На мгновение отрываюсь от работы, чтобы поискать на столе непременную чашку кофе. Обычно я ставлю её справа от себя, но на этот раз чашки там нет. Даже пустой. И слева нет. Отсутствие кофе насильно возвращает меня из романа в комнату. С удивлением смотрю на стол. А, ну да! Откуда же здесь взяться кофе? Я ведь не дома.

Отругав себя за неорганизованность, обещаю капризничающему как маленький организму после обеда запастись для него горячим кофе. Вместительный термос из нержавейки у меня есть. Можно бы и не ждать обеда – сходить в столовую прямо сейчас, но лень. Как представлю себе эти крутые лестницы… Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на лестницы. О’кей, организм, будь паинькой. Потерпи немножко.

Смотрю в монитор на текст романа. Вижу отражение своего лица на стекле. Угрожающе хмурю брови. Никакой тебе пощады, кофеман! Пиши-пиши! Иначе мир может недосчитаться бессмертного литературного шедевра. Тяжело вздыхаю. Без кофе мне писать шедевры сложно.

Впрочем, кофе – это ещё ничего. Агата Кристи, например, сочиняла свои детективы, лежа в ванне, а Джон Чивер – обладатель Пулитцеровской премии – снимал всю одежду и писал, сидя в нижнем белье. Эксцентричный Оскар Уайльд прогуливался по улице с лобстером на поводке. Я лобстеров не люблю – они похожи на гигантских тараканов, однако надеюсь, что тоже вскоре прорвусь в великие писатели, и мои романы не будут выходить в рулончиках и без текста.

Эти честолюбивые мечты прерывает звонок мобильника. Звонит Саша – сын Марины от первого брака. Саша трудится механиком на небольшом заводике. Во время работы ему запрещено пользоваться телефоном, но сейчас у него перекур.

– Халло!

– Халло! Привет, Вадим!

– Что нового в экономике?

Саша смеётся. Он вообще смешливый парень.

– У нас в экономике полный порядок. Вчера пришло письмо из АРГ. Фрау Адамс приглашает тебя завтра к восьми ноль-ноль.

Не очень приятное известие. Я до сих пор не знаю, что скрывается за таинственной аббревиатурой – АРГ. Это строгое учреждение занимает несколько зданий в центре Нашего Городка. Именно АРГ озабочено моим трудоустройством. Каждые полгода я подписываю с фрау Адамс соглашение, по которому обязан еженедельно отправлять не менее шести своих резюме в адрес потенциальных работодателей. Адреса я должен искать где угодно сам и, кроме того, не могу отказаться от вакансий, предлагаемых мне АРГ. За это фрау Адамс выплачивает мне пособие на жизнь, платит за квартиру и страховые взносы. Так это здесь устроено. Социальное государство, ясен пончик!

– Понял, – говорю я. – А как мне туда добраться? Попросить Катю, чтобы отвезла меня?

Катя – это сестра Марины, женщина с котом. У её кота нет имени. Этот деспот, тиран, угнетатель и просто постоянно голодная скотинка откликается только на призыв «Иди, жри!». Бедная Катя тратит большую часть зарплаты на «Иди, жри!», проходят годы, но он остается всё таким же мелким, худым, сереньким и вечно больным существом. Видимо не в кота корм.

Саша с сомнением хмыкает.

– Вряд ли Катя сможет помочь. У неё же кот. Мама на «куре». Я работаю. Попроси Федю.

Федя – ещё один родственник Марины. Это её младший брат. Вообще-то он Фридрих, но для своих – Федя. Жена – Дженнифер, дочь – Ванесса, а ещё у Феди есть маленькая дача, на которой мы регулярно собираемся, чтобы, как у нас говорят, погрилить мясо.

– О’кей, попрошу Федю, – не спорю я.

– Тогда чюсс!

– Чюсс!

Саша возвращается к своим делам, а я звоню Феде. Отрываю того от работы и договариваюсь с ним о поездке завтра утром в АРГ. Федя совсем не против. Он человек общительный и во вторник начинает работу во второй половине дня.

– Я сам собирался тебе позвонить, но раз уж ты меня опередил, тогда слушай, – торопливо говорит Федя. – В воскресенье моей Ванесске стукнет десять лет. Днюха! Сам понимаешь – такую дату нельзя не отметить. Все наши собираются на даче. Присоединяйся. Жаль, конечно, что Марины не будет. Пожарим шашлыки, посидим, выпьем по пять капель. Ты как?

