Не пуританка, не ханжа, но что со мной происходит? Я не понимаю. Я хочу принадлежать...единственному мужчине, но невозможно принадлежать телом не открывая душу. В конце концов, я просто женщина. Женщина, что хочет быть верной, преданной, нежной и беззащитной. Я хочу духовного секса, что заставит мою плоть буквально принадлежать…Для меня Мой Мужчина — это не ходячий девайс. Такой модный, такой интересный и есть он не у всех. Мой Мужчина – это, прежде всего Власть. Власть надо мной, над моими действиями и эмоциями. Любой публичный «экшн» - спектакль с совершенно иными эмоциями обычной аморальности. Я же так не хочу…я же так не могу…
-Могу сказать тебе, что натурщицы не возвращаются в люди собой.-Лев улыбнулся.-после своего первого позирования, они становятся кем-то другими, но не собой. Словно та роль, которая выпадает на их участь становятся ими буквально до самого основания. Не боишься, что ты перестанешь быть милой Лизой?-художник облокотился ладонями о балконную перегородку.-превратишься в этого самого мотылька, что отчаянно ищет свет.
-Может быть,-моя холодная кисть робко прикоснулась к его сжатой ладони.-я уже нашла этот свет…-смущенно отведя взгляд прошептала я…
-Может быть, я никогда не старался никого обжечь?-Лев прикусил губу сделав шаг сближения первым…
И напрашиваясь на кнут, он добивает меня сладким пряником…
*Следующее утро после выставки. (воскресенье)
** «Пандора»
***Лиза
В поздней осени есть свое неповторимое очарование. Очарование предстоящей безысходности, что лето кончилось, тепло отступило…сдалось холодным объятьям предстоящей зимы. В такие дни, как этот, я часто представляла себе, что лето – миловидная, еще совсем юная девочка, что, бегая по зеленым травинкам с утра собирает своими обнаженными, нежными пяточками утреннюю росу, дабы напиться ею сполна. Девочка с яркими, зелеными глазами, что бегает по этим лугам прикасаясь робкими пальчиками к колосьям спелой ржи вдруг оказывается в грубых, холодных объятьях злой зимы, что не отступиться, что не отпустит. Стужей вдыхая ей в губы свой яд Зима умиротворяет теплое Лето унося малышку на руках в зной, и мороз…За окном спадали на асфальт пожелтевшие листья, нагнетали тучи холодные, злые, пронизывающие до самых костей ветра, и просить у небес теплого, согревающего счастья было бессмысленно. Небеса молчат, боясь гнева наступающей на пятки Зимы…Я вспомнила, как будучи восьмиклассницей при строгой матери сбежала с последнего урока физики с одним старшеклассником, которого до безумия ненавидела моя мама. Считая его настоящим моральным уродом, она запрещала мне даже думать о нем, а про то, чтобы смотреть на него подавно. Только я наивная, и не понимала, что слухи иногда бывают далеко не слухами, а самой настоящей констатацией неприятных фактов. Мы поехали на стареньком мотоцикле его отца в одно заброшенное село, где он завел меня в ветхий дом, и желал почувствовать меня не только на вкус, но и на запах, на прикосновения…только я сбежала. Бежала через высокий лес забывая о любой безопасности только сохранить честь…и вот сейчас…сейчас противоречу сама себе.
Сейчас ты понимаешь, что боль делает тебя настоящим. Она открывает всего тебя лучше, чем любое другое чувство. Вот я…в прошлом идеальная жена, что просто хотела быть счастливой сейчас задыхаюсь от моральной боли вновь, словно на эшафот меня должен вест бывший муж, но только потенциальный любовник носит его лицо от чего плети удары бьют по самому сердцу ломая все ребра, что так надежно его защищают. Боль делает тебя честным с самим собой. Ведь так сложно притворяться, лгать и отрицать, когда ловишь жадными глотками свой последний воздух. Во лжи просто пропадет всякий когда-то найденный смысл. Боль учит тебя доверять, а потом теряешь голову, теряешь всякий контроль над собой, над своим телом и в какой-то момент срываешься на истошный крик, гулкий, продолжительный стон…но это совершенная иная форма боли, что пленит и подчиняет чужой воли. Только…что остается тебе? Видеть, как бывший муж счастлив с другой женщиной, видеть, как все вокруг тебя закручивается вихрем странных перемен. Мысли прервало очередное оповещение в социальных сетях, и опуская руку к полу я достаю планшет, снимаю с блокировки и вздыхаю. Хм, очередной милый комментарий под фото со вчерашней выставки, множество поставленных пальцев вверх и заявок в друзья от людей, чьи лица мне совершенно незнакомы. Конверт с сообщением мигал вот уже, как двадцать минут, но почему-то я боялась его открыть. Понимая, что весточка от моего нового знакомого, но только сердце щемило от страха, словно мне нужно отдать в руки этого мужчины свою невинность. Решившись нажимаю на конверт. В открывшемся окошке показалось фото профиля художника в круглом аватаре.
