— Шифр довольно простой, — сказала она. — Честер использовал даты нашего рождения, телефонные номера и дату выхода журнала с моей статьей. Я сразу их распознала. После этого оставалось только соединить точки.

Эммет наблюдал, как она отмечает на карте координаты карандашом. Ее нарастающее возбуждение практически искрило в воздухе вокруг нее. Он понял, что ей отчаянно хотелось вернуться под землю. Она хотела доказать самой себе, что все еще может работать в катакомбах.

— Если информация Брейди верна, — сказал он, — под приютом находится не указанный на картах вход в катакомбы через стенодыру.

Она кивнула, тщательно сконцентрировавшись на своей работе.

— Конечно, их десятки. Руководство университета запечатывает их, когда находит, но руинные крысы постоянно находят новые.

— В Старом Резонансе так же.

Она отложила карандаш и подняла взгляд, ее лицо порозовело от предвкушения.

— В какой-то момент кто-то, должно быть, обнаружил эту стенодыру с входом. Насколько мы знаем, ее много раз за прошедшие годы находили и снова теряли. Но на этот раз кто-то нашел там в одном из ответвлений грёзалит.

Эммет задумался.

— Тогда же он обнаружил, что проходы перекрыты призраками и ловушками иллюзий. Вероятно, понял, что нужно собрать команду, чтобы очистить это место, и потом вести раскопки.

— Но он не мог собрать для раскопок официальную команду, потому что ему бы пришлось отчитываться о находках перед университетом. Они бы забрали весь грёзалит. И ему пришло в голову, что у него есть идеальный источник незарегистрированной рабочей силы. Уличные ребята все время приходят и уходят из приюта. Некоторые из них, должно быть, были необученными пара-резонаторами диссонансной и эфемерной энергий. Их легко нанять, особенно, если пообещать немного бесплатных тренировок и долю от доходов.

— И если ты не прочь рискнуть их юными жизнями, — мрачно добавила Лидия. — Раскопки в частях катакомб, не нанесенных на карту, опасны даже для умелых и опытных наладчиков и охотников. Когда я думаю о куче молодых людей, которых послали очищать туннели…

— Пушечное мясо, — тихо сказал Эммет.

Она внимательно на него посмотрела:

— Что?

— Это выражение со старой Земли. Однажды попалось мне в книге.

— Ясно. — Она решила оставить это на потом. — Но одно мы знаем точно. Если кто-то использует проход через стенодыру под молодежным приютом и набирает оттуда ребят, тогда он практически наверняка должен работать в «Поперечной волне». Только в этом случае он может свободно приходить и уходить.

— Или она, — тихо добавил Эммет.

— Верно, — согласилась Лидия. — Трудно поверить, что кто-то ведет раскопки прямо под ногами у Хелен Викерс, а она и не подозревает, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Она наверняка в этом замешана.

— Я же говорил, что попросил своих людей в Резонансе проверить ее подноготную. Если повезет, завтра у нас появится какая-то информация.

— Мы говорим о двух убийствах, базовом обучении некоторых охотников и серьезной работе с ловушками иллюзий. Трудно поверить, что Викерс делает все это одна.

Эммет подумал о ключе от шкафчика, найденном в кармане одного из молодых охотников.

— Когда, по словам Боба Мэттьюза, он начал работать волонтером в приюте?

— Несколько месяцев назад.

Он изучал карту, обдумывая имеющиеся у него варианты. Ему очень хотелось бы, чтобы был другой путь, но он понимал, что его нет. Ему нужно было попасть в необозначенный ход в катакомбах, и для помощи требовался хороший наладчик. Лидия была одной из лучших.

Он почувствовал на себе ее взгляд. У него было подозрение, что она точно знает, о чем он думает.

— Нравится тебе или нет, эта работа требует команды из охотника и наладчика. И ты это знаешь, — сказала она.

И была права.

— Сделаем это сегодня, — сказал он.

Она посмотрела на Мохнатика, жующего кренделек на кухонном столе.

