Милен Фармер запела про порочную Калифорнию, а я устроила эту музыкальную паузу, чтобы приготовить кофе; и, как ворчливая дамочка устало повздыхать обвиняя во всем мироздание, как если бы мне было лет так девяносто. Впервые я ненавидела свой эфир, и хотела в прямом эфире послать все к чертовой матери, показать папочке средний палец и гордо уйти в закат взяв с собой только паспорт и природное обаяние. Увы, в жизни все намного прозаичнее, и работа есть работа. Кофемолка громко зашумела, перемалывая зерна, словно средневековые пытки ломают мне кости, а тонкая, темно-коричневая струйка пряного напитка заполняла два высоких стакана своим горько-терпким вкусом. Фрея откинулась на спинку своего кресла, и закрыла глаза, но стоило мне вернуться с горячим кофе, как запах миндаля заставил ее сладко улыбнуться. Я вернулась на место, надела наушники и вернулась в злосчастный эфир.
-Когда женщина не может совладать с ситуацией, то самый правильный вариант – любить себя.-я прикрыла ладонью зевоту.-так утверждает наша мыслительница Росс. Безусловно, любить себя – волшебно, но что делать, если я ненавижу себя?
-Скорее всего, большинство из наших слушательниц сейчас как раз задумались над этим волнующим умы разных поколений женщин вопросом.-Фрея улыбнулась отпив глоток кофе.-и, как подсказывают мне источники у Виктории есть ответ.
-Да, женщине, которая совершенно не умеет управлять своим телом, чувствовать его, быть им и уметь проникать в желания не только чувственной кожи, но и прислушиваться к своему же либидо – несуразная постельная спутница. Как говорит наша мыслительница, для каждой женщины уготован букет изюминок и сладости по всему ее телу. Что делаешь женщину желанной? Конечно же, это принятие себя, как сладкого объекта, а не пузырек типичных хотелок.
-Однако, одно из учений Росс гласит : «Мужчина не вправе указывать тебе на твои достоинства, пока ты сама не познаешь все их естество».-Фрея мило улыбнулась.
-Как я вижу по вашим комментариям, то многие женщины не получили ответа на такой деликатный вопрос. Давайте попробуем разобраться в этом сильнее…-вдруг в студии раздался звонок.-алло, «вишневые разговоры», слушаем ваш вопрос.-улыбнулась я допивая свой кофе.
Дыхание…страстное, чувственное женское дыхание ласкало меня на том конце телефонного провода, и я не знала, что дыхание может доводит до нервных мурашек проникая острыми иглами под кожу вызывая шквал неподдельного возбуждения. Возбуждения, что делит душу пополам с самым настоящим страхом, как нечто естественное, но такое запретное. Словно ложишься в постель с человеком, что едва знаком тебе, но так желанен телом. Словно эти несколько секунд горячего дыхания должны заставить стонать тебя сквозь «нельзя» и твои принципы. Фрея непонимающе развела руками склонив голову на бок так, что ее конский хвост, словно плавный маятник повторил траекторию краткого полета. Я вздрогнула…знала, что это Росс…словно держит меня за горло продолжая сверлить этим уверенным взглядом в самую душу.
-Я помогу разобраться…-прошептала своим чувственным голосом Росс.-самый простой способ принятия себя – мастурбация.
-Мастурбация?-удивилась Фрея.-но как она может помочь в принятие себя? Это ведь всего лишь физическое удовлетворение, что длится чуть больше минуты.
-Фрея, девочка моя, что за вопросы такие? Ты, как никто должна знать, что женщина дотрагивается не только до промежности. Поглаживая шею…прикасаясь собственными руками до самого сокровенного, вырисовывая свою звездную карту из родинок и пятен, да черт с ними, но даже прикосновения к собственным складкам может быть безумно сексуальными, как и играя на выпирающих ребрах. Словив оргазм от собственных рук, вы никогда не позволите другим хаять вашу сокровищницу. Только, пожалуйста, секреты и грехи вашей Пандоры храните под более надежным замком.
-Вау!-воскликнула я.-наша смелая красотка дает еще более смелые наставления, но, милашка, скажи, пожалуйста, а когда состоялась твоя первая мастурбация?-хотела было смутить ее я, чтобы самоуверенный пыл несколько притих.
