И ведь борются, находя себе все новых и новых сторонников.

Много их было на памяти древнего дракона.

Старый Ргрыж, положив тяжелую голову на лапы и прикрыв глаза прозрачным третьим веком — чтобы не отвлекаться на сиюминутное — смотрел сквозь пространство туда, где на берегу горного озера развлекались его подопечные.

Молодой эльф из древнего королевского рода будет исправлять то, что когда-то испортили его предки.

Тут Ргрыж позволил себе тихонечко рассмеяться, отчего в соседней долине случился небольшой обвал. Ничего примечательного — горы вовсе не состоят из драгоценных камней. Там достаточно и обычной породы. Правда, небольшой плюс все же был. Один из ледников, начавший подтаивать, получил собственное русло для стока скопившейся влаги. И теперь она весело заскакала по уступам вниз, торопясь к тому самому озерцу. И это было хорошо.

Это было замечательно. Конечно, трудно вообразить болото посреди гор, но когда у озера нет ни притока воды, ни оттока — кто знает, что может произойти. А так — ледник потихоньку подтаивает, вода стекает в озеро, оно слегка переполняется — и вот уже с другого его края пустился в путь новый — пока еще не широкий ручеек. Ничего — он наберет сил, промоет себе русло и вниз, в предгорья, помчится новая река. Там она встретится с другой, ей подобной, сольется и потечет дальше, сквозь Великие Леса к холодному седому океану….

Ах, да, эльф…. Надо же — старый Ргрыж отвлекся…. Бывает….

Когда-то, как теперь говорят, на Заре Времен, пришли в этот мир Эльфы и Драконы.

А может, не пришли. Может, их принесли Боги. Например, тот же Сивер.

В конце концов, это не так уж и важно.

Принесли, пробудили, или вовсе слепили из подручных материалов.

Пробудили и повелели мир хранить, лелеять и оберегать.

А чтобы все шло по правилам — дали некоторым из них возможность возрождаться. Век за веком, раз за разом проживать жизнь и уходить на следующий виток.

Возрождаться, взрослеть и каждый раз натыкаться на то, что кому-то из них довелось испортить в прошлом воплощении.

Натыкаться и исправлять, костеря отборными словечками…. По сути — самого себя.

Как доведется исправлять содеянное Энгельберту. Это ведь он, в те давние времена по наущению Высшего, — влез в главное Святилище, где хранился артефакт Единения, в народе прозванный «Крылья».

Он — или вселившийся в него Высший, торопясь и покрываясь холодным потом, ломал артефакт. Убеждая при этом самого себя, что ничего страшного не случится. Что они всего-навсего посмотрят, как он устроен. И тут же соберут все, как было.

Собрать не получилось.

Вот, теперь будет переделывать.

И он, Ргрыж, будет не он, если мальчишка не вспомнит все с самого начала. И все-таки восстановит артефакт.

Потому что лично он, Ргрыж, не желает превращаться в сгусток Стихии. Во всяком случае, сейчас, когда он нашел того, кто должен был в те времена стать его вторым Крылом.

Вот дождется, когда бестолковый эльфенок починит артефакт, объединит ауры, сольется с избранным сознаниями…. Это будет покруче огненных гейзеров.

Тут Ргрыж зажмурил и наружные веки — так хорошо ему стало.

Перед внутренним взором нарисовалась картинка: красно-оранжевая драконица плывет в восходящих воздушных потоках, лениво пошевеливая крыльями, а снизу возносится молодой угольно-черный дракон.

И нет, — это будет не он. То есть, не совсем он.

Это будет новое существо. По силе и мощи равное Создателю, повелителю стихии Воздуха.

И нет — он не будет претендовать на роль Бога. Слишком уж это муторное и ответственное занятие — быть Богом. Уж он-то, Ргрыж, насмотрелся за тысячелетия жизни на молодых Ветров. Ему даже было их немного жаль, этих молодых, талантливых и бестолковых.

До них еще не дошло, что необязательно в котел с ухой кидать всего и побольше.

Во всяком случае, капуста там точно лишняя….

Над озером промчался шаловливый ветерок, помогая мальчишкам вытащить на берег тяжелый кошель бредня, полный отборной крупной рыбы. Живое серебро растеклось по зеленой траве, засверкало в лучах полуденного солнца. Ргрыж даже услышал тяжелые шлепки громадных тел.