Лев: У меня такое чувство, что ты меня избегаешь, но я не могу понять почему. Я тебя чем-то обидел? Или кажусь навязчивым? Ты скажи мне прямо, чтобы я знал точно, что наши вчерашние планы сегодня не состоятся.
Я перешла в его профиль. Лев Дмитриевич (художник)…да именно вот так просто он записан в своем профиле. Без лишних смайликов или наглых псевдонимов. В его статусе стоит простая цитата : «Есть женщины, которых нужно любить вопреки им, и поступки, которые нужно совершать вопреки себе.» Художник поддержал две фотографии Росс, и они обменялись объёмными комментариями о жизни. Виктория же написала рецензию на набросок новой работы Льва. В правом углу всплыло оповещение: «Виктория Росс добавила аудиозапись «Мирей Матье - Non, je ne regrette rien»». На канале «Вишневые разговоры» началась трансляция. Вопросы…как же катастрофически много…Я положила планшет, и вышла из своей комнаты полная решимости поговорить с Росс. В коридорах «Пандоры» в воскресенье всегда очень тихо. Нетипичная тишина давила на нервы сильнее любого волнения, и казалось, что для такого заведения это табу, но прожив здесь больше трех недель, я потихоньку свыкалась с тем фактом, что даже этому месту требуется отдых. Робко постучавшись в дверь и не получив ответа, я аккуратно толкнула ее, но в кабинете было пусто и только тихая музыка французской певицы еле слышно напевала свои мотивы такие любимые хозяйкой «Пандоры». Тихо приоткрыв двери спальни вышла Вика. Такая домашняя…такая совершенно непохожая на ту Росс, что утирает нос в будние дни всем остальным своим завистницам. Увидев меня, она улыбнулась и кивнула на кресло.
-Доброе-хотела было начать я, но Росс показала жест «тихо».-доброе утро.-более тихо произнесла я и Вика кивнула.-надеюсь, я не помешаю?
-Помешаешь?-удивилась моя собеседница.-все в порядке.-в голосе играла нотка блаженного спокойствия.-хочешь кофе?
-Если можно.-улыбка.-я хотела поговорить с тобой, если ты, конечно, не занята.
-Да чем я могу быть занята в воскресное утро? Все в полном порядке. Вижу, ты подружилась с Львом. Удивительно.
-Почему?-резко обернувшись опешила я.-что с ним не так?
-Если честно, то ты первая моя подопечная, что хоть как-то заинтересовала его.-Росс поставила передо мной кружку.-по правде говоря, я и сама считаю, что из всех моих прошедших женщин, моих пташек, моих подопечных ты выделяешься своей скромностью. То, что творится в твоей голове – второе, но то, что ты показываешь себя с лучшей стороны это огромный твой плюс. Все мои прошлые птенчики, как только совершали свой первый полет без моей поддержки, просто пускались в бл*дство. Ты молодец. Лиз, от чистого сердца, я горжусь тобой, как моей девочкой, что прошла этот тяжелый путь от начала до конца и не потеряла себя. Что-то я разговорилась, о чем ты хотела поговорить?
-Лев…-отпив глоток кофе прошептала я.-хочешь меня нарисовать для обложки новой книги Винклера.
-Лев?-удивилась Росс.-я, конечно, видела, что вы вчера втроем там разговаривали, но приятно удивлена, что Женя захотел увидеть тебя на обложке. Знаешь, это так здорово.