-Шейла, котенок, я помню эти ощущения, как будто сейчас мне снова двенадцать лет, и я впервые решила познать себя, как женщину.-голос Росс возбужденно дрожит.-помню, как мама купила мне двухсторонние духи, и один из флакончиков всегда был холодным. Стояла летняя, жаркая ночь, и я скинула одеяло. Что-то скользкое, липкое оседало на дне живота, и я словно завороженная провела по губам холодной стороной духов, коснулась языком и повторила кончиком его продолговатую форму. Холодный флакон покорно повторял изгиб шейки, очертание припухлой, возбужденной груди, и когда ледяное от нервного дыхания стекло прикоснулось к уже набухшим от похоти соскам, я вздрогнула.-полу-стоном произнесла Росс.-я помню свое дыхание…прерывистое полное похоти желание…приоткрытые губы, что сдерживали глотки жадно схваченного воздуха, кроткий, дрожащий словно срывающийся осенний лист с дерева стон с моих губ. Боже, это было настолько волшебно, что когда я провела духами по своей сокровищнице с секретами собственной похоти, то стон оглушил мой тогда еще детский разум.-чувственный голос Росс выдавил хриплый, кроткий стон.-я зажала ладонью рот, и теплое, приятное чувство разлилось по всему телу и тогда я подумала, раз я могу получить такое удовольствие, будучи в этом теле, то не все ли равно, что там обо мне будут думать? Шейла, котенок, я же знаю, как ты меня ненавидишь, но не все ли равно? Это твои комплексы, а я сторонница мира.-самодовольно произнесла Вика.
Приступ стыдливой школьницы, что провинилась перед учительницей и теперь стоит на коленях умоляя властную леди о прощении. Черт возьми, она все это время знала, как давит на меня, как заставляет нервничать и при этом продолжала мне мило улыбаться, словно лицемерная сука. На лбу выступили капли тяжелого пота, словно мне снова двенадцать, и я должна стоять на горохе, чтобы понять, как это плохо быть никем. Чтобы снова понять, что за неуважение к другим придется унижаться. Унижение, как расплата честью за содеяное. Это было так неожиданно…это было предательски подло и так жестоко…черт. На секунду перехватило дыхание, и я выключила микрофон бросив наушники на панель и достав тонкую сигарету вышла из студии оставив Фрею завершить этот эфир самой. Хватит с меня этого…хватит с меня унижения.
Это словесную дуэль я проиграла…прости, папочка. Я снова облажалась.
*Виктория
*Минутой спустя
Говорят, что «Пандора» развращает целомудрие. Только все на самом деле прозаичнее, ибо целомудрие развращает привычка жертвовать. За все время существования «Пандоры» я обратила внимание, что женщины с рождения должны жертвовать. Какая ужасная несправедливость. Потеря невинности – жертва ради мужчины, дабы доказать ему свою чистоту, и хорошо, если после первого акта все закончится, как в хорошем порно фильме, возможно даже итальянском, где все в итоге женятся, и устраивают массовую оргию со свидетелями и гостями, и быть может, даже родственниками. Смирение с ролью борщеварки – жертва ради непригодного мужчины, что не в силах увидеть в тебе большее, и ты смиренная ждешь, когда бытовой парень, который так устает на работе захочет после ложки твоего борща овладеть тобою. Выбор каждый год рожать детей – жертва на которую ты пойдешь, чтобы привязать к себе возлюбленного, что давно заимел на стороне подтянутую, симпатичную любовницу лет шестнадцати, которая при слове дети сдерживает эти рвотные рефлексы, ибо знает, что с таким тело рождаются, чтобы согрешать, а не порождать продолжение грехов первородства. Все это болезненное влияние не менее болезненного социума, что так сладко диктует невинным, иной раз незрелыми женским мозгам, что правильно, а что грех. Я всю свою жизнь хочу одного, чтобы женщины поняли раз и навсегда, что их тело касается исключительно их, а не других людей. Никто не вправе решать за них, никто не может диктовать фетиши и устанавливать табу…
Но я боялась саму себя…я боялась признаться в том, что, натаскивая других…я совершенно не знаю себя. Открывая новые и новые грани, я просто боялась сойти с ума. Под натиском страсти и нетипичной похоти, я подавалась своим моральным ощущениями, и познавала саму себя снова и снова позволяя агонии взять надо мной вверх. Каждый изгиб тела чувственно реагируя на визуальное удовольствие, я не могла понять, что заставляет меня возбуждать с каждым разом сильнее…расслабление…нетипичное моральное расслабление, что вызывало мурашки в лодыжках, словно грациозная лань готовиться к своему самому главному прыжку, и этот манящий зов плоти одурманивал меня, словно чувственного, слепого художника, словно голодного, немого поэта. Я окунаюсь в этот омут страсти и нетипичного вожделения позволяя ощущениями пробудить изначальное значение показывая мое место в иерархии сексуального мира. Быть может…моя Пандора проверяет меня на терпимость…проверяет струнки души на стойкость…
