Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог

Нежность ее губ

Глава 1

Они восхваляют его, как самого Богобоязненного, как чистейшего из всех королей, как одного из самых любящих мужчин, и как умнейшего из правителей, что когда-либо вступали на Французский престол, но только я знаю, что все это лишь пущенная в глаза пыль, и ничего больше. Разве может женщина не видит в глазах своего супруга ту привязанность, которую он испытывает к ней? Правильно, всего этого не видишь только тогда, как ее нет, и не скрывается. Что толку от его планов, когда у самого пустая, деревянная голова, которая просто не способна на рождение здравой мысли и зачем тебе твое тело, если ты просто не создан для любви?

Мысли. Они не дают мне покоя каждую ночь. Как только мой супруг засыпает в нашем супружеском ложе, просыпаюсь я, и подхожу к окну, где мне удобно думать, удобно мыслить, удобно млеть от прикосновения холодного ветра, что, блуждая в ночи, заставляет пламя ненасытной страсти возгораться вновь. Это не тайна для королевства, да и они не стесняются в своих выражениях называя меня шлюхой, но в конечном то итоге, перестаешь замечать все эти замечания простолюдинов. У них своя неудовлетворенная жизнь, что касается далеко не постели, а моя…она печальна до ужаса, и только касается это всего лишь любви. Может быть, они задавались вопросом о том, когда замужняя женщина ищет любви в чужих, мужских руках? Я могу с уверенностью сказать, что только безразличие супруга может подтолкнуть на такие гадкие похождения, как мои, да и приносят ли они мне удовольствия? Я не знаю. С одной стороны, мое тело способно успокоиться, но душа…что толку от страсти в постели, если она не касается души? Я не знаю ответа, и боюсь, что пока живу здесь…в этом замке с Генрихом, то так и останусь своего рода вдовой при живом муже, который никогда не был со мной. Как я уже сказала, к чему страсть, когда ты холоден ко мне, как к женской душе.

И вот сейчас, он спит повернувшись на левый бок, и мирно посапывает нежась в своих сладких снах Морфея, и только я не могу уснуть. Звезды светят так ярко, что я плавно открываю окно, чтобы просто рассмотреть их очертания, увидеть знакомые силуэты и просто сосчитать их. «Звездная дочь»-улыбнулась своим мыслям я, и услышав, как мой супруг недовольно вздохнул, я поспешил закрыть ставни. Все-таки ветер еще холоден. Уже завтра состоится коронация моего брата, и я с супругом приглашены, как одни из главных гостей, но только сердце мое неспокойно. Сколько еще я буду играть в эту игру «идеального брака», если, когда я беру за руку своего мужа, то ничего кроме как дружеской теплоты и не чувствую? В его распоряжении множество женщин, что готовы выполнить любой его каприз ради роли «главной, любимой фаворитки», и если бы не его глупое безразличие напоказ, то другие женщины видели бы во мне нечто больше, чем «королеву-куртизанку». Глупые.

Подойдя к высокому зеркалу, я поставила на подоконник свечу, и устремила свой взгляд на отражение. Этот жемчуг моего тела не мог оставить в покое никого. В игре пламени мои черные глаза блестят янтарём, а рыжие, вьющиеся в мелкую кудряшку волосы спадают на спину достигая длиною полных ягодиц. Стоит мне опустить прикрывающую руку, как в отражении показываются налитые, молочные, полные груди, что так нравятся этим мужчинам, но разве это так важно? Платье, которое приготовили мне на завтра слуги – отвратительно. В нем я чувствую себя некомфортно, смешно, мерзко. Оно обтягивает меня до такой степени, что грудь практически вываливается из него, а это значит, что из-за заинтересованных взглядов мужчин, я снова стану посмешищем. Еще мой брат…он просто придёт в бешенство, когда увидит, что все они смотрят на меня, но увы, все что остается мне – терпеть этот театр плохих актеров, и дышать.