— Не волнуйся, мы возьмем с собой подмогу.

— Ты о чем?

— О Мохнатике. — Она сняла пушка со стола и погладила его по спутанной шерстке. — Его ночное зрение и обоняние значительно превосходят человеческие. — Она замялась. — Я считаю его своим счастливым талисманом.

Глава 26

Лидия стояла в темном офисе приюта и смотрела в окно на тихую ночную улицу. Было два часа ночи. «Поперечная волна» закрылась в полночь. Двери и замки были заперты. Поблизости не было подростков. За последние два часа никто не приходил и не уходил из приюта. Либо незаконные раскопки вообще не велись по ночам, либо их не было именно сегодня ночью.

Единственным свидетельством, что район не был абсолютно пустым, была пара пьяниц в подворотне, которых Лидия заметила, когда они с Эмметом шли по переулку. Единственным освещением поблизости была слабая вывеска бара за полквартала до приюта.

— Все в порядке? — спросил Эммет из тени у металлического стола.

Она быстро повернулась, раздраженная вопросом:

— Я в порядке, — резко ответила она. — Просто изучаю это место. Пытаюсь уловить волны ловушки иллюзий, которые ощутила, когда мы здесь были в прошлый раз.

— Конечно. — Из окна поступало недостаточно света, чтобы увидеть выражение лица Эммета. Его голос был очень ровным. Эммет развернулся и направился по коридору к кабинету Боба Мэттьюза.

Лидия последовала за ним, борясь с волной паники, которая накатывала на нее изнутри. «Это не боязнь темноты», — подумала она. По крайней мере пока. Это был страх иного рода.

«Пожалуйста, не теряй сейчас в меня веру, — хотелось ей сказать Эммету. — Ты единственный, кроме меня, считаешь, что я все еще могу это делать. Пожалуйста, верь в меня».

Но она молчала. Даже озвучивание этой мольбы стало бы признанием перед ней самой и Эмметом, что она нервничает из-за того, что ждало их впереди. С того самого момента, когда она оправилась от «потерянного уикенда», она отчаянно хотела вернуться обратно под землю. Теперь, когда этот момент наступил, она могла думать лишь о том, что не должна напортачить.

Но что, если Райан, пара-психиатры и все остальные были правы? Что, если она действительно потеряла какую-то часть своих способностей настраиваться на пси-частоты?

«Прекрати, — сказала она себе. — Ты же дерезонировала ту маленькую ловушку иллюзий в баночке из грёзалита. Это была тонкая работа. Если ты смогла с этим справиться, значит, все с тобой в порядке».

Она протянула руку к Мохнатику, сидевшему у нее на плече. Он не заурчал в ответ, как обычно делал, когда она его гладила. Она чувствовала, что он очень напряжен, и знала, что все его четыре глаза открыты.

Эммет не включал фонарик, пока они не дошли до кабинета Мэттьюза. Лидия оставила его осматривать содержимое ящиков, а сама открыла все свои органы чувств, физических и паранормальных, в поисках невидимых следов эфемерной энергии, характерных для ловушки иллюзий.

Разбирать пси-ощущения в такой близости от стены Мертвого города всегда было непросто. Преобладающая психическая мощь огромного древнего инопланетного сооружения заглушала частоты, которые в любой другой части города были бы более различимы.

Лидия смутно осознавала, что Эммет перемещается по кабинету, но сосредоточилась на своей работе. Она молча подошла к двери внутреннего помещения и прислушалась к своим чувствам. Янтарь ее браслета едва потеплел.

Ничего.

Словно почувствовав ее напряжение, Мохнатик нервно зашевелился. Она подняла руку, чтобы его успокоить и замерла. Ее янтарь начал нагреваться.

— Здесь, — прошептала она.

Эммет замер и внимательно на нее посмотрел, но ничего не сказал.

Легкие завихрения темной пси-энергии двигались в воздухе невидимыми потоками. Их легко было пропустить среди всех других струек вытекающей из соседней стены энергии, но сейчас она поймала нужный след ловушки.