Спешу! Пока! Целую!

Оля.

Ольга. Письмо Елене. 20 мая

Месяца не прошло, как я написала тебе письмо, и вот у Володеньки неприятности. Он упал с лесов на стройке и повредил позвоночник. Сейчас лежит в больнице, в Вологде. Мы посоветовались, и я решила продать квартиру и поехать в Вологду. У него комната в коммуналке. Мама больная живет с ним. Куплю квартиру трехкомнатную. Денег хватит, еще и на жизнь останется. Володенька сказал, что у него друг продает трехкомнатную квартиру дешево и уезжает по контракту на север, газосварщиком. Трехкомнатная самое то, спальня для нас с Володей, комната для мамы и гостиная. Нужны срочно деньги и желательно наличные, чтобы жена, с которой друг Володи в разводе, не узнала настоящую стоимость. Надо все делать быстро.

Не отговаривай. Я все решила.

Звонок в дверь. Наверное, риелтор пришла. Пока! Целую!

Твоя Оля.

Серия 8

Три дня назад Оля оформила сделку по продаже квартиры. Сказала бывшему мужу, что встретила мужчину, влюбилась и уезжает в Вологду. Олег не возражал. Да и что бы он мог возразить? Они уже чужие люди.

После оформления сделки возле нотариальной конторы он обнял ее на прощание. Он что-то говорил про удачу и про то, чтобы поберегла себя, а Олю затянуло в омут теплых воспоминаний. Запах любимого парфюма Олега, сильные руки и ощущение безусловной защищенности.

Но Олег уже был не ее мужчина. Оля нарочито весело улыбнулась. Сердце сжалось, а все слова куда-то пропали. Оля отвернулась и, чтобы Олег не увидел блеснувших в уголках глаз слез, быстрым шагом почти побежала к остановке автобуса. В автобусе разрыдалась, не сдержав своих чувств.

Расставание с вещами, сбор справок для оформления продажи квартиры, ночные разговоры до трех-четырех утра с Володей – время спрессовалось, и неделя пролетела как один день.

Оля сидела в прихожей на чемодане с одеждой, красками и кисточками. Рядом стоял пакет с двумя банками клубничного варенья для Володи. Это все, что осталось от прошлой жизни. Деньги от проданной квартиры Оля перевела в доллары, так они занимали меньше места, завернула в кусок ткани, распределив тонким слоем. Затем широким скотчем примотала к животу. Про такой метод безопасной перевозки денег она узнала от знакомой по курсам рисования Надежды. Надежда была директором магазина садовых принадлежностей и однажды поехала покупать «газель» в Нижний Новгород, прикрепив деньги таким образом к телу.

Оля услышала звук отрывшихся дверей лифта, стук каблучков на лестничной площадке. Дверь открылась. Вот и Наташа-риелтор. Оля вздохнула и выдохнула в последний раз воздух их с Олегом квартиры.

С благодарностью коснулась ладошкой стены в прихожей и, положив ключи с брелочком в виде сердечка на полочку под зеркалом, вышла в новую жизнь.

До отправления поезда было четыре часа, но Оле хотелось поскорее забыть все, что связывало ее с этим городом.

Заказала по телефону такси и поехала на вокзал. Билеты были куплены заранее, Володя обещал, что ее на вокзале встретит Михаил, тот самый, кто продает квартиру и уезжает на север.

До посадки в поезд был целый час, и поэтому она поднялась на второй этаж, нашла свободное место в зале ожидания и присела на металлическую скамейку. Включила в плеере Шарля Азнавура и наблюдала за жизнью в зале ожидания.

Интересная штука время. Неделя пролетела как один день, а когда ждешь отправления поезда, время меняет свое измерение и тянется, как жевательная резинка. Оля представила, как можно изобразить время на холсте. Захотелось написать возникший образ. «Доберусь до места, куплю холст и буду творить».

Оля закрыла глаза, улыбнулась, отломила кусочек шоколадки и положила его в рот. Шоколадка была с ромовой начинкой, и приятная горчинка растеклась по языку и щекам.

«Расскажу Володе про идею, ему будет интересно».

– У вас рядом свободно?

Оля открыла глаза и увидела стоящего прямо перед ней невысокого худощавого мужчину.

