– О чём задумалась? Я уже дважды сказал тебе: выходи.

Маргарита очнулась. «Ниссан» стоял в проулке, до винзавода оставалось метров восемьсот. Выбравшись из машины, хотела попрощаться с Марком, но автомобиль уже тронулся, и ей пришлось просто захлопнуть дверцу.

– Торопись, торопись, – с усмешкой прошептала она вслед владельцу «Ниссана», – дома тебя ожидаёт очень неприятный сюрприз.

***

Марк злился на себя. Какого чёрта именно сегодня он согласился встретиться с Маргаритой? Мало того, что полно работы, так ещё и отказал в помощи Сании. Если бы не его свидание, он бы спокойно в обеденный перерыв привёз нужные фрукты, тогда бы жене не пришлось самой таскать тяжёлые сумки. Марк испытывал угрызения совести, но вовсе не от того, что изменял, просто жалел Санию, вынуждённую в самую жару тащиться на рынок за свежими фруктами. Жена плохо переносила жару, ей могло стать плохо. Он, как мальчишка, поддался на уловку Маргариты, пообещавшей в честь дня рождения кое-что новенькое из Камасутры, но как оказалось, это того не стоило. Странно, но любовная техника и все ухищрения Маргариты не затрагивали его эмоционально, а пробуждали лишь любопытство и то ненадолго. Он быстро уставал от общения с ней и всегда с радостью прощался, обещая себе прекратить эти отношения, не дающие никакого морального удовлетворения. Однако стоило ему увидеть её и все его благие намерения вмиг испарялись.

Марк поставил машину на стоянку у винзавода. Он собирался усердно отработать два с половиной часа, чтобы выполнить хотя бы часть намеченного на сегодняшний день. К назначенному времени он не справился и решил отложить на субботу: нужно было спешить домой, расставлять столы под навесом, проверять освещение и устанавливать музыкальные колонки.

Марк снял халат. Повесив его на вешалку, выглянул в окно. Его исполнившуюся автомобильную мечту освещало солнце, уже изрядно перевалившее за верхушки тополей. Если на дороге не будет пробок, он доберется до дому за четверть часа. Но, видимо, сегодня он уже исчерпал всё своё везение, вместо двадцати минут потратил на это почти час.

Чертыхаясь про себя, он поставил минивен в гараж и побежал в дом. Сания находилась на кухне. Марк, ожидая упреков, уже настроился оправдываться, когда она повернулась к нему, взяла с подоконника альбомный лист и показала сообщение, написанное фломастером от руки.

Я протёрла столы, тебе осталось их только расставить и разнести стулья. Я не могу говорить, совершенно потеряла голос. Это не страшно, через какое-то время он восстановится, так сказал врач с моей работы. Тебе придётся взять на себя всё общение с гостями. Поторопись, осталось мало времени.

Марк оторопел.

– Как онемела? Почему?

Сания покачала головой и ткнула пальцем в слова не могу говорить и поторопись, осталось мало времени.

– Извини, что так задержался, много работы. Я мигом сейчас все сделаю.

Прежде чем отправиться на улицу, он заглянул в комнаты детей. Оторвав их от телефонов, заставил помогать себе. Два раскладных стола и стулья для пятнадцати человек быстро заняли своё место. Застелив столы скатертями, Марк полюбовался на свою работу.

– А сейчас давайте поможем маме, перетащим сюда всю посуду и еду, – предложил он детям. – А потом я разрешу вам подольше поиграть. Идёт?

Илья и Мия, приняв его предложение на ура, стали шустро перетаскивать всё из кухни. Сания вышла в сад за ними, чтобы руководить расстановкой на столе. Марк успел повесить колонки на столбы навеса, включить освещение, когда появились первые гости. Принять душ у него уже не хватало времени – он стал встречать гостей и принимать поздравления. Первыми за стол сели сестра Сании Алиса и её муж Феликс, потом её подруга Ирина с мужем, родители Марка и трое его друзей. Всем он коротко пояснял, что Сания внезапно потеряла голос и поэтому будет молчать. Последними пришли те, кто жил ближе всех: соседи. Наконец все уселись, отец Марка, Захар Васильевич, произнёс первый тост.

– Сынок, у тебя есть всё для полного счастья: семья, хорошая работа, друзья, отличные соседи – остаётся только пожелать здоровья.

