– Мам, мне очень тяжело. Я ещё до конца не смирилась с тем, что теперь смотрю на мир только из положения сидя. И не знаю, смогу ли вообще смириться с этим. Но здесь я поняла, что жизнь – это большее, чем просто возможности, которые дают тебе ноги. У меня были мечты, планы, но теперь они не сбудутся.

Мама смотрела на меня, и я не смогла больше выдерживать этот взгляд и начала плакать.

Вероника Сергеевна слушала свою дочь и не могла поверить в то, что она слышит слова взрослого человека из уст своей крошки. Ей хотелось защитить свою девочку, как любой матери, но она не смогла. Она не может и сейчас защитить её от того, что она слишком рано стала взрослой. Слишком рано ей пришлось принимать решения и делать выводы, которые другим иногда не доступны вообще.

– Машенька, послушай меня, пожалуйста. Я бы очень хотела, чтобы на твоем месте была я. Как любая мать, которая отдаст все, чтобы её ребенок был здоров и счастлив. Мне сложно представить, что ты чувствуешь, но я стараюсь понять тебя. И самое главное, я люблю тебя и всегда буду рядом.

– Мам, почему это случилось именно со мной?

– Я не знаю, я тоже задаю этот вопрос, почему это случилось именно с тобой. Но я буду делать все возможное, чтобы твои мечты воплотились в реальность.

– Но я же не смогу стать актрисой.

– Тогда, может, стоит сосредоточиться на поиски новой мечты?

Мама всегда умела находить нужные слова, хотя большую их часть не слушала. Но сейчас она права. Нужно найти смысл, цель. Создать новую жизнь.

Еще 2 месяца нужно было оставаться в Москве, и потом нас обещали отпустить домой. Но нужно будет раз в год приезжать на реабилитацию.

Два месяца пролетели очень быстро. Я даже не хотела уезжать, потому что тогда придется расставаться с Верой. Да и привыкла я уже к такой жизни, где помогают, поддерживают и обеспечивают уход.

Не хотела домой. Страшно. Многое теперь придется учиться делать заново.

За то время, пока мы были в Москве, папа сделал ремонт. Расширил дверные проемы, переделал кухню и убрал порог в ванной комнате, чтобы я смогла спокойно проезжать на коляске. Еще он поменял входную дверь, чтобы дотягиваться до замка можно было из положения сидя.

Папа встречал нас в аэропорту. В руках у него были мои любимые цветы. До того, как я увидела папу, не осознавала, что очень сильно скучала по нему. Даже мой строгий папа проронил скупую мужскую слезу.

Началась обычная жизнь дома, насколько это было возможно в моем положении. Я стала привыкать к новой жизни. Медленно, но дни шли, складывались в недели, потом в месяцы.

Огорчало только, что школу пришлось оставить. Не было в нашем городе школ, где свободно мог бы учиться ребенок с ограниченными возможностями. И, конечно, о том, чтобы учиться в школе не было и речи. На семейном совете было принято решение перейти на домашнее обучение.

Многие друзья, с которыми общалась до аварии сначала «искренне» переживали за мое состояние, писали сообщения, звонили, поддерживали. Но время шло, сообщений становилось меньше, звонков не стало совсем, и сейчас со мной осталась только Аня из прошлой жизни и Вера из новой. Мы обменялись контактами и общались в социальных сетях.

Аня моя подруга с первого класса. Мы даже в садик вместе ходили. Об этом свидетельствуют фотографии. Но дружили мы или нет тогда, никто из нас не помнит. Начало нашей дружбы 1 сентября. Аня предложила сесть вместе, когда мы стояли у школы. Была праздничная линейка. С тех пор мы не расставались в школе до аварии.

Аня улыбчивая, веселая с огромными глазами и веснушками. У неё от солнца веснушек становилось очень много, но волосы были светлые. Эта странность в её внешности была всегда для меня чем-то особенным. А сейчас я и подавно стала ценить свою подругу со всеми её особенностями.

Её не пугает вид коляски, не останавливает то, что нужно каждый раз, когда они выходят на прогулку, помогать мне. И потом катить коляску. И теперь только Аню могу назвать своим настоящим другом, который будет рядом не только в радости, но и в беде.

