрешения главврача мы не можем проводить операцию. – Рустам все еще не мог поверить в происходящее.

- Главврач – далеко не самая крайняя инстанция. Есть люди более влиятельные. Разрешение будет. – Отмахнулась Ирина.

- Хотелось бы верить. – Ответил Рустам. Он задумчиво отхлебнул кофе. Если это правда, то уже через пару дней они прооперируют Макса. – Но если не получится? Ведь тогда и у меня, и у Наташи будут проблемы. И не только у нас.

- Я возьму все на себя. Ведь, по сути, вся организация этой авантюры на мне. – Ирина посмотрела на Рустама из-под полуопущенных век. – То, чего не простят вам, простят мне. Точнее, спишут на научную ошибку доцента. Или излишнюю самоуверенность. Нам главное что? Спасти больного. А согласно документам, транспортировка ему крайне не рекомендуема.

Рустам напряженно думал. наконец он спросил:

- Ирина Васильевна... А зачем вам это? Почему вы так переживаете за чужих вам людей?

- Скажем, уже не совсем чужих... – Тихо ответила Ирина. – А кроме того, я клятву Гиппократа давала искренне. И я люблю свою профессию. И как бы банально это ни звучало, я хочу помогать людям и спасать их жизни, даже ценой правил и законов. Для этого я пожертвовала многим. В том числе и личной жизнью. – Тихо добавила она, чтобы Рустам не услышал.