— Третье и четвертое место в Книге Бинго врага… Чие и Ганс.
— Я приказал им уничтожить Математика, как только понял, что обычным бойцам до него не добраться. Я не мог предположить, что шиноби, использующий ниндзюцу такого уровня, сможет эффективно противостоять Мастеру Тела и Улыбающейся Смерти. Он смог. Более того — в неравной битве Математик Боя сумел их одолеть, попутно снеся четыре отряда подкрепления. В ближнем бою он использовал технику, подобную технике Вдохов Ганса, но более сильную. Более того — во время боя он уверенно применял ниндзюцу различных стихий, что говорит о том, что он — мастер всех пяти, как и наследник клана Сарутоби, воюющий с Землей.
— Ученики Второго Хокаге оказались монстрами, — Казекаге откинулся на спинку кресла. — Возможно, я бы смог его победить. Наша элита, вся целиком, победила бы еще двоих таких же. Ты бы взял на себя еще одного. Однохвостый занялся бы пятым. Но их точно больше…
— Есть основания предполагать, что Математик — сильнейший из выпуска, так как достоверно известно о его активном участии в «битве с Водопадом» шесть лет назад. Именно он и Мастер Техник оказали самое яростное сопротивление нападающим из своего класса. Наследник Монстра тоже был там, но уже тогда он был на вторых ролях.
— Значит — таких монстров всего трое? — несмотря на новость, Рето не выглядел обрадованным. — Именно поэтому остальные и хотят уничтожить Лист. Они боятся его силы, и я могу их понять…
Некоторое время Казекаге просидел в молчании, а командующий фронтом с Огнем не смел его тревожить.
Ситуация для Ветра складывалась самая неудачная — напасть на Огонь снова было уже невозможно, Земля все наседала, решив, для начала, вывести из боев шиноби Песка, а уж потом заняться коноховцами, а союзная Вода, крепко получившая недавно от Облака, все чаще и чаще посматривала на территории союзника.
Но выходить из войны было нельзя…
— Значит так, — начал, наконец, Рето. — На фронт с Землей отправить большую часть элиты — мы должны показать Цучикаге, что победить нас, сражаясь еще и с Огнем, будет невозможно. Всех раненых домой, в Песок — сейчас нужно сосредоточить здесь как можно больше шиноби, ибо противники могут сыграть на нашей слабости. Фронт с Огнем… перевести из наступательного в оборонительный — не дайте им вывести нас из войны, но и не пытайтесь прыгнуть выше головы — мы должны просто удерживать их, как до того они нас.
— Мы сдаемся им? — удивился Цубаки.
— Полностью, — кивнул мрачный Казекаге. — Сейчас мы должны укрепить наши позиции и постараться потерять в этой войне меньше всех. Если силы Листа будут наседать, используй их тактику — уверен, Хокаге не станет отпускать своих людей глубоко в пустыню — у него и на других фронтах проблем хватает. Пока мы не трогаем Огонь, он не тронет нас. Возможно, потом у нас будет шанс отомстить, но не сейчас.
— Будут ли какие-либо особые указания насчет Математика Боя?
— Да — ни при каких обстоятельствах не вступать с ним в бой. Пусть Хокаге забирает его на другие фронты — мы и так потеряли слишком много в битве с ним.
***
Ответ от Хокаге на только-только восстановленный фронт с Ветром пришел только через неделю, после «Победы над Песком и Небом». Так долго, из-за того, что фронт с Молнией, на котором находился Тобирама, стал еще более тяжелым, чем был до этого.
В своем послании Второй от всего сердца благодарил всех воинов, встретивших силы врага и одолевших их на родной земле, от командующего, до последнего юхея, сожалел о погибших (в том числе и о Боге Самураев), а так же — выдал новые указания, большая часть которых касалась именно «новопосвященного» Математика Боя.
Сенсоме предписывалось (сразу после полного выздоровления) еще месяц вести активные сражения с Песком, выставляя напоказ свою силу и убеждая суновцев, что Математик не уходит. Хокаге, так же, просил своего ученика, по возможности, не рисковать жизнью в особо опасных битвах и пытаться больше устрашить врага, чем ослабить. По истечении этого «активного месяца», Сенсоме приказывалось явиться на фронт с Туманом, где намечались серьезные проблемы, в связи с нехваткой на нем сильных шиноби.
