– Чего? – вытаращила глаза Кристина.

– Воя.

– Чего? Какого воя?

– В доме кто-то завыл, – терпеливо сказала я. – И Раиса Степановна, услышав это, упала в обморок.

– А, – равнодушно обронила девчонка. – Я сидела в наушниках. Поэтому ничего не слышала. А что за вой?

– Жуткий, – пожаловалась я. – Хорошо, что ты не слышала.

– Наверное, – снова пожала плечами Кристина.

Очевидно, эмоциональный диапазон у девчонки как у улитки. Проводив взглядом Кристину, поднимавшуюся на второй этаж, я двинулась на кухню.

Катька сидела за столом и с мрачным видом прихлебывала кофе. Я вспомнила о обязанностях старшей сестры, отобрала у нее кружку и налила ей зеленый чай с мятой.

Когда молчание затянулось, я спросила:

– Ну? Что скажешь? Вернемся домой?

Катька подняла на меня свои ясные голубые глаза и вздохнула.

– Ты же слышала вой.

– Ну, слышала.

– Как считаешь, это было животное?

Я облизала губы, раздумывая над ответом. Первые три секунды мне вообще не запомнились, но вой из истошного крика перешел в стенания, поэтому я могла с уверенностью ответить:

– Нет. Это была женщина.

– И она кричала, – подхватила мою мысль Катька. – Так, словно…

– Ее пытали или она увидела нечто ужасное.

– Вот. А еще крик был очень громкий. И раздался именно на первом этаже. Рада и Иван Поликарпович были в своей комнате вдвоем, поэтому кандидатура Радочки отпадает. Кристина тоже была у себя, и, если бы звук шел из ее комнаты, мы бы это поняли.

– Остается Раиса Степановна, – сказала я, и вдруг забеспокоилась: – Подожди, то есть ты согласна, что призраков здесь нет?

Катька фыркнула и опустила нос в кружку с чаем. Сделав большой глоток, вытерла рот салфеткой и заявила:

– Нет, я не могу утверждать точно. Я лишь пытаюсь убедить тебя в том, что этот звук издавал не человек. Вернее, не живой человек, живущий в этом доме.

– То есть призрак? – уточнила я.

– То есть да, – с досадой ответила Катя. – Получается, если никто из нас не орал, то это был призрак. Но что-то не сходится.

– Что?

Катя принялась загибать пальцы:

– Смотри, я провела здесь почти весь день. Никаких посторонних и необычных запахов в доме нет, не считая духов Радочки. Резкие перепады температуры отсутствуют, вещи не двигаются сами по себе, никому из жильцов не снятся странные сны. Правда, Радочка что-то упоминала о кошмарах, но скорее всего, ей просто приснилась какая-нибудь чепуха. Кошка…

Катя посмотрела на упитанного кота по кличке Куб, лежащего на поле и презрительно глядящего на нас.

– Это кот.

– Хорошо, кот, – исправилась сестра, – никак не реагирует на предполагаемую нечисть. Измеритель электромагнитного поля…

– Чего?

– Та коробочка, с которой я ходила по дому, – напомнила Катя. Я понятливо кивнула. Коробочка – это ясно.

– Не буду тебя грузить, – отмахнулась сестренка, – но все в норме. Никаких следов или признаков присутствия духов я не обнаружила. Но остается этот вой, который мы слышали, и рассказ Ивана Поликарповича о разбитой вазе и перевернутой фотографии.

Я кивнула.

– К тому же, призрак мог затаиться, – задумчиво добавила Катька.

– Чего? В смысле, он что, разумное существо?

– На эту тему еще ведутся споры, – важно заявила Катька.

Я хмыкнула. Хоть убей, но в призраков я не верю. Чушь собачья. Еще Алан Брэдли написал замечательную фразу: «Надо бояться не мертвых, а живых», и я была с ним абсолютно согласна. В существование призрака, истошно воющего по ночам и разливающего свиную кровь, мне верилось слабо, а вот в человека, делающего то же самое – вполне.

Кстати, про кровь. Я обратилась к Катьке:

– Слушай, а что по поводу разлитой на полу свиной крови? Ты же не думаешь, что потусторонние силы зарезали где-то свинью и приволокли ее биологический материал в дом?

Катька отрицательно замотала головой.

– Нет. Кровь – точно нет. Лиза, я ничего не понимаю, – пожаловалась она. – Если бы тут был призрак, я бы его нашла. Честное слово!

