Смеркалось... Вечером в глухом лесу жутко. Озираешься по сторонам и кажется, что тяжелые еловые лапы сейчас обхватят и не выпустят из плена, а в этих косматых дебрях прячется... Вдруг неподалёку сверкает зарница, на миг осветив едва различимые очертания фигуры. И опять ничего не видно, но слышно: то ли шелест листвы, то ли шорох травы, то ли... Не похоже ни на что... но странные звуки указывают на присутствие кого-то или чего-то рядом. Значит, это не видение, а нечто явное. Волосы начинают шевелиться, страх сжимает горло, паника охватывает жаром, переходящим в озноб, сердце учащенно бьется, а "непонятное" подкрадывается все ближе... и ближе... Ведьма или упырь? Нет-нет... Нет! Пусть это будет женщина в белом!
Но с отцом мне нечего бояться. Недавно он вышел на пенсию (я поздний ребёнок в семье), а последние годы работал начальником изыскательской экспедиции и каждое лето уезжал на геодезические съемки в тайгу. Она для него - дом родной, а лесные походы - не только романтика с палаткой и рюкзаком за плечами - это школа жизни, которая учит дисциплине, трудолюбию, смелости и многим другим необходимым качествам, которые пригодятся мне, когда останусь без его поддержки. Сейчас мы разжигаем костер и смотрим, как языки пламени начинают пожирать сухие щепки. Добавляем хворост, потом ветки. Огонь разгорается - дым, окутывая нас, спасает от гнуса. В котелке заваривается смородиновый лист. Наслаждаемся его запахом, предвкушая любимый душистый чай. Нам хорошо вдвоем. И тут где-то, в туманной дымке, показалось что-то белое - мелькнуло и растворилось среди деревьев. Вздрогнув, я прижалась к отцу:
- Ты видел? А, правду в народе говорят, что в сибирской тайге колдуньи живут? Будто бродит по лесу одна женщина в белом одеянии и судьбу предсказывает?
- Насчет предсказаний не знаю, а вот добрым путникам в беде помогает.
- Шутишь, чтобы не страшно было, - усмехнулась я.
Папа достал из рюкзака табак, забил в трубку. Это значило: отбой откладывается, сейчас он расскажет историю, но не сказку. Сказки остались в детстве, мне исполнилось семнадцать лет. Подбросив в костер толстых веток, отец приступил к рассказу:
- Странный случай произошел со мной в 1943 году. Когда началась война, на фронт меня не взяли. Сказали, что нужен, как специалист, в тылу. Направили в один из отрядов, входящих в состав экспедиции, которая намечала трассу для новой железнодорожной ветки. Работали, можно сказать, без отдыха. Транспорт - лошади, навьюченные теодолитами, нивелирами, прочим скарбом и провиантом. Бывало, приходилось обходиться без лошадей. Всё тащили на себе. Так случилось и в тот памятный раз. Неожиданно испортилась погода - зима настигла нас в пути. Оставалось несколько километров до лагеря. Изможденные, валясь с ног, мы решили сделать привал. Начальник отряда объявил получасовую паузу на легкий перекус и кратковременный отдых - до наступления ночи хотелось добраться до дома. Меня, как самого молодого, а значит самого крепкого, он назначил часовым и вручил мне свой карабин. По истечении получаса я должен был всех разбудить. Мои товарищи, сняв с себя снаряжение, рухнули на землю. Некоторые из них сразу провалились в сон, остальные чуть позже. Я остался один, стоять, прислонившись к дереву, не выпуская из рук оружия.
Не знаю, сколько прошло времени, когда рядом раздался выстрел. Вскочив, не понял, кто стрелял, но точно не я, потому что карабина в моих руках не было. Обнаружил его приставленным к стволу сосны, у которой заснул на посту. А еще увидел женщину, одежда которой была белого цвета, то ли от снега, то ли от света, исходящего от нее. Удаляясь, женщина растворялась среди деревьев. Я, было, бросился за ней, но что-то заставило меня оглянуться, и оцепенел. Мои товарищи лежали припорошенные снегом. Никто не проснулся от выстрела. Температура упала, шёл снег, еще бы немного ... От страха закричал, что было силы - 'Подъём!' Никто даже не шевельнулся. Тогда выстрелил в воздух. Но и это не помогло. Слава богу, никто не умер и даже не заболел. Изыскатели - народ выносливый. После того, как всех растормошил, разожгли костер, обогрелись снаружи и изнутри. Спирт ещё имелся. Отсутствие одного патрона объяснил тем, что выстрелил в воздух в надежде всех разбудить, а когда это не помогло - стал трясти каждого. В конце концов, добрались до базы. Признаться в том, что случилось, и кто нас спас, духу у меня не хватило, струсил. Да и засмеяли бы... Ведь, было два выстрела, а отсутствовал только один патрон. Может и померещилось, сам не знаю. Вот такие дела... А ты хочешь - верь, хочешь - нет. Ладно, уже поздно. Давай, спать, дочка.
Отец долго ворочался, наконец, затих, а мне не спалось - настораживал каждый звук за палаткой. Но, лесной воздух и усталость взяли свое... падающий снег, не тающий на человеческих лицах, словно маски смерти... припорошенные тела, тишина и лес. Кругом мрачный лес. Хотелось кричать, чтобы разбудить этот мертвый маскарад, но губы не разжимались; тянула руки, чтобы дотронуться до спящих, но слишком велико было расстояние до них. "Надо идти!" - заставляла себя, но ноги не двигались. А снег все шел и шел, покрывая белым саваном замерзающих людей. Ужас все сильнее поглощал сознание, сердце бешено колотилось, в груди резанула боль... И тут раздался выстрел.
Я встрепенулась, открыла глаза - непроглядная темь. Нащупав фонарик у моего изголовья - включила. Отец, посапывая, мирно спал. Рядом лежало его охотничьё ружьё. 'Стреляли снаружи?!' Дрожащими руками расстегнула полы палатки. В костре тлели угли... Никого не видно... 'Выстрел был во сне!'... но слышно: то ли шелест листвы, то ли шорох травы, то ли... Я повела взглядом - среди деревьев таяла фигура в белом...
