— Похоже, на нас работает воровка, Арсон, — сказал Спайдер, увлекая меня вглубь комнаты.

Пип закрывает дверь в комнату, и когда он поворачивается ко мне спиной, я мельком вижу его кожаный жилет. Там есть нашивки, но та, что посередине, привлекает мое внимание. Это большое изображение черепа с рогами, в сочетании с пистолетом по обе стороны. «Дьявольские бандиты МК» написано по середине пылающим курсивом.

«Дьявольские бандиты». Это название Моника использовала для байкеров, которые были на их встрече. Все, что связано с этой нашивкой, опасно и порочно, и посылает странную смесь страха и любопытства через меня.

Взглянув на спину Спайдера, я вижу ту же самую нашивку на его жилете, только под моим углом, она перевернута вверх ногами. Во что я вляпалась?

Пип запирает дверь и стоит там, как будто чего-то ждет.

— Я думаю, мы разберемся с ее проступком здесь, прежде чем я решу, что с ней делать, — говорит Спайдер.

Вот она опять, эта угроза расправиться со мной.

Человек, которого Спайдер назвал Арсоном, смеется, как будто Спайдер рассказал анекдот.

— Отпусти меня! — рявкаю я, дрыгая ногами.

Спайдер сбрасывает меня с плеча и швыряет на подиум. Мой зад покалывает.

— Ой! — я свирепо смотрю на него, и он ухмыляется, взяв меня за подбородок. Я отворачиваюсь, и он хихикает. Я бы пнула его, но у него все еще есть пистолет. — Это действительно необходимо?

— Почему ты болтаешь, воровка?

Тьфу. Я ненавижу, как он использует это слово, как будто это все, что я есть. Я и так чувствую себя достаточно виноватой.

— Ты и сам болтун, Спайди, — сказал Арсон с довольным видом.

Я бросаю взгляд на стул слева от меня и едва успеваю рассмотреть дикие волны светлых волос Арсона и его квадратную челюсть, как понимаю, что он, Пип и Спайдер не единственные в комнате.

Я резко поворачиваю голову, оглядываясь через плечо.

С другой стороны подиума сидят еще двое мужчин. Они оба выглядят такими же свирепыми и пугающими, как Спайдер. У одного темные волосы с проседью. У другого короткие каштановые кудри и серьга в форме кинжала, свисающая с одного уха. Оба выглядят на несколько лет старше Спайдера, от тридцати до сорока.

Все они одеты в такие же кожаные жилеты, как и Спайдер, но с разными нашивками на груди. У всех есть татуировки, куда бы я ни посмотрела.

Моника была права, они все горячие. Даже Пип хорош собой, но гораздо моложе.

— Ладно, иди отсюда, малыш, — сказал Спайдер, оглядываясь на Пипа. — Иди трахни свою девчонку. Пора мужчинам заняться делами.

Я дважды моргнула, пораженная той легкостью, с которой он говорит о сексе.

— Никаких претензий, сэр. — Пип уходит, закрыв за собой дверь.

— Страйкер, — позвал Спайдер.

— Сделаю, — скрипит стул, и парень с кинжалом в ухе, кажется, Страйкер, подходит и запирает дверь, прежде чем вернуться на свое место.

Серьезно? Этот «малыш» просто оставил меня здесь с этими животными?

— Сейчас, — говорит Спайдер, скрещивая свои мощные руки и пригвоздив меня холодным взглядом. — Не хочешь сказать мне, почему ты решила, что это хорошая идея — обокрасть нас?

Нет. Если я скажу ему об этом, он может отправить меня обратно в Колонию. Или это может подвергнуть людей опасности. У меня там есть друзья. Мои родители. Я не могу ему сказать.

— Что ты собираешься со мной сделать? — я не смогла сдержать дрожь в голосе.

Взгляд Спайдера скользнул по моему телу, округлости груди, изгибу бедер. Он расправляет руки и с хищной медлительностью сокращает расстояние между нами, прежде чем провести рукой по моей ноге.

Ощущение его грубой, мозолистой ладони на моей коже вызывает мгновенную вспышку жара на каждом дюйме моего тела.

В Колонии женщине запрещено позволять прикасаться к себе любому мужчине, кроме мужа. Если она позволит, то будет выглядеть как шлюха. Гнев и стыд обжигают мне щеки.

Это вспышка возбуждения, пронзающая меня насквозь, заставляет меня вздрогнуть, как будто его рука в огне.