«То ли 40, то ли 55, – подумала она. – Дня три наверное не брился. Руки в наколках. Уголовник какой-то». Ей, конечно, не хотелось, чтобы этот мужчина сидел с ней рядом. «Да и пахнет от него, наверное, дурно». Она посмотрела по сторонам, ей хотелось самой пересесть, но свободных мест в зале не было.

– Да, свободно.

У мужчины между ног стояла большая белая клетчатая сумка, в какой обычно торгаши перевозят товар.

– Посмотрите за сумкой, я отойду на минутку, – мужчина, не дожидаясь ответа, пододвинул к ее ногам сумку, развернулся и пошел к выходу из зала.

Оля от неожиданности ничего не ответила.

Время шло, а незнакомец не возвращался. Объявили посадку на поезд до Вологды. Оля встала со скамейки и оглянулась по сторонам. Неожиданно она встретилась взглядом с мужчиной кавказкой наружности, стоявшим у газетного киоска. Мужчина сразу отвел взгляд в сторону.

Что делать, Оля не знала. У нее началась паника: дыхание участилось, а ладони стали влажными от пота… «Что делать? Можно, конечно просто уйти, а как же сумка? Вдруг там что-то ценное, и сумку кто-то утащит? Что делать?» Олю почувствовала, как по спине бегут струйки холодного пота.

«Успокойся. Ничего страшного не произошло еще. Не нервничай! Так, что можно сделать? Можно уйти. Я никому ничего не должна. Встану и уйду. А вдруг сумку своруют, и мужчина заявит в полицию, что это я ее украла. Арестуют, обыщут, а у меня огромная сумма денег с собой». Ее бросило в жар.

«Что еще можно сделать? Можно попросить соседку напротив посмотреть за сумкой и описать ей того уголовника. Хороший выход».

Оля подошла к моложавой женщине с черными, как смоль, волосами. Она походила на цыганку. На руках у нее был маленький ребенок, завернутый в цветастое одеяло.

– Меня мужчина попросил за сумкой посмотреть, а сам ушел куда-то на минутку, а у меня поезд отправляется, я больше ждать не могу.

Женщина удивленно смотрела на Олю:

– И что, а я-то при чем тут?

– Ну, и я не при чем!– злясь на себя, на эту женщину, на мужика, оставившего сумку, выпалила Оля.

«Что я делаю? Зачем я злюсь? Она ведь тоже не обязана смотреть за этой дурацкой клетчатой сумкой».

– Посмотрите, пожалуйста!– умоляюще, почти шепотом попросила Оля.

– Ладно, топай! Пусть стоит. Пить и есть не просит. Какой говоришь? Маленький, худенький, небритый?

«Подозрительно быстро согласилась, – тут же промелькнула мысль. – Сейчас сворует, а мне отвечать. Да ладно! Мне на поезд надо бежать. Будь что будет».

Оля нагнулась, взяла за ручки тяжелую сумку и перетащила ее через проход, поближе к цыганке:

– Спасибо вам огромное!

Женщина начала кормить ребенка грудью и никак не отреагировала на благодарность.

Только Оля зашла в купе, вагон дернулся и медленно пополз мимо перрона. «Чуть не опоздала из-за этой сумки. Как-то на душе неспокойно. Мужик, сумка, цыганка, остаться надо было. Заявить в полицию. Поменять билет. Так просто ведь ничего не бывает. А вдруг цыганка сумку утащит, мужик заявление в милицию напишет, и меня разыскивать будут как воровку. Вляпалась на ровном месте. Забудь! Забудь! Забудь! Все будет хорошо!»

Часа через два, после остановки поезда на небольшой станции, в купе вошла полная женщина невысокого роста, с красным, одутловатым лицом. Небрежно бросила на застеленную постель Оли небольшую сумку, села напротив.

– Меня зовут Лида, – представилась она и вытерла платком мокрый от пота лоб.

Оля тоже представилась. На лице у Лиды была доброжелательная улыбка, но глаза, узкие глазки, как два металлических буравчика, разглядывали Олю с ног до головы. Как будто Оля была мышкой или подопытным кроликом, а эта дама ее препарировала. «Аж мурашки побежали по коже».

– Куда едем? – спросила женщина с буравчиками.