Он тяжело поднялся, и отправился исполнять обязанности дворецкого. Встречать маркиза Энвиля, старого склочника, у которого….

— Генри, сколько там дочерей у маркиза? — спросил я, прислушиваясь к голосам, доносившимся из прихожей. Джильэль убеждал соседа, что мы чрезвычайно заняты и никого не принимаем. Я даже двери пошире приоткрыл, чтобы лучше слышать.

— Кажется, в последний наш приезд их было трое, — задумчиво ответил Генри. — Что, думаешь, опять будет намекать на помолвку со старшей?

— Думаю, — тяжело вздохнул я. — Стоило ли из столицы уезжать, чтобы и тут на то же самое наступить.

— Да, хорошо, что наша королева сейчас детьми будет занята, — подтвердил мои мысли Генри. — А то опять устроила бы нам отбор невест. Как полтора года назад, помнишь?

Еще б я не помнил! С трудом увернуться удалось. Хорошо, Генри ухитрился каким-то образом подслушать планы Елисабель. Она так счастлива была, что Эдвин на ней женился, что горела желанием всех подданных облагодетельствовать. То есть, женить. А то не должно у королевы быть незамужних фрейлин. Нет, с одной стороны, вроде бы и правильно: замужним фрейлинам некогда королю глазки строить. С другой — а когда это мешало, и кому. Тогда мы с Генри едва ли не сами выпросили у Эдвина разрешения съездить с посольством к гномам. Конечно, в подгорных владениях не разбежишься, все же, мы не приспособлены к такому. И воздух там не в пример тяжелее, и освещение только факелами да магически измененной плесенью. Грибы еще подземные. Тоже светятся, но тускло, с солнечным светом ни в какое сравнение не идут. Но все лучше, чем жениться на какой-нибудь манерной леди из приближенной аристократии.

А принцесс в соседних королевствах подходящего возраста нет. И слава Ветрам — Основателям.

И уж жениться на какой-нибудь дочке сосланного в провинцию маркиза я точно не собираюсь.

Так, надо проверить — где мой амулет от приворотов, а то знаю я этих провинциалок. Смотрит на тебя невинными глазками, щечками розовеет, лепечет что-то еле слышно, а сама ручку надушенную под нос подсовывает. А в духах капелька нужного средства.

Или норовит напитком угостить. В котором тоже не враз непотребные травки угадаешь.

И выпечка не всегда без начинки с определенными свойствами на стол попадает. Знаем, проходили! Не мы, правда, все же на принца охотиться таким образом опасаются, чревато. А кое-кого из моих знакомых женили таким образом. Полгода муж ходит за женой, как привязанный, потом приворот спадает. И ладно, если наведенные чувства в настоящее что-то перерастают. Чаще всего — вместо нежных чувств появляется ненависть. А браки у нас обратного хода не имеют. Вот и маются потом все. И муж, который чаще в каком-нибудь злачном месте околачивается. И жена, которой по злачным местам этикет не велит ездить. Сидит дома, слезы в платочек льет. Зато замужняя.

И дети. Мне больше всего детей жаль. И отцу не очень нужны, и мать злится. Ладно — принцы и принцессы. Им положено так. Государственное всегда важнее личного.

А я бы хотел, как у нянюшки и дядюшки Джи. Ведь сколько лет уж вместе — а будто только поженились. Детей вырастили — кроме Генри, у них еще трое сыновей и две дочери. Все женатые и замужние. Все успешны, все счастливы, насколько я могу судить.

— Кое-как выпроводил, — сказал дядюшка, усаживаясь в кресло. — Ух, до чего же настырный! Вы бы побереглись, мальчики, у Энвиля уже третья дочка в возраст вскочила, а еще и старшие не пристроены. Он вам приглашения на бал по случаю праздника оставил.

Мы переглянулись и дружно кивнули.

— Мальчики! А ну-ка! Руки мыть и ужинать! — послышался из коридора голос нянюшки. Дважды нас приглашать не нужно. Через три минуты мы уже стояли на пороге малой столовой.

— Чего замерли? — ворчливо сказала нянюшка, подпихивая меня в спину. — Встали на пороге — ни пройти, ни проехать…. И не переоделись даже! От, мужики! Всегда с вами так!

— Ма, мы же дома! — возмутился Генри. — Знаешь, как надоело при параде к каждому обеду — ужину во дворце выходить! Можем мы хотя бы дома расслабиться, и просто жить? Без этикета?!