В его глазах вспыхивает веселье. Его рука сжимает мое бедро, пальцы сдавливают его почти до боли. Близость, грубость его прикосновений заставляют меня чувствовать себя оскорбленной, как будто он коснулся чего-то личного, чего-то тайного во мне.

— Отвали! — я рычу, пытаясь оттолкнуть его руку. И снова желание не смотреть ему в лицо пытается вырваться наружу, и я подавляю его. Он только увидит в этом слабость.

— Я не думаю, что ты ей очень нравишься, Спайдер, — говорит Страйкер с пугающей небрежностью.

— Все в порядке. Это еще интереснее. Я люблю, когда мне бросают вызов. — Большая рука Спайдера медленно накручивает мои темные кудри, прежде чем он дергает мою голову назад так сильно, что жжение заставляет меня закричать. Он приближается своим лицом к моему.

— Ты что, забыла, у кого пистолет, воровка? — он рычит низким, опасным голосом.

Он прав, о своем страхе я совсем забыла. Я обмякаю в его хватке, заглушая боль в голове. Я не могу понять почему, но боль идет прямо между моих ног, вызывая тупую боль, которую я чувствовала только тогда, когда была одна в своей комнате, думая о мыслях, из-за которых я оказалась бы в изоляции, если бы делала их.

Да поможет мне Бог, он преступник и чудовище. Я не должна испытывать влечение к этому парню, но все, что он делает, заставляет мою кожу гудеть от осознания его присутствия. Стыд разъедает меня, обжигая щеки, и я отрываю взгляд, сосредоточившись на его груди.

Пока ощущение его теплого дыхания на моем лбу не поднимает мою голову.

Красивые губы Спайдера парят в дюйме от моих, достаточно близко, чтобы вызвать у меня покалывание от их жара.

— Ты обокрала нас, — мрачно рычит он. — Никто не крадет у Дьявольских Бандитов. Людей убивают и за меньшее. Ты заплатишь, но считай, что тебе повезет, если это не будет связано с твоей жизнью.

Меня не должно шокировать, что эти люди убивают людей. Он уже сказал мне, что у него нет никаких проблем с использованием своего пистолета против меня, но его слова, тем не менее, усиливают мой страх.

— Ты же не всерьез.

— Так и есть.

— Ты убьешь меня за то, что было в этой банке?

— Я еще не решил. Зачем ты взяла деньги?

Я отвожу взгляд. — Я… мне нужно было уехать из города.

Он вздергивает мой подбородок так, что мне приходится смотреть прямо в его холодные, безжалостные глаза. — Я обещаю тебе, что мы намного опаснее, чем тот, от кого ты бежала. Кого ты разозлила?

Я ничего не говорю.

— Кто бы они ни были, они обязаны быть плохими ребятами, если ты решила, что это хорошая идея — разозлить МК.

— Я… я не знала.

— Что?

— Я не… — я делаю глубокий вдох, чувствуя себя наивной и глупой. — Я не знала, что это значит. Я не знала, кто ты такой.

Спайдер издает звук, похожий на недоверие.

Остальные мужчины хихикают.

— Эта сука лжет, Спайдер. — За моей спиной раздается новый голос — третий человек в комнате. — Просто убей ее задницу.

— Заткнись, Риппер. — Его лоб хмурится, когда он изучает мое лицо. Я вижу это по его глазам, он пытается понять, действительно ли я настолько глупа. Он отпускает меня и делает шаг назад. — Раздевайся.

Единственная команда вонзается в меня, как раскаленная кочерга.

— Зачем? — мой голос срывается на испуганный писк.

Мужчины смеются и фыркают, как будто это глупый вопрос. Эти смешки не оставляют сомнений, почему он хочет, чтобы я разделась.

Но Спайдер не дает ответа, которого я ожидаю.

— Потому что я хочу тебя увидеть, — говорит он, и это мурлыканье, наполненное похотью, заставляет мое горло пересохнуть.

— Ты хочешь… увидеть меня? — голод в его глазах дает понять даже такой сексуально неопытной девушке, как я, что он хочет видеть. Я не могу понять, напугана я или возбуждена.

— Каждый дюйм твоего тела.

— Нет.

Я знаю, это глупый ответ. Он вооружен и уже дважды говорил, что убьет меня, но мысль о том, чтобы раздеться догола перед ним, и, что еще хуже, перед всеми мужчинами в этой комнате, слишком ужасна, чтобы вынести ее. Особенно когда я знаю, к чему это неизбежно приведет.