И перерожденный, восстановившийся после последнего сражения, начал выполнение его плана…
Фронт с Ветром трижды пришлось переносить, причем не вглубь Страны Огня, а вглубь Страны Рек и даже дальше — так сильно боялись командующие врага силы Математика Боя. Простые шиноби даже не пытались вступить с ним в бой — убегали сразу, и лишь элита из Книги Бинго раз за разом сталкивалась с юношей в сражениях.
Лучшие воины Ветра не столько пытались победить главную угрозу их стране, сколько сдержать те разрушения, которые он приносил им. Эбизо, теперь постоянно оберегающий сестру, и сама Чие не раз и не два сталкивались с Сенсомой, но лишь для того, чтобы дать отступить более слабым шиноби, а после отступали и сами.
Улыбающаяся Смерть, сделавшая себе протез вместо утраченной конечности, казалось, не держала на Математика особого зла и по прежнему восхищалась его силой. Ее младший брат, наоборот — хотел разорвать врага, но его сил, откровенно говоря, было мало. Сам Сенсома, помня указания Хокаге, не столько пытался убить своих противников, сколько вновь и вновь доказывал им свою силу.
И, по правде говоря, ему это нравилось даже больше.
Он не сражался на максимуме своих сил, но и не поддавался врагам, просто наслаждаясь боями. Раз за разом он выходил против сильнейших, и раз за разом выходил из битв победителем. Самые неосторожные воины из элиты быстро сменились более осторожными — Математик Боя не щадил тех, кто забывал о его силе. Он понимал, что Ветер больше не угроза для Огня, а значит — если он избавится здесь и сейчас от их лучших сил, то Казекаге окажется загнан в угол.
А загнанный в угол Каге — худший враг в мире, и Тобирама демонстрировал это всем четырем Великим Противникам.
Поэтому Томура из раза в раз смотрел, как суновцы уносят ноги, но не активировал Седьмые Врата — не стоит настолько сильно вводить их в отчаяние. Сейчас Листу нужно не это. Нужно лишь указать Песку на его место.
Благодаря его действиям, Кагами отсылал все новые и новые подкрепления другим фронтам — здесь они были уже не так нужны. Тактический прием Сенсомы — отступление вглубь страны совмещаемое с партизанской войной, мог гарантировать быстрый «набор силы» в случае, если Ветер, все же, решит вновь атаковать Огонь всеми силами.
И пусть налеты, диверсии, саботажи и стычки продолжались, простые воины с обеих сторон выдохнули с облегчением — серьезной борьбы между двумя Великими Странами в ближайшее время не предвиделось…
— Орои Цубаки — командующий фронтом, — Кагами читал очередной и последний доклад своего одноклассника. — Клан Цубаки… на-на-на… Кеккей генкай… Понял. Он — сильный шиноби.
— Вероятно даже более сильный, чем Казекаге, — кивнул Сенсома, проверяющий свою походную сумку. — Но он осторожен. И, похоже, опасается тебя. Думаю, в нынешней ситуации ты сможешь удержать фронт.
— Из сильных — уходишь только ты, — Тецу, евший, но прислушивающийся к их разговору, отложил ложку. — Те подкрепления состояли из чунинов и юхеев.
— Не стоит их недооценивать, — отозвался Шикокура, раненый в памятной битве в ногу, и теперь хромающий. — Те же юхеи здорово показали себя в сражении месяц назад. Господин Мусаси…
Юноша осекся и бросил беглый взгляд на Сенсому.
Томура потерю наставника воспринял спокойно. Внешне. Как учил его сам Мусаси — самурай живет лишь для того, чтобы сражаться, пока не умрет. Смерть самурая — праздник его жизни.
Но грубоватый мечник и сам не знал, сколь много он значил для перерожденного. Тот год и два месяца обучения, что они провели вместе, заставили Сенсому почти забыть о его прошлой жизни. Ведь в этой он, почти с рождения, был шиноби — сверхчеловеком, способным почти на все. Будто игра или сон. Но путешествие в компании Мусаси показало ему, что этот мир существует и без шиноби — и люди в нем такие же обычные, что и в его прошлой жизни. Пускай Миямото не был эталонным примером для подражания, он был хорошим человеком и достойным наставником.
