- Не двигайтесь!
- Я хотел предложить вам денег.
Незнакомец прищурился.
- За что?
Теперь в его голосе угадывался определенный интерес.
- Мне нужно узнать, где сейчас Таконес. И как можно быстрее. Я готов заплатить.
- Зачем он вам?
Все эти вопросы уже изрядно действовали австрийцу на нервы. Старуха не двигалась, точно изваянная из обожженной глины.
- У меня к нему дело, - терпеливо пояснил Малко. Здоровяк сделал шаг вперед.
- Покажите деньги. Малко не пошевелился.
- Если скажете, где он, получите сто "болос".
- Мало.
- Больше у меня нет.
Мужчина некоторое время раздумывал, верить ли иностранцу, а затем указал грязным пальцем на наручные часы Малко.
- Тогда впридачу часы.
- Нет, - твердо сказал Малко, - сто "болос" - или ничего. Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец мужчина проворчал:
- Поезжайте на Кортаду, бульвар Оливарес. Там есть магазин, где продают всякие церковные штучки. Он часто ночует там, в подвале.
Малко испытующе посмотрел на него и достал две купюры по пятьдесят боливаров. Оставалось надеяться, что мужчина сказал правду. Другого выхода не было.
Бульвар Оливарес походил скорее на широкую тропу, петляющую среди глиняных хижин и грязных пустырей. По большому пыльному распятию на витрине Малко сразу же отыскал лавку церковных принадлежностей. Дверь была закрыта.
Сквозь мутное стекло Малко удалось рассмотреть лишь беспорядочное нагромождение памятников и венков. Сбоку в заборе виднелась калитка. Малко открыл ее и попал на задний двор, а оттуда через черный ход проник в лавку. Держа наготове пистолет, он обошел все помещение. Никого. И тут ему на глаза попалась крышка люка, ведущего в подвал. Он поднял ее. В нос ударил запах плесени. Под крышкой оказалось темное квадратное отверстие с узкой лестницей. Малко начал медленно спускаться вниз. Если кто-то поджидал его здесь, то сейчас он имел прекрасную возможность отправить австрийца к праотцам...
Но ничего подобного не произошло: подвал был пуст. Малко бегло осмотрел его при свете спички. В углу лежало свернутое одеяло. Здесь, видимо, кто-то ночевал. Возможно, Таконес.
Малко выбрался наверх и покинул лавку. След оборвался окончательно.
Едва увидев Ральфа Плерфуа, Малко понял, что у того есть новости. Глаза американца возбужденно блестели, даже всегда безукоризненная прическа слегка растрепалась.
- Ее нашли!
- Кого?
- Девчонку. Она здесь.
Малко устремился вперед, почти оттолкнув американца. Эсперенца сидела на стуле посреди комнаты, одетая в блузку и брюки. Ее окружало трое мужчин. В тот момент, когда Малко входил, один из них с силой ударил ее по щеке. Голова девушки качнулась в сторону. Затем Эсперенца подняла ее, открыла глаза и увидела Малко. Со сдавленным хрипом она вскочила со стула и бросилась на него. Ее острые ногти впились ему в щеку, чудом не задев глаз. Малко схватил ее за запястья.
- Сволочь, сволочь! - крикнула Эсперенца с перекошенным от злобы лицом и разразилась потоком непристойных ругательств, которые были прерваны глухим стуком: один из полицейских ударил ее по затылку, заставив замолчать.
- Извините, сеньор, - сказал полицейский. - Надо было нам ее привязать.
Другой бесцеремонно сгреб девушку в охапку и бросил на диван.
- Где вы ее нашли? - спросил Малко.
- На Сабана-Гранде: она раздавала прохожим листовки Отряда народного сопротивления.
Полисмен протянул австрийцу розовый листок, отпечатанный на ронеотипе. Десятки таких же листков Малко видел несколько дней назад в квартире Эсперенцы.
- Дело не только в листовках, - вмешался Ральф Плерфуа, взглянув на Малко покрасневшими от бессонницы глазами.
- А в чем еще?
- Не "в чем", а "в ком". Но он пока в бегах. Ладно, хорошо хоть ее поймали, - Плерфуа кивнул в сторону Эсперенцы. - Она нам все и расскажет.
Его голос заставил Малко похолодеть от мрачного предчувствия.
- Вице-президент прибывает через полчаса, - продолжал Плерфуа. - Наше счастье, что самолет опаздывает... А я по-прежнему не могу гарантировать его безопасность.
Малко не ответил.
- Позвольте вам напомнить, - сказал американец, - что я несу полную ответственность за ход этого визита.
Малко знал, как Плерфуа относится к венесуэльцам. Эсперенца для него ровным счетом ничего не значила.
- Позвольте мне с ней поговорить, - попросил Малко.
- Пожалуйста.
По голосу Плерфуа было понятно, что он не очень-то верит в успех этих переговоров. Малко подошел к дивану. Эсперенца, казалось, была все еще без сознания. Один из полицейских держал ее сзади за руки.
- Эсперенца...
Девушка открыла глаза и посмотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.
- Эсперенца, скажите нам правду. Что вы задумали?
На мгновение Малко показалось, что девушка готова ответить: она приподняла голову, приоткрыла рот, но в следующую секунду с силой плюнула ему в лицо.
Малко инстинктивно выпрямился. Венесуэльский полисмен тут же ударил пленницу по губам. Ральф потянул Малко назад:
- О'кей, вы сделали все, что могли. Теперь предоставьте дело этим парням. У нас мало времени.
Видя отвращение, написанное на лице Малко, он устало добавил:
- Иногда приходится пачкать руки... Идемте в бар, выпьем по стаканчику. Вернемся через двадцать минут.
- Нет, я останусь, - сказал Малко. Ральф Плерфуа пожал плечами.
- Как хотите. Но если будете вмешиваться, я прикажу запереть вас в вашем номере. Войну, знаете ли, в белых перчатках не ведут.
Малко посмотрел, как двое сотрудников Дигепола тащат Эсперенцу в другую комнату, и тяжело опустился в кресло.
В очередной раз раздался крик Эсперенцы, но на этот раз голос был другим, словно ее страдания достигли предела.
Все это продолжалось уже около десяти минут.
Малко вскочил на ноги и резко распахнул дверь, разделявшую две комнаты.
Обнаженная Эсперенца стояла посреди комнаты. Ее запястья были скованы наручниками и прикреплены цепью к кольцу в потолке. Нови едва касались пола. Агенты вставляли ей во влагалище и в задний проход ножки от стульев...
Потрясенный Малко несколько мгновений стоял неподвижно. Один из венесуэльцев, производивших операцию, поднял голову и сокрушенно произнес:
