Капрал быстро посмотрел на паспорт. Его терзало сомнение. Он знал, что должен уважать дипломатов, но по приказу Четвертой дивизии все машины должны были досматриваться.
- Мне очень жаль. Ваше Превосходительство, - сказал он, - но вам придется открыть багажник. Мы ищем опасных террористов.
- Никогда! - изрек Монкого. - Я буду жаловаться вашему правительству... Но сейчас у меня нет времени.
- Открывайте, - приказал капрал.
И вдруг Монкого решился.
- Очень хорошо, - сказал он. - Я открою багажник.
Капрал улыбнулся с облегчением. Дипломат продолжал зычным голосом:
- Но сначала я хочу получить от вас документ для моего императора, где будет написано, что вы вторглись на мою национальную территорию!
Он скрестил руки и вновь уселся на багажник. Предоставив капралу возможность подумать. Он знал эфиопскую армию и понимал, что был один шанс из тысячи, что капрал умеет писать. В любом случае, даже министр не подписал бы такой документ. Монкого совершенно забыл, что у него находится в багажнике. Он включился в игру, защищая свои права.
- Я не могу этого сделать, - неуверенно сказал капрал. - Откройте ваш багажник!
А Монкого уже искренне кипел от ярости. Он спрыгнул на землю.
- Очень хорошо, - зарычал он. - Это - война!
Он направился к открытой дверце. Солдат попытался помешать ему, но металлический голос пригвоздил его к месту.
- Назад, червяк! Мой император сотрет тебя в порошок.
Оцепенев от таких громких слов, солдат отступил. Монкого воспользовался этим и уселся за руль. Просунув голову в открытое окошко, он бросил капралу:
- Я продолжаю свой путь. Никогда не соглашусь, чтобы меня постыдно лишали привилегий, достойных моего ранга. Солдаты, стреляйте, если посмеете! Я буду первым мучеником империи. Это повлечет за собой искупительное жертвоприношение, которое зальет кровью всю Африку!
Он нажал на первую скорость и так быстро рванул с места, что солдат, пытавшийся ему помешать, был вынужден отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса!
Капрал прицелился в "мерседес" своим американским карабином. Он колебался, так как не знал, что такое "искупительное жертвоприношение", и это его немного смущало... Он сказал себе, что это должно быть несчастьем, и опустил оружие. В конце концов стрелять в дипломата даже в Эфиопии было неприятным делом. В плохом настроении, с мрачным видом он направился к переполненному автобусу, пришедшему из Аддис-Абебы.
- Всем пассажирам выйти и открыть багаж, - заявил он тоном, не терпящим возражений.
Закон победил. Зеленый "мерседес" превратился в маленькую точку на дороге, ведущей в Дэбрэ-Зейт.
Ключ повернулся в замке, панель багажника поднялась, открыв взору ярко-голубое небо. Малко зажмурил глаза. Яркий свет ослепил его, и он с трудом различал массивный силуэт дипломата. В течение двух часов они катили на полной скорости. С большим трудом он вылез из багажника и удивленно вскрикнул.
Картина была сказочная: "мерседес" стоял посредине топкой равнины, гладкой, как рука. Настоящий сюрреалистический пейзаж. Очень далеко позади просматривались хилые деревья саванны. Но в глазах Малко все казалось восхитительным. На берегу большого озера с темно-синей водой без устали сновали тысячи разноцветных птиц. Пеликаны, гигантские марабу, чей полет был тяжел и неловок, цапли и особенно розовые фламинго, пролетавшие, словно пурпурные облака.
Раздавались лишь крики птиц, других звуков не было слышно. Ни одна дорога не пересекала эту местность. Колеса "мерседеса" оставили глубокие следы на топком холме, окружающем озеро. Сара вылезла из багажника, не менее измученная, чем Малко.
- Где мы находимся? - спросил Малко.
- Это - озеро Абиата, - ответил Монкого. - В двухстах километрах от Аддис-Абебы. Дик сказал, что будет ждать нас здесь.
Как Дику удалось найти такое сказочное место, не испорченное массовым туризмом? Малко любовался птицами. Он забыл о перенесенных страданиях. Монкого вытащил из кармана костюма огромную сигару, закурил и сказал довольным тоном:
- Вы слышали, что хотели сделать эти обезьяны? Они ничего не уважают. Но они не осмелились вызвать гнев моего императора!
- Вы были великолепны, - ответил Малко, - без вас мы бы погибли.
Сара согласилась с ним. Дипломат посмотрел на большие золотые часы. Размером с маленькую гранату.
- Он еще не приехал. Ему следовало бы поторопиться, иначе моя крошка рассердится.
Малко смотрел на гладкую поверхность озера. Он очень хотел искупаться. Он сделал несколько шагов по направлению к воде, но очень скоро его ноги провалились по щиколотку в черноватую грязь. Еще больше испачкавшись, он повернул назад. Солнце палило еще сильней, чем в Аддис-Абебе. Внезапно у него закружилась голова, и ему пришлось прислониться к "мерседесу", чтобы не упасть. Вновь заболели все мышцы, а голова стала просто раскалываться.
- Как вы побледнели, - сказала Сара.
Он только успел упасть на заднее сиденье и закрыть глаза. Сара села рядом с ним.
- В Аваза я снова сделаю вам массаж, - сказала она. - Но нужно время, чтобы вы выздоровели.
У Малко не хватило духу ответить. Он вспомнил застывшее лицо Валлелы, приоткрытый в крике рот, глаза, потерявшие внезапно всю выразительность.
Монкого все больше и больше нервничал.
- Мы вернемся на дорогу, - решил он. - Это позволит сэкономить время. Мне нужно ехать в Дэбрэ-Зейт...
Он повернул назад, около километра проехал по топкому холму, прежде чем выехал на тропинку, идущую вдоль маленькой речки, зажатой между крутых берегов. Они по-прежнему были одни. Лишь через несколько километров, подъезжая к дороге, ведущей в Аваза, они увидели одно из бесчисленных стад зебу, пасущихся в саванне. Монкого остановил "мерседес" около указателя, установленного на пересечении дороги и тропинки. Асфальтовая дорога пересекала поляну с редкой растительностью и уходила вдаль.
По дороге в сторону Аддис-Абебы проехал грузовик. Малко дремал. Сара машинально чистила "Калашников", а Монкого во все глаза смотрел на дорогу.
- А вот и он!
Малко так резко обернулся, что застонал от боли. Старенький "лендровер" Дика Брюса приближался к ним. Он съехал с дороги и остановился около "мерседеса". Тяжелый груз свалился с плеч Малко. Они ждали уже два часа, и он все больше и больше беспокоился о судьбе американца.
