- Может, не пойдем? - предостерегал Похоть.

  Грех уже чувствовал, что скоро Инна станет сильно страдать. А он этого не хотел больше всего!

  - Нет же, - воспротивилась девушка и даже ускорила шаг.

  Но чем ближе Инна подходила, смешиваясь с толпой убитых горем тем тяжелее и беспокойнее девушке становилось.

  Когда в эту минуту из ограды выносили гроб оббитый красным бархатом. Вслед за которым, под руки вели практически бессознательную мать убитую горем от потери последней дочери.

  - Ира... - в полголоса произнесла Инна, когда догадалась, что здесь происходит.

  И свалилась на колени.

  Не успел Похоть подхватить ее, как все перед глазами Инны закружилось на бешеной карусели, а затем окутала мягкая тьма.

  Без труда Похоть взял на руки потерявшую сознание от шока Инну не смея оторвать глаз от прекрасных юных черт ее лица.

  А тем временем все собравшиеся на похороны женщины, абсолютно забыв, зачем они здесь не могли свести глаз с Похоти, будучи им, полностью очарованы. И каждая до единой в эти минуты возжелала быть его и остаться с ним наедине.

  ***

  Еще издалека я приметил изменения в моей халупе, в которой теперь не было зияющих дыр от оконных просветов. Теперь на их месте красовались стеклопакеты.

  - Я так скоро все отремонтирую, - усмехнулся я сам себе, остановив машину возле дома.

  Когда я вошел, внутрь любуясь обновлениями, с лестницы спускался Похоть:

  - О, брат наконец-то! Мы ожидали лишь только тебя.

  "Мы?" - эхом отдалось изнутри меня и принудило занервничать. Неужели опять отец...

  - Это Олег. Он преобразил окна в доме, как ты уже вероятно заметил. Ты должен его рассчитать, - продолжил брат, перебив мои напряженные предположения.

  Я повернул голову направо, где в паре шагов от меня стоял рабочий. И как я его сразу не приметил?

  Рабочий, сделав шаг, вперед протянул руку, чтоб поздороваться приветливо глядя в глаза. А за своими глазами прятал страшный грех, который я без труда видел. И чем ближе к нам подходил Похоть, тем рьянее становился аппетит смертного вернуться домой.

  Сегодня, когда жена уйдет в ночную смену Олег вновь овладеет маленькой падчерицей. И чем больше маленькая станет плакать и сопротивляться, тем сильнее преступника это будет заводить, тем больнее абьюзер накажет ненавистную малявку.

  - Какая же ты мразь, - мои глаза налились кровью от гнева. - Да как же тебя не трогают страдания бедного ребенка?! Больной ублюдок.

  На лице брата застыла маска непонимания, но он быстро догадался, в чем тут дело.

  - Насильник, - хмыкнул Похоть. - Педофил!

  А мужик уже вовсю пятился назад. И не понятно было, чего он испугался больше - нашего с братом демонического преображения запаха неминуемой смерти или то, что мы просекли его тайну.

  Мне не составило труда нагнать мерзавца, прежде чем тот хотел сигануть в панорамное окно.

  - Эй, - возмутился я, схватил его за горло, в которое всадил длинные желтые когти. - Выпрыгнуть хотел? Ой, не хорошо так относиться к своим трудам.

  Не знаю, внимал ли мужик смысл сказанного мною, корчась от боли, сопротивляясь и захлебываясь собственной кровью. Да и какое это имеет значение? Мне вот не принципиально, что он понял, когда я тащил тело за глотку в подвал к клеткам для пленников.

  - Гордость, - окликнул меня брат, когда я на шее ничтожества скрепил ржавый железный ошейник, который залила кровь.

  Я обернулся.

  - Инна...

  - Что с ней? - ужаснулся я.

  - Нет. Ничего. Наша девочка сегодня, увидев похороны подруги сейчас вне себя...

  - Как вне себя?! - вскрикнул я, взмахнув окровавленными руками. - И с чего это вдруг Инна наша?

  Похоть потупил глаза и глядел на меня виновато:

  - Ну как? Инна же моя племянница. Поэтому и наша.

  - Почему ты сразу не рассказал?!

  - Про то, что она моя племянница?

  - Ты идиот! То, что моей девочке плохо.

  - Ну не при нем же начинать, - кивнул в сторону умирающего мужика брат. - Я думал, ты его рассчитаешь, он уйдет, и я все расскажу...

  Я ринулся из подвала к Инне.

  - Руки помой, - торопился за мной брат. - Странное мероприятие эти похороны. Там даже венок никто не бросает, чтоб узнать кто следующий.

  Сокрушаясь от того как страдала Инна когда рассказывала мне о похоронах Ирины Похоть буквально места не находил себе в комнате. Похоть еще сильнее меня хотел жалеть мою девочку.

  С приближением ночи я поставил Инне укол седативного и, дождавшись, когда она уснет, мы с братом вышли в холл чтобы, в конце концов, обсудить решение его проблемы.

  Только там удобно расположились все наши братья, Сатана, Дьявол и наш отец.

  Люцифер из всех был пугающе серьезен. И страшно насторожен!