Гости потянулись чокаться, кто рюмками, кто бокалами, потом принялись закусывать. Марк поискал глазами Санию, она как обычно хлопотала вокруг стола, проверяя, всё ли у всех имеется. Он привык, что место жены рядом с ним в дни празднества чаще всего пустовало, поэтому не волновался, но сегодня из-за странной болезни ему не хватало звука её приветливого, весёлого голоса. После третьего тоста гости расслабились, беседа за столом потекла оживлённее. Сания принесла блюдо с горячими отбивными по-царски и стала раскладывать их гостям по тарелкам. Марк посмотрел на лицо жены и поразился его бледности. Из-за суматохи и спешки он не обратил внимания, что её глаза выглядели припухшими, а нос немного покрасневшим.

«Плакала что ли? Может, её болезнь серьёзнее, чем она сказала? – испугался Марк. – И ведь не спросишь при гостях, да она и не ответит».

Он лучше всех знал, что Сания не любит выносить на люди семейные дела и проблемы. Она не позволяла себе выказать слабость при чужих людях, никогда не опускалась до жалоб, ссор или публичного выяснения отношений.

– Я хочу произнести тост за свою милую жену, – провозгласил Марк, поднявшись со стула. – Сания, подойди ко мне. – Он подождал, когда она приблизилась, и хотел обнять, но ей приспичило поправлять на столе салфетки, и жена невольно уклонилась от его руки. – Вы все знаете, что без неё наша семья не смогла бы быть такой дружной и сплочённой. – Он поднял бокал с красным вином. – За мою Санию, мою жемчужину. Её мать, царствие ей небесное, выбрала правильное имя, она действительно наша драгоценность.

Марк выпил бокал до дна и потянулся к Сании с поцелуем. Она бросила на него короткий обжигающий взгляд и быстро отвернулась.

«Почему она так странно посмотрела на меня? – забеспокоился он. – Обижается или злится?» – Что-то в её взгляде сильно обеспокоило Марка, испортив ему праздничное настроение.

***

Сания не желала выглядеть жалкой перед мужем и его любовницей, перед глазами промелькнула картинка: вот она мычит, пытаясь произнести хоть слово, и не может. Нет! Только не это. Она выскажется, когда к ней вернётся голос, посмотрит изменнику в глаза и задаст главные вопросы: как он посмел так с ней поступить? Стоило ли это разрушенного брака? Сания бежала по тротуару, не разбирая дороги, лишь бы уйти как можно дальше от домика, где развлекался её муж.

Белая «Лада-Приора» всё ещё находилась на стоянке, но водителя в ней не было, да это и неудивительно: на таком солнцепёке можно запросто поджариться в машине. Сания беспомощно оглянулась – водитель беседовал с охранником, стоя в тени караганы. Заметив её, он сразу поспешил к автомобилю.

– Быстро вы справились с делами. Едем обратно?

Сания кивнула.

– Тогда я заведу мотор, включу кондиционер, через пять минут салон охладится, и мы тронемся в путь.

Сания снова кивнула.

– А вы не болтливая, – усмехнулся мужчина. – Вот бы моя жена также мало разговаривала, а то вернёшься домой, она присядет на уши и давай надоедливо жужжать, как муха. И если бы умное что говорила, а то просто сплетни по соседям собирает и вываливает мне.

Сания покосилась на круглое, будто шанежка, загорелое, обветренное лицо водителя, и слабо улыбнулась. Она ощущала сильную физическую и моральную усталость, сейчас ей хотелось одного: спрятаться от всех и просто лежать, ни о чём не думая.

Водитель открыл дверь¸ сунул голову в салон «Лады».

– О, нормально. Залезайте, поедем.

Сания села в машину. Положив голову на спинку сиденья, закрыла глаза.

– Вижу, вам ещё плохо. Стоило послушаться меня и сразу вернуться домой. Охранник сказал: вы хотели снять домик для семьи на выходные?

Сания, приоткрыв глаза, кивнула.

– Ох, и глупые вы иногда существа, женщины, совсем не бережёте собственное здоровье, – произнёс водитель, бросив взгляд на лицо пассажирки, сравнявшееся по цвету с белым листом бумаги. – Потерпите ещё немного, нам повезло: впереди чистая без пробок дорога, скоро будете дома.