-Чушь собачья - сказал бы Пашка. Иной справедливости не бывает, кроме той, которую создаёт сам человек. А мы лежим и ничего не делаем. Только чипсы трескаем.
-Именно так бы он и сказал.
Разговор прервало появление Семёна. Командир ворвался в палатку как ураган. По фанатичному огню в его глазах я сразу понял, что Маша-Мокошь проснулась и отдала новое указание, которое нам сейчас нужно будет выполнять. С другой стороны, кофе допито и чипсы практически доедены. Можно сказать, что мы были готовы.
-Лежите?! - то ли вопросил, то ли констатировал положение дел Семён.
-Ага, ещё и морально разлагаемся, -добавил я.
-Срочно собирайтесь, -потребовал командир. -Через полчаса здесь уже будет самолёт.
-Какой ещё самолёт?
-Который должен будет всех нас забрать в Москву.
-Зачем? -похоже я всё-таки перегнул палку и практически довёл Семёна до рукоприкладства в моём отношении. Следовало поторопиться и сгладить ситуацию: -Ладно, ладно. Считай, что мы уже почти готовы. Куда идти-то?
-Через пять минут сам зайду за вами, -бросил он и вышел.
-Что это сейчас было? - поинтересовалась Лариса.
-Кажется наш обожаемый лидер фракции опять что-то затевает, -пояснил я.
-И мы в этом тоже участвуем? - спросила Лариса.
-Без вариантов.
Пять минут немного, но и собирать нам особенно нечего.
Пусть не через полчаса, а где-то минут через сорок, военный транспортный самолёт заходил на посадку на временный аэродром до которого нас доставили на трёх бронетраспортёх. Двадцать семь человек, именно столько, считая меня, Ларису и Семёна нас осталось после утомительного прорыва к осаждённому Калининграду и финальной битвой закончившийся выключением «магического электричества», то есть, по сути, ничем.
Двадцать семь человек. Меньше половины от числа тех, кто начинал поход изначально.
Едва мы загрузились на борт, авиатранспорт сразу же взлетел. В иллюминаторах можно было видеть опалённый, да что там, фактически разрушенный войной город. Целые кварталы развалин. Я увидел несколько струек поднимающегося к небу дыма, но это были не пожары, а военные кухни, готовящие обед для остающихся в городе военных и гражданских.
В салоне нашлись сваленные кучей саморазогревающиеся армейские продуктовые наборы. Их наличие хоть как-то примеряло с окружающей действительностью. Когда не знаешь, что ждёт впереди, только возможность что-нибудь пожевать хоть немного скрашивает тревожное ожидание.
Военный авиатранспорт набирал высоту и скорость. Вскоре земля внизу, укрылась, будто одеялом, пеленой облаков. Белое, бескрайнее море. Словно застывшее суфле или пролитая сметана. Красивое, но всё же однообразное зрелище.
Мы жевали армейские рационы и гадали что ждёт нас в Москве. Судя по тому, что Мокошь так резко выдернула нас из Калининграда, игра ещё не окончена и у неё есть какой-то план, а, скорее, планы. В том числе и на нас тоже. Арбитр не прекратил игру. Мухлевавшие на каждом ходу Игроки не понесли существенного наказания за исключением того, что их обманным путём полученные игрушки разом перестали работать. Похоже: справедливости нет. Впрочем, как я того и ожидал. Ожидал, но всё-таки на что-то надеялся. Зря.
Пригревшись в тепле и с туго набитым армейским пайком животом, я даже умудрился немного вздремнуть во время полёта. Ларисе пришлось меня разбудить, когда авиатранспорт только начал спускаться. Благодаря этому я сумел разглядеть Москву с такой высоты, на какую не всякая птица залетает.
Столица, в отличии от многих других городов и даже столиц других стран, пережила первый горячий этап мировой бойни довольно неплохо. Противоракетные войска и противокосмическая оборона сработали на пять с плюсом, перехватив несколько подарочков отправленных в нашу сторону близкими и не очень близкими соседями. Хотя, ради справедливости, следует признать, что массовым обстрелам Москва не подвергалась. Редкие отдельные экземпляры, часто устаревшие, выпущенные с территории Украины или Польши, не в счёт. С ними противоракетные войска разобрались играючи.
Несколько хуже сработали спецслужбы. Под крылом заходящего на посадку самолёта можно увидеть чёрные пятна на лице по-прежнему сияющего огнями большого города. Как будто кто-то невидимый провёл зажигалкой над листком цветной бумаги, оставляя за собой чёрный след. Где-то горелым и погруженный во мрак, без единого огонька стоял отдельным дом, а где-то целый квартал. Эта война сопровождалась волнами террора. И если адские машинки, собранные доморощенными террористами-самоучками, в худшем случае, могли убить двух-трёх, стоящих рядом, человек, то сделанные иностранными агентами закладки выводили из строя лаборатории, штабы и заводы. Впрочем, не брезговали они и гражданскими объектами вроде школ, детских садов и огромных жилых комплексов в двадцать пять этажей и выше. Психологический эффект террора огромен, часто в десятки, если не в сотни раз больше экономического эффекта.
Транспорт приземлился на значительном отдалении от города. Как я понял, это было сделано чтобы максимально разгрузить небо над Москвой. Разумное решение. Чем меньше объектов приходится отслеживать системам активной противовоздушной обороны, тем быстрее скорость их реакции.
Между аэропортом и городом курсировали множество автобусов. Девять десятых, ехавших вместе с нами, из аэропорта, пассажиров были в военной форме. Это и не удивительно. Когда в Индии, захватившие её пакистанцы, методично превращают конвейерным типом местное население в зомби-солдат, а побережье Китая захвачено японскими мутантами-переростками как-то не очень хочется лететь отдыхать за границу.
Я думал, что мы поедем напрямую в Кремль, но нет. Автобус остановился у небольшого, трёхэтажного здания старинной постройки. Закованная в гранит лестница длинной в шесть ступеней, порядком вытертых от времени и множества прошедших по ним ног. Два каменных льва по бокам от входа. У левого обломана одна из лап, а у правого, на морде, написано такое глупо-удивлённое выражение, что можно сказать с точностью: когда его реставрировали, то особенно не заморачивались и профессиональных скульпторов не нанимали.