– Я тебе верю, – я обняла сестренку и погладила ее по голове. – Давай сделаем так: ты сосредоточишься на своем призраке, еще раз все проверишь, а я по очереди поговорю с жильцами. Может быть, кровь разлил кто-то из них. Для устрашения, так сказать.

– А вой?

– Что вой? Может, у этого любителя ужасов есть сообщник, который тайно проник в дом и завыл?

Катька настороженно огляделась.

– Думаешь, он еще в доме?

Я покачала головой.

– Вряд ли. Была такая суматоха, наверняка смылся. И не факт, что он вообще был. Это я к тому, что вой можно объяснить как угодно. Так что давай-ка спать.

– Окей, – Катька поднялась со стула и потопала к лестнице. Я потушила свет, оставив парочку светильников (на всякий случай!), и отправилась за ней. В коридоре, остановившись возле своей спальни, засомневалась: может, стоит проверить Кристину? Девочке всего шестнадцать, и, может быть, для всех окружающих она храбрится, но в душе наверняка переживает.

Я подошла к ее комнате и постучала. Затем еще раз, и еще. Не выдержав, крикнула:

– Кристина!

Из соседней двери высунулась голова Катьки, и сестрица недовольно пробурчала:

– Чего орешь?

– Хочу проведать Кристину, а она не открывает.

– В наушниках, поди, – хмыкнула Катька, и скрылась за дверью.

Точно! Кристина же сказала мне, что не слышала вой, потому что слушала музыку. Я решительно толкнула дверь и обмерла. Спальня была пуста. Кристины в ней не было.

– Черт знает что, – прошипела я себе под нос, и тщательно обыскала комнату Кристины. Осмотрела ванную комнату, заглянула под стол, даже под кровать – без толку. Девочка словно испарилась.

Недолго думая, я поспешила к сестрице. Катька уже уютно устроилась под одеялом, нанеся на лицо косметическую маску. Она имела зеленый цвет и неприятно пахла, поэтому волосы сестренка тщательно зачесала назад и закрепила плюшевым ободком с заячьими ушками.

Завидев меня, Катька отложила в сторону телефон и насмешливо спросила:

– Что? Ты пришла пожелать мне спокойной ночи?

– Немедленно вставай, – велела я, сдергивая с нее одеяло. – Кристины нет в ее комнате.

– Может быть, она в ванной? – предположила Катя.

– Я там смотрела.

– Внизу, на первом этаже? В кабинете? На кухне?

Я озадачилась. Искать Кристину на первом этаже мне как-то не пришло в голову, что, разумеется, было упущением с моей стороны. Решительно вздернув подбородок, я чеканным шагом поспешила вниз, взяв с собой Катьку.

Спустя двадцать минут мы облазили весь дом сверху до низу, но Кристина как в воду канула. Выкрикивая ее имя, я обошла особняк еще раз, и даже заглянула в пыльную кладовку.

– Ее нигде нет, – пожаловалась я Катьке, сидящей на диване. – Куда она могла деться?

– Отправилась прогуляться?

– В час ночи?

– Тогда убежала на свидание?

– Ей шестнадцать лет, Кать! Она еще совсем ребенок, – вырвалось у меня.

Катька открыла рот, смерила меня презрительным выгзлядом, и поинтересовалась:

– Скажи-ка, дорогая моя, ты думаешь, что девочки в шестнадцать еще играют в куклы?

– Нет, но свидания…

– Уверяю тебя, некоторые из них делают кое-что похлеще, чем безобидные прогулки под луной и слюнявые поцелуи, – вздохнула Катька.

Я с подозрением уставилась на сестрицу, и та мгновенно добавила:

– Я ничем таким не занимаюсь. Все время дома, с тобой.

– Ладно, – махнула я рукой, решив попозже заняться Катькиным воспитанием, невзирая на то, что сестрице уже исполнилось восемнадцать, – нужно отыскать Кристину. Пойдем в сад.

– Может, подождем, пока она сама вернется? – с надеждой спросила Катька, поскольку тащиться ночью на улицу ей не хотелось.

Я задохнулась от возмущения.

– Катя! Да как ты можешь? Иван Поликарпович с Радой уехали, и оставили нас за старших! А Кристина пропала! Ночью! Совершенно одна!

– Уверена, что она не одна, – пробормотала себе под нос Катька.