- Не здесь. Пойдемте со мной.
Малко взглядом показал Джону Райли, чтобы тот не двигался. Он вышел из комнаты первым, два макута остались в комнате с Джоном Райли.
Амур Мирбале молча последовала за Малко. В коридоре было полно тонтон-макутов. Метиска толкнула дверь крохотной студии звукозаписи и сделала Малко знак войти. Повернувшись к нему лицом, она сказала без всякого выражения:
- Кастелла убил мою мать. По вашему приказу.
Малко с трудом сдержал себя, услышав такое чудовищное обвинение.
- Прошу вас поверить мне, что я не хотел этого...
Пожав плечами, Амур Мирбале продолжала играть связкой ключей.
- Похороны моей матери через три дня, - сказала она. - Я хочу, чтобы в тот же день был похоронен Габриель Жакмель. И Сезар Кастелла, и Жюльен Лало уже расплатились. Но не они главные виновники, главная вина - на вас. Я уже предлагала вам обменять вашу жизнь на жизнь Жакмеля. Вы же пытались расправиться со мной и потерпели неудачу. Теперь я не выпущу вас. Если через три дня вы не найдете Габриеля Жакмеля, я прикажу содрать с вас кожу кусочками. Если же вы принесете мне его голову, может быть, и останетесь в живых... Я сказала, может быть...
У Малко пересохло в горле, ему показалось вдруг, что в студии очень-очень жарко...
- Как же я могу разыскать Жакмеля, ведь он знает, что вы следите за мной.
- Однажды вам уже удалось встретиться с ним, удастся и во второй раз. Если нет...
Открыв дверь, не глядя на него, она направилась к выходу. Малко пошел в кабинет Джона Райли. Два негра переминались с ноги на ногу, еле удерживая свое оружие.
Увидев Малко, оба тонтон-макута молча вышли из кабинета. Оставшись наедине с Малко, пастор иронично улыбнулся:
- Эти нечестивцы всегда дрожат перед настоящей верой.
Выглянув в окно, Малко наблюдал за отъездом Амур Мирбале и ее людей. Она села за руль "линкольна": у Жозефа Бьенэме рука была перевязана, и он не мог вести машину.
В десяти метрах от входа в Радио-Пакс осталась машина с тремя макутами.
- Что ей нужно было? - спросил Джон Райли.
- Она предупредила меня, что мне осталось жить три дня...
Он объяснил суть ультиматума, поставленного Амур Мирбале. У пастора пропало желание шутить. Он в задумчивости потер подбородок.
- Это будет трудно, - мягко сказал он. - Я не могу выйти из города вместе с вами: дороги всюду перекрыты. А сюда они придут за вами, как приходили только что.
Мне необходимо разыскать Габриеля Жакмеля, - сказал Малко. - Он - мой единственный шанс. Ведь уже несколько месяцев он сопротивляется макутам, он поможет мне, хотя бы для того, чтобы сорвать планы Амур Мирбале...
Джон Райли вздохнул.
- Все так, но где же Габриель Жакмель?
- Кое-кто может знать об этом, - сказал Малко, - Берт Марней...
Американец нахмурился.
- Этот разбойник... Малко грустно улыбнулся.
- В моем положении не приходится выбирать союзников. Я не хочу доставить Амур Мирбале радость разрезать меня по кусочкам... Единственное, что нужно, - это выйти отсюда так, чтобы меня не увидели эти люди. Если я приеду к Берту Марнею с эскортом макутов, он выставит меня за дверь.
Джон Райли погладил библию, лежащую на столе.
- Есть один способ, но для этого вы должны уместиться в багажнике "тойоты". Моя машина стоит во дворе, им не видно ее, и, конечно, им не придет в голову обыскивать багажник, особенно в том случае, если я еду в город. А здесь мы оставим свет, чтобы они думали, что вы еще здесь...
Малко почувствовал, что к нему возвращается вера, как в детстве. Глаза Джона Райли хитро блестели.
- С наступлением темноты мы уедем отсюда, - сказал он.
Малко чуть не закричал от боли: он снова стукнулся головой о выступ багажника. Уже несколько минут "тойота" Джона Райли яростно тряслась, из чего он сделал вывод, что они въехали в Ла Салин. "Выход" удался.
Машина остановилась. Малко затаил дыхание. Хлопнула дверь, и багажник открылся.
- Мы на месте, - мягко объявил Джон Райли. С затекшим телом, разбитый, Малко вылез из своего не столь комфортабельного укрытия. Несколько желтых огней пронизывали темноту. От моря шел тошнотворный запах. Они находились в самом центре бидонвиля. Джон Райли показал Малко освещенную хижину, отстоящую в двадцати метрах от них.
- Это здесь. Я буду ждать вас.
Малко постучал в дверь и вошел. В маленькой комнатке, где были только стол, этажерки, кушетка и два холодильных шкафа, царил тошнотворный запах.
Повернувшись спиной, Берт Марней рылся в одном из шкафов, дверцы которого были открыты, и Малко увидел десятки флаконов с этикетками: кровь нищих из Ла Салин...
Услышав шум, американец повернулся. Увидев Малко, он нахмурился и с трогательными предосторожностями поставил флакон.
- Что вам нужно?
Его голос звучал явно враждебно, но Малко не обратил внимания.
- Вы мне нужны, - сказал он. - Мне нужно как можно скорее связаться с Жакмелем.
Показалось, что подбородок Берта Марнея еще больше уменьшился, а в маленьких голубых глазках мелькнула паника.
- Жакмель! Вы совсем сбрендили. Даже если бы я знал, где он находится, я бы вам не сказал. После всего того, что произошло! Весь Порт-о-Пренс знает, что за вами следят и что вас ожидает. С вами даже говорить опасно. Убирайтесь.
- Мне нужно связаться с Жакмелем, - повторил Малко, - это вопрос жизни и смерти.
- Убирайтесь, - повторил Марней. - У меня нет времени на глупости. Через два часа ко мне придут за двумястами флаконами, и мне нужно успеть разобрать их. Ведь не вы же дадите мне три тысячи долларов, чтобы расплатиться завтра утром с моими простофилями. А если я им не заплачу, они распотрошат меня.
Малко не обратил внимания на этот страстный монолог.
- Послушайте, - сказал он. - Я дам вам пять тысяч долларов, если вы отведете меня к Габриелю Жакмелю.
Берт Марней, не отвечая, зашел за стол и сунул туда руку. В ней блеснуло мачете, подняв которое, он направился к Малко.
- Я уже сказал вам, чтобы вы убирались, - прорычал он, - или я перережу вам глотку.
Отступив к двери, Малко достал свой сверхплоский пистолет. Берт Марней замер, затем плюнул на пол:
- Сволочь, лучше стреляй мне в живот, но Жакмеля я не продам.