Он хмыкнул про себя:

— «Эк, как суть божественная себя проявляет! В этом озере отродясь ничего крупнее карасиков не водилось. А тут гляди-ка — форель радужная. И откуда бы»?

— «А подарок детям моим, — отозвался тот, кого Ргрыж звал Отцом. В конце концов, Сивер и в самом деле приложил руку к появлению драконов в этом мире. — Не хочешь вместе с Ветрами на Земле пожить? Приглядеть за мальчишками»?

— «Да я вроде и так…. Приглядываю…. Вот, ученика себе взял. Вроде неплохой мальчишка. Во всяком случае, мыслит в правильном направлении. Да и остальные ничего так».

— Учеником он и на Земле может быть, — хмыкнул Сивер, снимая отвод глаз и усаживаясь рядом с драконом на скальный выступ. — Давай, сынок, собирайся. Встряхнись, а то уж и вовсе пеплом покрылся.

— На Земле нет драконов, — хмыкнул Ргрыж, потягиваясь и расправляя громадные крылья. — Кем я там окажусь?

— Человеком, малыш. Сам же говоришь, что драконов там нет. Поживешь в образе людском, мальчишек поднатаскаешь. Где поможешь, где подскажешь, а где и пинка дашь, для скорости усвоения.

Ргрыж призадумался, примеряя к себе человеческий образ, перебирая в уме все подсмотренные в памяти трех пришельцев.

На Земле он не был давно. Очень давно. Так давно, что можно считать — никогда.

— Скольких ты отправишь со мной? — спросил осторожно.

— С тобой — только Энгельберта. Остальные найдут тебя сами. Они уже там, на Земле. Вот-вот родятся. Тебе хватит времени до их взросления обжиться, обустроиться и сделать себе какое-никакое имя в нужных кругах. Потом соберешь их под своим крылом.

На какое-то время стало тихо. Сивер грыз травинку, мечтательно глядя на суетящихся у озера детей.

Там уже были все: Гришенька с Аленкой, перекидывая друг другу кухонные принадлежности, колдовали над ухой. Гай-младший и Генри, принявшие человекообразный вид, колдовали над крупными валунами, стремясь превратить их в подобие стола и стульев. Энгельберт и Сельвиль о чем-то спорили, яростно размахивая руками.

Не было только Саши — она все еще спала в гроте.

— Условие возвращения? — деловито спросил… высокий седовласый мужчина с горячими карими глазами. Зрачки у него были самые обыкновенные — круглые, почти сливающиеся с радужкой.

И одежда на нем была вполне человеческая: черные джинсы с заклепками по краям карманов, белая футболка с рисунком летящего черного дракона и наброшенная на одно плечо джинсовая черная куртка. На ногах — черные кроссовки с белыми шнурками, завязанными на смешные бантики.

Сивер только хмыкнул. Ничего, Ргрыж дракон неглупый, на Земле быстро разберется, что к чему.

— Условие возвращения, говоришь…. А давай пока без условий, — хмыкнул Сивер. — Поживи, осмотрись, а как соберешь под крыло мальчишек — так и условие возвращения тебе будет открыто.

Ргрыж согласно нагнул голову. Ему уже нетерпелось шагнуть за Грань, очутиться в другом мире, вдохнуть его воздух, вписаться в структуру. Все же, жить долго и не иметь возможности покидать место жительства тяжко. Скука — вот главный враг Разумных. От этого развивается близорукость, появляется лишний вес и седина. Но ничего, еще чуть-чуть — и он стряхнет с крыльев пыль столетий….

— А что будет с принцем-бастардом, — неожиданно вспомнил он. — Я хотел сделать этого мальчишку своим преемником. Во всяком случае, он лучший из Азалийских на сегодняшний день. И кто приглядит за Миром, пока мы будем гостить на Земле?

— А чем тебя не устраивают мои дети? — ухмыльнулся Сивер. — Думаю, Гришка и Саша вполне справятся и с этим, и с Сельвилем.

— Уверен, Отец? Они еще совсем дети….

— Ладно, не бери в голову. Я сам присмотрю здесь. И Стрег поможет. В конце концов, мы имеем право на отпуск, так почему бы не заняться собственным домом….

Саша

Как что-нибудь интересное — так сразу без меня… хоть бы и уху взять. Сами трескают — за уши не оттащишь, а бедная несчастная я лежу тут в гордом одиночестве, слюнки глотаю.