Минута медленно тянулась. В зеркале Кастелла видел свое отражение: бледное лицо, глаза, налитые кровью. От страха его рот обметало белым... Сейчас отступать было поздно.
Коренастая фигура Бьенэме появилась в поле его зрения, когда он уже его и не ждал. Инстинктивно он отошел назад: начальник полиции внушал ему животный страх. Он был лучшим стрелком в стране. Говорили, что для тренировки он приказывал бросать заключенных из Форт-Диманша и стрелял по ним на лету между тюрьмой и морем. И никого потом не приходилось амнистировать...
И все же он обязан был убить его, прежде чем продолжать свой план.
Вырвав из-под рубашки кольт 38 калибра, Сезар Кастелла оторвал пуговицу. Затем он бросился в открытую дверь и столкнулся с девушкой, выходящей из женского туалета.
- Сезар!
Ее звали Рафаэлла, иногда он удостаивал ее своих милостей, когда ссорился с Гуапой.
Жозеф Бьенэме резко повернулся: хочешь быть начальником полиции в Порт-о-Пренсе, имей хорошие рефлексы. В какую-то долю секунды он успел увидеть в метре от себя вытянутую руку Кастеллы, который десять раз мог разнести ему голову, но доминиканца как парализовало. Он ничего не мог с собой поделать: он не мог стрелять в лицо.
Схватив толстую доминиканцу, Жозеф Бьенэме бросил ее в тот момент, когда Сезар Кастелла, наконец, выстрелил. Попав в грудь внушительных размеров, пуля вышла из спины, оставив отверстие величиной с тарелку, но рикошетом она пришлась по Бьенэме, свалив его на пол. Он и сам уже выстрелил, но пуля ушла в потолок. Как сумасшедший. Сезар Кастелла жал на курок кольта. Две пули никого не задели, две другие попали в орущую негритянку.
Оглушенный Кастелла бросился к выходу. Он сумел разглядеть лежащего на боку Жозефа Бьенэме, на военной форме которого расплывалось пятно крови. Вытянув руку, он выстрелил еще раз.
На ступеньках он споткнулся и упал. Из окна дансинга кто-то выбросил стул и он инстинктивно нагнулся. К счастью для себя: вслед за стулом последовал огромный макут с кольтом в руке.
Сезар Кастелла вскочил с ловкостью змеи и схватил на бегу спасающуюся девушку. В тот момент, когда макут вставал, он бросил ее в него. Она буквально попала под дождь пуль кольта и, обливаясь кровью, упала. Сезар выстрелил в свою очередь, буквально оторвав тонтон-макуту макушку.
Мальчуган вцепился ему в ноги, и он выбил ему глаз рукоятью пистолета. Затем он выстрелил наугад в сторону двери, где лежал Жозеф Бьенэме, и бросился к дороге, чудом не попав под тап-тап. Его машина стояла в сотне метров отсюда. На бегу он вставил в кольт новую обойму и взвел курок. Макуты стреляли наугад по всему, что двигалось. Парочка, которой не повезло приехать именно в этот момент, была изрешечена пулями.
Скользнув за руль, Сезар Кастелла трижды не мог завести машину: так тряслись его руки. Он заметил, что у него из головы идет кровь: наверно, его задела пуля. Он выругался по-испански. Наконец, самое трудное было сделано.
Ольга Мирбале читала газету "Нуве Монд", когда она услышала, что перед домом остановилась машина. Она не пошевелилась. Все было открыто настежь, но ей ли бояться? Ей, матери одной из самых могущественных женщин в Порт-о-Пренсе. Да ни один злоумышленник не рискнет забраться в виллу.
Было уже поздно, и она никого не ожидала. Вилла находилась в конце разбитой дороги в тупике, слева от дороги, ведущей в Петионвиль. Случайно сюда никто не мог приехать.
Старуха встала и через гостиную прошла к входу. Ольга Мирбале была высокой, у нее были седые волосы, а кожа была светлой, как и у ее дочери.
В дверь дважды постучали. Ольга колебалась: пока слуга проснется, визитер, не дождавшись, уйдет. Включив наружное освещение, она пошла сама открыть дверь.
Сезар Кастелла вытер с одежды кровь, поправил прическу и придал себе уверенный вид. Увидев его, Ольга Мирбале нахмурилась: она знала его и не любила.
- Что вам нужно? - спросила она. - Моей дочери здесь нет.
Сезар Кастелла не ответил. К нему вернулось хладнокровие. Спокойно достав из пиджака кольт, он наставил его на старую дам.
- Получай, старая стерва!
Ольга Мирбале не успела испугаться. Пуля разорвала ей аорту, и она умерла на месте, захлебнувшись кровью. Скрестив на груди руки, пытаясь защититься, она отступила к двери под градом пуль.
Доминиканец продолжал стрелять, мстя ей за страх, который он испытал в "Касабланке". Это напоминало ему благословенное время при "Благодетеле", когда целые семьи оппозиционеров безнаказанно уничтожались среди бела дня.
Старуха рухнула рядом с дверью, у нее были открыты глаза, всюду были пятна крови. Сезар Кастелла услышал, как в доме раздались крики. Хорошо, что старуха упала снаружи: никто не осмелится притронуться к телу до приезда Амур Мирбале, а во дворе молодая женщина будет служить прекрасной мишенью. Кастелла убежал. В доме был телефон, значит, Амур предупредят, и она примчится сюда. Вряд ли в такой ситуации она будет чересчур осторожной...
Все было просто, но до этого надо было додуматься.
Сев в машину, он подал ее задним ходом до дороги, ведущей в Петионвиль. Затем, повыше, он повернет машину к Американскому клубу, спрячет там машину, и пешком вернется к вилле Мирбале. У него был американский карабин с автоматическим прицелом, из которого невозможно промахнуться в молодую женщину.
Когда он убьет ее, у него будет полно времени, чтобы скрыться. Затем в игру вступят американцы и Габриель Жакмель. Он подумал, возьмет ли его Жакмель начальником полиции, несмотря на ненависть, питаемую доминиканцами к гаитянам. В конце концов, Сезар Кастелла был хорошим профессионалом, во всяком случае, он превосходил всех этих негров.
- Свиньи, - пробормотал он, трясясь по разбитой дороге. - Даже дороги не умеют делать.
Головная машина неслась так быстро, что ее на метр заносило на разбитой дороге. В десяти метрах от нее в облаке пыли следовали два джипа.
Кастелла быстро перекрестился. Ему было приятно думать, что Бог на его стороне. Это частенько давал ему понять епископ города Куидад-Трухильо. Лежа под хлебным деревом, доминиканец поднял ствол карабина. В темноте его совсем не было видно. Услышав глухой и мерный шум, он подскочил. Но это было всего лишь его сердце.