***

Коронация моего брата Генриха III прошла великолепно. Новоиспеченный король удалился в свои покои сославшись на нервное изнеможение очень рано, и оставив знать праздновать внизу, он и догадаться не мог о том, что здесь будет творится. Одна девушка, что провинилась в глазах своего супруга была наказана игрой «Вишенки». Изящно сложенная, миловидная девушка вышла в свет полностью обнаженной, и прикрывая ладонями свою аккуратную, небольшую грудь, ее подталкивали вперед. Как только она оказалась в центре гостей, один из молодых графов бросил ей под ноги крупные ягоды вишни, и она, захлебываясь слезами скромно опустила на корточки, и продолжая прикрывать одной ладонью свою грудь, второй она собирала ягоды. Недовольные гости поначалу ворчали, что она делает это слишком сухо, и тогда, ее супруг решил исправить ситуацию пихнув молоденькую девочку грубо ногой так, что ее так любимые мужчинами места были показаны в их сочной зрелости. Она плакала, глотала комки слез, но продолжала собирать вишни, кои из них сочились своим вишневым соком в ее ладонях.

Я стояла у веранды, и просто наблюдала за этим «зрелищем», что так возбуждало этих зрителей. Не понимаю, почему женщины всегда страдают в подобных ситуациях, и почему женская измена всегда воспринимается, как поступок, на который ее подталкивает сам дьявол, а мужчины, что так любят пощекотать шейки молодым девицам всего лишь те, кто могут подарить здорового ребенка. Эта несправедливость заставляла мои руки сжиматься в крепкие кулаки и закусывать от злости нижнюю губу. Мне было безумно жалко эту провинившуюся девушку, но в силу своей собственной беспомощности, я просто не могла вмешаться, ибо это могло выглядеть лишь моим дурным тоном. Провинившаяся закричала, и я не в силах смотреть на ее страдания, просто отвернулась, чтобы увидеть лес, что заполнил своими зелеными ветвями земли замка. Красивые, высокие деревья могли дотронуться солнца, как могла это сделать я, если вытяну руку вперед, чтобы сжать его в ладони, но не почувствовать жара. «Давай, птичка, покажи нам свое гнездышко»-ехидно подмечал супруг провинившейся, и зло хохотал, когда слышал стон сквозь рыдание. Женский плач самое страшное наказание. Я обернулась, и увидела, как к веранде плавно движется женская фигура.

Она прошла сквозь толпу словно видение, а не женщина. Ростом с меня, но чуть более изящно сложенная. Я обратила внимание на ее лицо. Оно было необычным. Словно эта дама чужестранка, ибо ее темно-голубые глаза напоминали море, как длинные, черные ресницы воронов в голубом небе. Круглолицая, но приятная. Ее небольшие губы искажала этакая надменность, что не свойственна девушкам в ее возрасте, а возраст ей я дам чуть больше двадцати. Тонкий носик, небольшие ушки. Мне стало так чудно от ее платья, что я невольно была прикована к нему. В то время, как все светские женщины предпочитали открытое декольте, да так, чтобы можно было быстро оголить грудь, то эта незнакомка была одета в длинное платье черного цвета с закрытым верхом, длинным рукавом и изящно подчеркнутой талией. Подол ее платья обшит изумрудом, и бархатными лентами. Как гости могли ее не заметить? Темно-каштановые волосы собраны в высокий хвост, что в свою очередь в тугую косу, и обмотан вокруг основания в круг. На ветру ее щеки быстро стали розоветь в силу светлой кожи.

Провинившаяся снова закричала, и девушка, что так уверенно шла ко мне вдруг остановилась. Это было больше, чем удивление, и не меньше, чем самый сильный ужас. Она уверенно подошла к ползающей по вишневым мякотям девушке, и подняла ее с колен. Капли сока оставались на черном бархате, но ей словно было все равно. Я не слышала, что говорил ей супруг этой девушки, но, как только мой муж Генрих подошел ближе, то положив свою руку на ее плечо что-то ответил, и тогда весь нарастающий бунт сошел на «нет», а девушка в черном платье изящно увернулась от объятий моего мужа. Я отвернулась от этой плохой комедии на словах одного из толпы: «ведите следующую виновницу».