Аня не смотрит на меня жалостливым взглядом, говорящим: «ох, как же мне тебя жалко, как я тебе сочувствую, и как же тебе не повезло». Зачем вообще жалеть? Если хочешь проявить сочувствие и понимание, то не жалей. Сделай всё, чтобы человек, который отличается от тебя, не понял, что ты видишь эти отличия, чтобы ни на минуту не почувствовал себя другим. Ведь он такой, как и был прежде. Просто ему дано это испытание, чтобы сделать для себя какие-то выводы. И поверьте, он их сделал. И готов жить дальше с новым взглядом на прежние вещи.

Родителям пришлось очень долго искать коляску с автоматическим приводом, чтобы я смогла сама передвигаться по дому, когда они уходили. Лечение, реабилитация, ремонт, покупка коляски – все это было дорогостоящее. Родители не могли оставить работу и сидеть дома. И ежегодная реабилитация в Москве тоже стоила не малых денег.

Да и я была против того, чтобы со мной сидели, как с маленьким ребенком. Нужно учиться справляться со всеми домашними делами и заботами.

И совсем скоро научилась мыть посуду. Готовила простые блюда. Разогревала обед. А один раз шваброй смогла вытереть воду, которую пролила.

Семья наша жила в трехкомнатной квартире в центре города. Это была небольшая по площади, но очень уютная квартира в доме с высокими потолками. И самое главное в нем был грузовой лифт, в который с легкостью заезжала коляска. А вот если лифт не работал, то приходилось или сидеть дома, или ждать у подъезда, когда он снова включится.

Однажды мы вышли с Аней гулять и лифт отключили. Пришлось ждать до позднего вечера, когда он снова заработает. Потом мама позвонила в управляющую компанию, поругалась с ними. Сказала, что теперь в их доме есть я и лифт нельзя отключать тогда, когда им вздумается. Они пообещали, что все будет работать исправно. И в случае планового отключения они будут предупреждать об этом заранее.

Пока все работает без перебоев.

Мы недавно живем в этой квартире. Это новый дом. Родители купили это жилье три года назад, когда умерла бабушка.

Раньше она жила с нами.

Я очень долго переживала её уход. Ведь бабушка была очень близким человеком. Мама всегда много работала. Она могла пойти на работу в выходной день, приходила очень поздно, уставшая. И все детство, на каждые каникулы я ездила к бабушке вместе с двоюродным братом. С Витей (так звали брата), мы были не разлей вода. Я – заводила. Придумывала для нас развлечения, а Витя никогда не был против.

Самым любимым занятием у нас было рисовать мультики и показывать их бабушке. Моя страсть к кино помогала придумывать сюжеты. Мы рисовали и потом устраивали показ для бабули. Она всегда засыпала, но мы так увлекались процессом, что не замечали этого. Главными героями были зайцы, почему именно зайцы, об этом история умалчивает. Может быть, потому что мы умели рисовать только их.

Бабушка помогла купить им старую квартиру, она продала свою и переехала жить к своей дочери и зятю. Жили душа в душу. Я приходила из школы, и всегда ждал обед на столе. Бабушка интересовалась, как у меня дела в школе, что изучали, и обязательно просила что-нибудь ей рассказать. Особенно любила, когда я учила стихи, а потом рассказывала её. Она очень любила стихотворение Самуила Маршака «Старуха, дверь закрой!». И просила меня читать ей его, когда готовила обед.

Три года назад в декабре нашу семью настигло горе. Однажды Маша пришла домой, а бабушка лежит под столом.

Инсульт. Месяц в больнице. Страшная правда, что надежды нет и ещё полгода моральных и физических мучений всех членов семьи: уход за парализованной бабушкой. Столько боли я не испытывала никогда. Когда смотрела на свою бабушку, которая лежала, плохо разговаривала и почти ничего не ела. А ведь еще недавно она улыбалась и шутила, что дождется правнуков.

Но все меняется. И некоторые события случаются без нашего участия и возможности повлиять на них. Они просто случаются. И человек должен что-то делать. Принимать нелегкие для себя решения и учить уроки, которые приготовила ему жизнь. И она не спрашивает тебя, готов ли ты к этому, сколько тебе лет, мальчик ты девочка, мужчина или женщина. Перед жизнью все равны.