— Можете, можете. Но ведь не в халатах же?! Чай, не в мыльню пришли. Идите, идите, мальчики, переоденьтесь. Я вам приготовила все. Джи, а ты чего? И тебе приготовлено. Ночь-то какая! Праздничная! Боги не простят, если в затрапезном наряде за стол усядетесь. Кыш!

Кыш — так кыш. С нянюшкой не спорят.

И лишь переодевшись в новый домашний костюм, состоящий из удобной стеганой куртки и тонких брюк, я вспомнил о найденыше. Об этой девочке, со смешным именем «Саша». Она-то где? И во что она одета? Опять натянула свои смешные штаны и такую же смешную кофточку?

— Что ж я за хозяин — даже не подумал об одежде для найденыша!

— Может, ма позаботилась? — неуверенно сказал Генри. — В кладовых всяких платьев полно, может, что-то подобрали? Не будет же она все время в покрывале ходить? Как думаешь?

Я только плечами пожал. Ладно, если что — после праздника вызову сюда королевскую портниху.

Мы вошли в столовую, и снова замерли на пороге.

Батюшки! И когда нянюшка успела?! Еще в обед столовая была обычной. Даже камин в ней топился не так, чтобы очень. А теперь и камин от вековых залежей пыли очищен, и канделябры на его полке надраены до слепящего блеска, и стены будто только что заново обиты тисненым мурайским шелком. По серо-зеленому полю будто струится серебристая поземка, по закручиваясь в спиральки, то растекаясь волнами, и от этого комната кажется таинственной.

Я поднял взгляд к потолку и чуть было не ахнул. В полумраке — потому что пламя камина и два семисвечовых канделябра не давали достаточно света — мне показалось, что потолка и вовсе нет. Откуда-то с высоты — может быть, даже с самого ночного неба, шел снег. Самый настоящий снег — густыми белыми хлопьями. Они искрились и переливались, подсвеченные все тем же пламенем камина и почему-то не долетали до нас. И холодом вовсе даже не тянуло, что было более чем странно. И снег этот не таял, таинственно мерцая в вышине. Иллюзия? Но среди нас нет магов с таким даром. Он достаточно редкий у эльфов, и каждый иллюзионист на особом счету у Совета королевских магов.

Нет, магией даже не тянет. Тогда что это? И почему так остро пахнет нагретой смолой и елью? А еще чем-то сладким и пряным одновременно.

— О-о! — простонал Генри, делая шаг. — Ма! Когда ты успела?! Да такой красоты я и в королевском дворце ни разу не видел! Это же…. Это же настоящая драконья сокровищница! Как в сказке, да, Энгель?

Я только хмыкнул. Драконья сокровищница, надо же…. Можно подумать, кто-то когда-то видел в наших краях драконов. Да в нашем мире их отродясь не было. Выдумки и враки. Не бывает их. А жаль….

— Усаживайтесь, усаживайтесь, — вновь подтолкнула меня в спину нянюшка. — ужинать пора.

— И где же твой дракон? — хмыкнул дядюшка, отодвигая стул для своей леди. — Неужто бросил свои сокровища?

— А может, он за прекрасной принцессой улетел? — ухмыльнулся Генри. — Кстати, а где наша находка? Ма, где Саша?

— Та-дам-м-м… — пропел чистый женский голос, и где-то далеко вспыхнул крохотный огонек. Побежал шустрым светлячком по невидимому пути, оставляя за собой вспыхивающие светильники на стенах. В мгновение ока добрался до потолка и вот уже вспыхнули разноцветными огоньками свечи в большой люстре над празднично украшенным столом, отразились от зеркал.

— Ну, мама! — только и смог прошептать Генри, глядя, как оттуда, из глубины комнаты, плывет к нам чудное виденье….

Стройную женскую фигурку окутывали бело-голубые одежды, украшенные серебряной канителью. На голове такая же бело-голубая шапочка с серебряной опушкой. Огромные глаза — как озера в солнечный день. Синие-синие, искрящиеся, глубокие….

Мне даже показалось, что она действительно плывет над полом. А еще — вокруг нее будто вилась метелица, играя с легкой длинной накидкой, закручиваясь и стелясь поземкой по темным коврам….

— Э-это-о…. Ма, это…. Не может быть…. Это….Это….- с трудом сглатывая, бормотал Генри. — Ма…