– О чём речь? – соглашаюсь. – Конечно, я буду.

– Отлично! Саша тебя привезёт и увезёт. Я сам ему вечером позвоню.

– Договорились.

– Лады. Больше я не могу разговаривать. Шефиня рядом ходит. Чюсс!

«Шефиня!» Я же говорю: «Матриархат рулит!»

– Чюсс!

Кладу замолчавший мобильник в карман. Ну вот. Ещё одно дело улажено. Поставив локти на стол и сцепив пальцы, смотрю на ноутбук. Ноутбук смотрит на меня. Ладно-ладно, хитрец! Не подмигивай мне лампочками. Я и так знаю, что меня ожидает роман. Придвигаю ноутбук к себе и снова поднимаюсь над суетой. До обеда.

Обед проходит, как и ожидалось, под сводами мрачной замковой столовой. Правда на этот раз Лиля побаловала меня украинским борщом со сметаной. Несмотря на присутствие разожжённого камина в столовой сыро и холодно. Брр! Все-таки ещё только март. Налегаю на горячий ароматный борщ. Эрих от меня не отстает. Лиля носится с посудой из кухни в столовую и обратно. Ей и без камина жарко. Алинка не боится холода. Щедро нам улыбаясь, совершенно голенькая девочка прыгает на цыпочках вокруг стола. Она уже наелась манной каши и радует собой мир.

– Алинка, надень платьишко! – ворчит Лиля на дочь. Всё напрасно. Алинка посылает в ответ сияющий лучик своей улыбки, которым лишает силы мамкину строгость. Лиля не выдерживает и тоже улыбается.

– Вы не обращайте внимания на то, что Алинка всё время бегает на цыпочках нагишом, – говорит мне Эрих. – Мы с Лилей даже водили её к врачу, но врач нас успокоил. Он сказал, что с возрастом это у неё пройдет.

Я молча киваю. Мне сейчас не до детских отклонений. Борщ уж очень вкусный. Настоящий украинский красный борщ. Эрих берёт на себя роль виночерпия и наполняет бокалы замковым вином, которое не купить в магазинах. Поднимаем бокалы.

– Прозт! – дружно произносим мы с Эрихом традиционный немецкий тост. Выпиваем вино. На душе у меня теплеет. Или это в желудке? Да какая разница! Роскошный Лилин обед полностью реабилитирует завтрак Геракла.

– Сегодня к нам на ужин приедет доктор Бахман с женой, – напоминает Эрих, – а завтра в Замке соберётся городская студия живописи. Все тринадцать человек. Они устраивают здесь большую выставку своих работ. Это важное событие в жизни Нашего Городка. На открытие приглашено много влиятельных гостей. Будет даже бургомистр. На всё время проведения выставки художники поселятся в Замке. Ради такого мероприятия они взяли отпуска и оплатили свое проживание здесь. Мы уже приготовили для всех участников выставки комнаты в южном крыле. Художники – публика, конечно, беспокойная, но я надеюсь, Вадим, что вам они не будут мешать.

– Сколько времени продлится выставка?

Эрих снова наполняет бокалы. Поднимаем. «Прозт!». Выпиваем.

– Сама подготовка к выставке займёт четыре дня. План примерно таков. Завтра во вторник вся студия собирается здесь и до субботы занимается организацией мероприятия, размещением своих работ, ну и так далее. В субботу – открытие выставки. Торжественные речи, пресса, местное телевидение, бургомистр. Через неделю в воскресенье – закрытие выставки. В понедельник – подведение итогов, уборка помещений и разъезд участников по домам.

Я молча киваю. А что мне остаётся делать? Выбора-то нет. Итак, меня ждут две недели жизни с безумной оравой творческих личностей. Что такое творческие личности я знаю по себе. Ничего приятного. Самовлюбленные болваны с гипертрофированным чувством собственного величия. Талантищи, таланты и талантики! Легко постукиваю кончиками пальцев по столешнице. На моём тайном языке это означает: «Не было слёз, да чёрт нанёс!»

После обеда с национальным колоритом прошу Лилю налить мне в термос крепкого кофе. Объясняю хозяйке, что это одна из немудреных писательских радостей. Кроме того, я же не могу пообещать что-то своему организму, а потом просто от него удрать. Догонит и отомстит. Лиля берёт в одну руку мой термос, в другую – недовольно запищавшую Алинку и скрывается в недрах кухни.