- Знаешь, на острове Райатеа, Таити, есть цветок, тиаре Апетайи, он имеет прекрасный белый бутон и расцветает на рассвете на горе Темехани. Аборигены считают, что увидеть процесс рождения тиаре - большая удача. Сорванный цветок быстро вянет, поэтому им можно любоваться лишь на расстоянии. Я считаю большой удачей, что встретил тебя, Ирина. С некоторых пор ты - мой тиаре, моё счастье и богатство. Но ты так хрупка и нежна, словно истинный тиаре, и я боюсь разочаровать или обидеть тебя нечаянно.

   Ирина промолчала и так же без слов стала подниматься по ступеням, ведущим из бассейна. Неожиданно её нога скользнула вдоль ступени, и Ирина потеряла равновесие. Реакция Евгения была мгновенной - он подхватил Ирину, и они оба обвалились в воду, высоко подняв множество брызг. Бассейн не был слишком глубоким из-за племянницы Владимира, которая в силу своего невеликого возраста любила плескаться на мелководье, поэтому в нём можно было находиться, касаясь ногами дна. Евгений так и не выпустил из своих объятий Ирину, и они какое-то время молча стояли в воде, глядя в глаза друг другу. Евгений первым прогнал прочь оцепенение и приник губами ко рту Ирины, в то время как его руки скользили по её влажному телу.

   Словно яркая вспышка нереального света, калейдоскопом ужасных образов вернулась память, и Ирина вспомнила, как чьи-то чужие руки сжимали её больное тело, покрытое синяками и ссадинами. Ирина как-то сразу поникла, съёжилась, придавленная воспоминаниями. Она не издала ни звука, просто мягко отстранилась от Евгения и, сопровождаемая его растерянным взглядом, так же молча поднялась по ступеням бассейна и вышла из сауны.

   Из гостиной доносились тихие голоса. Проходя мимо, Ирина заглянула в комнату. Возле камина, на ковре, сидели, обнявшись, Владимир и Оленька и едва слышно переговаривались между собой. Влюблённые настолько были поглощены друг другом и своей беседой, что не заметили Ирины, и она могла спокойно, без объяснений, отправиться в одну из гостевых комнат, которую обычно занимала, бывая с визитом в доме Владимира.

   Ирина провела полубессонную ночь. Она ворочалась на кровати, обрывочный, с долгими промежутками бодрствования, сон то захватывал её в свои объятия, то снова отпускал, оставляя на откуп въедливым мыслям о Евгении, и её, Иринином, будущем. Как возможно было примирить родившееся чувство к Евгению с отвращением, которое возникало, едва он пытался её приласкать? Это отвращение было сродни условному рефлексу, оно существовало помимо её рассудка. Умом Ирина понимала, что может вполне доверять Евгению, но что-то тёмное, непознанное, дремавшее внутри неё и просыпавшееся лишь в момент близости с мужчиной, говорило ей: "Беги скорее, спасайся". И самое обидное, что это нечто было сильнее всех доводов разума.

   Утро нашло Ирину впавшей в лёгкое дремотное состояние, однако едва слабые лучи солнца коснулись её лица, как Ирина проснулась. Она хотела немного понежиться в постели, но дверь резко распахнулась, и в комнату влетела Ольга.

   - Доброе утро, артистка ты моя. Ну, что ты там вчера такое отмочила, если твой Женя чуть свет помчался в аэропорт? Почему он так спешно покинул наш гостеприимный кров?

   - Евгений уехал? - слегка дрогнувшим голосом переспросила Ирина и, увидев утвердительный кивок Ольги, отвернула своё лицо к окну, чтобы совладать с эмоциями. Глаза затуманили запоздалые слёзы, и Ирина промямлила: "Оль, я его больше никогда не увижу".

   - Ты его оттолкнула? - догадалась Ольга.

   - Да, но я не нарочно, правда. Он мне очень понравился, но всё случилось как-то очень быстро, да ещё вы с Владимиром зачем-то создали нам интим. Он потянулся ко мне, а я просто молча ушла. Я так боялась сорваться, но слава Богу, сдержалась.

   И день за днём побежала ручейком обычная жизнь. В этой жизни не было особой романтики, в ней не было и писем от Евгения - казалось, он просто вычеркнул Ирину из своей жизни. Почтовый ящик был заполнен пустым, никчемным спамом; сначала Ирина огорчалась, видя вместо столь желанной весточки от Евгения это многообразие вульгарных заголовков, а потом привыкла и даже почти перестала проверять свою почту. Если Евгений имел бы намерение довести своё видение ситуации до Ирины, он сделал бы это уже давно.

   Оленька вышла замуж за Владимира, она была самой красивой невестой, которую когда-либо видела Ирина и самой счастливой. Свадебный букет, брошенный Оленькой, скользнул по рукам Ирины в грузные объятия тётушки Ольги. "Что ж, всё правильно", - решила Ирина и влилась в обыденную серую жизнь, которую вела до встречи с Евгением. Единственным отличием от прежней жизни было отсутствие в ней и Оленьки, которая после свадьбы переехала за город и обосновалась на даче Владимира. Телефона в деревне, на окраине которой отстроился Владимир, не было, поэтому подругам оставалось довольствоваться редкими звонками по мобильному телефону, да ещё более редкими встречами.

   Ох, как непросто оказалось быть запертой в пустой квартире без права переписки и невозможностью пообщаться с лучшей подругой, излить той горечь собственной жизни, выплакать одиночество. Ирина понимала, что слезами и жалобами не вылечить её израненную жизнь, но иногда так хотелось встать на четвереньки и повыть по-собачьи про свою собачью, как ей казалось, жизнь.

   Работа выжимала Ирину без остатка, как рачительная хозяйка выжимает лимон до последней капли. Сил попробовать начать всё с нуля, поискать суженого где-то ещё, у Ирины не оставалось - она едва доползала домой, ложилась пластом на диван и крутила в уме заезженную пластинку о своей несчастной доле. Иногда у неё даже не доставало сил покормить кошку. Нужно было что-то менять, но что и как - это был ещё тот вопрос.

   Ответом на чаяния Ирины явилась случайная встреча с бывшей же детдомовкой Олесей Доброхотской. Ирина знала Олесю по интернату, та была на год или два старше её и в разы предприимчивее, поскольку к тридцати с небольшим годам имела в собственности гламурный журнал с приличным тиражом, представленный во всех знаковых торговых точках города, где продавали одежду. Случилось так, что у Олеси сломалась машина, а поскольку та очень спешила на ответственную презентацию, то оказалась в "дамском такси", за рулём которого сидела Ирина. Слово за слово, и вот Ирина уже рассказала вкратце Олесе свою проблему с трудоустройством по специальности, Олеся задумалась и нашла выход - пригласила Ирину в свой журнал штатным корреспондентом. Попросила лишь об одном - изменить имидж, причём радикально. Насчёт одежды и обуви - тут Ирина была с Олесей полностью согласна, но отрезать свои любимые каштановые локоны, перекрашивать оставшееся "богатство" в белый цвет - казалось Ирине средневековым варварством. Однако Олеся не была бы успешной бизнесвумен, если бы не могла отстоять свою точку зрения, и спустя пятнадцать минут Ирина уже думала и рассуждала, как её будущая начальница. И не потому, что была слаба духом, а потому, что модный мир, в котором ей отныне необходимо было вращаться, имел свои жёсткие законы, и если она хотела быть удачливой в своей профессии, она должна была жить по этим законам.