- Они убьют его, - выкрикнул он, - остановите это!

Полицейский в синем чуть повернулся, и ствол его автомата уперся Малко в живот.

- Они только слегка колотят его, - сказал он на хорошем французском.

Малко поискал глазами союзника: напуганные, люди не вмешивались в кровопролитие, их парализовало от страха. Один из полицейских развернул такси, в котором было полно туристов.

В нечеловеческом усилии Кастелла встал на четвереньки. Толстый макут в синем свитере обошел его и, как в гольфе, изо всех сил нанес ему удар в лицо, сломав Кастелле нос.

У доминиканца еще хватило сил закричать. Его правая нога была сломана. Макуты продолжали бить его по рукам, которые превратились в окровавленные культи.

Отчаянно подпрыгнув, Сезар Кастелла перевернулся и скользнул под джип. Макут с золотыми зубами расхохотался. Бросив дубинку в машину, он вытащил доминиканца за ноги. Подбежавшие остальные макуты принялись вновь избивать Кастеллу. Было видно, что они хотят скорее покончить с этим делом.

Когда голова Кастеллы показалась из-под машины, один из макутов ударил сбоку. Малко увидел, как у того вылез и остался на щеке один глаз.

Невыносимо.

Но Кастелла еще жил. В отчаянии он схватился за джип. Разъярившись, толстый макут разбежался и ударил его по затылку изо всех сил, сломав позвонки. Сезар Кастелла подпрыгнул и упал лицом на землю. Макуты продолжали по инерции бить его.

Гуапа, в свою очередь, побежала по улице. С дьявольской ловкостью толстый макут бросил дубинку, которая ударила ее под колени, и она рухнула. Макут с золотыми зубами быстро направился к ней. Ее ожидала та же участь, что и Кастеллу, только макуты били ее сильнее: у них пропало желание позабавиться. За одну секунду лицо Гуапы превратилось в кровавое пятно, месиво хрящей и тканей.

Ничего не видя, она встала и бросилась к аркадам. Зрители этой кровавой бойни посторонились. За ней бросились два макута. Малко не видел удара, размозжившего ей затылок, но услышал его.

У него было ощущение, что это ему разбили череп. При виде этой кровавой расправы на людях его чуть не стошнило.

Из тени показались два макута, они тащили тело Гуапы за руки, лицом к асфальту, на котором оставался кровавый след. Положив тело молодой женщины рядом с Сезаром Кастеллой, они кратко посовещались. На улице жизнь как будто замерла. Впервые макуты не торопились: прислонившись к джипу, они болтали. Два трупа лежали перед ними.

Они смотрели на зрителей.

Наконец один из макутов сделал знак полицейскому открыть улицу для движения. С улице дю Ке подъехало такси. Толстый макут в синем свитере украдкой остановил его. Тот остановился так резко, что на дороге остался след от шин.

Убитый горем Малко видел, как макуты открыли багажник этой старой американской машины, втроем забросили туда Сезара Кастеллу и закрыли багажник. Затем они просунули головой вперед в салон тело Гуапы. Толстый макут в синем свитере быстро переговорил с шофером, и машина тронулась.

Четыре макута тихо совещались. Малко тошнило, он не мог отвести глаз от четверых мужчин. Если бы они посмотрели на него, это означало бы для него смерть. Он задержал дыхание, как будто это могло сделать его невидимым.

Бесконечно медленно протекли несколько секунд.

Затем тонтон-макуты сели в джип. Полицейский, наблюдавший за Малко, опустил автомат и отошел. На асфальте оставалось несколько пятен крови. Гаитянин проскользнул вдоль стены, как крыса. Поравнявшись с Малко, он опустил глаза.

Малко сел в "мазду". Ноги у него дрожали. Он не переставал удивляться, как ему удалось избежать опасности. Наверняка Амур Мирбале считала его причастным к операции, проведенной Сезаром Кастеллой. Оставалось одно: попытаться попасть в посольство. Смерть Жюльена Лало и Сезара Кастеллы поставила под вопрос операцию "Вон-Вон".

Он повернул на авеню Мари-Жан, ожидая, что дорогу ему перекроют макуты. Хотя насилие претило ему, он готов был дорого продать свою жизнь.

Перед зданием миссии ООН он резко свернул на бульвар Гарри Трумэна. Посольство уже было видно. Не снижая скорости, он направил к нему машину и остановился только перед дверью.

Теперь макуты не могли достать его.

Шофер реквизированного макутами такси спорил с охранявшими посольство морскими пехотинцами. На заднем сиденье виднелась шевелюра Гуапы.

Бледный Фрэнк Джилпатрик старался смотреть Малко в глаза. Он был так взволнован, что не замечал, как сигарета обжигает ему пальцы.

- Я не могу обеспечить вашу безопасность, повторил он.

Малко показалось, что он ослышался.

- Вы хотите сказать, что макуты могут прийти за мной сюда?

Раздражение у американца сменило замешательство, и он с яростью погасил окурок в пепельнице.

- Я хочу сказать, что вы не можете оставаться в этом посольстве, сказал он, - потому что это обещал мой посол министру иностранных дел гаитянского правительства. Вам ясно? Я думал, что вас предупредили... В случае неудачи мы вас не знаем. Сама Амур Мирбале лично просила сегодня утром, чтобы вам было отказано в праве убежища. Я сожалею...

Малко с трудом сохранял хладнокровие. Вот почему люди Амур Мирбале допустили его в посольство... Еще никогда ЦРУ не подводило его так основательно. А снаружи ждали трупы Кастеллы и его жены как напоминание о том, что его ожидает...

Он хотел было протестовать, но передумал. По крайней мере, надо сохранить достоинство. Если суждено пропасть, лучше сделать это как джентльмен. Он не даст расправиться с собой, как с доминиканцем: последняя пуля сверхплоского пистолета предназначена ему.

Его золотистые глаза искали взгляд Фрэнка Джилпатрика.

- Прошу вас извиниться за меня перед вашим послом, - сказал он холодно. - До свидания.

У дверей Джилпатрик окликнул его:

- Подождите. Есть один шанс. Постарайтесь попасть на Радио-Пакс. Джон Райли поможет вам. Я... я...

Он униженно склонил голову, ругаясь сквозь зубы, явно недовольный собой.

- Спасибо, - сказал Малко.

Он тихо закрыл за собой дверь. В холле он на секунду задумался. Два морских пехотинца, замершие от ужаса, продолжали следить за такси со зловещим грузом. Перед Малко была лестница, ведущая на второй этаж. Если ему удастся достичь кабинета посла, может быть, он сможет выиграть время и добиться, чтобы его не выбросили вон. Затем он мысленно представил холодное лицо Рекса Стоуна, объясняющего ему условия сделки в Вашингтоне... пятьсот тысяч долларов за смертельный риск.