Но карлик даже не дрогнул. Только жадные глаза заблестели, когда он ударил посохом, окутывая Ахава дымкой. Видение потрясло Императора до глубины души. Виски загудели от напряжения, а внутри всё съёжилось, словно он не Чёрный Мясник, а обычный нищий, который лежит на дороге в блевотине и грязи.

Туман окутывал тронный зал, захватывая воображение Императора. Он в ужасе стиснул морды оскаленных львов на подлокотниках трона.

Ахав стоял на лесной поляне, вокруг него почему-то клубились небольшие ледяные смерчи, а рядом фантомом возвышалась призрачная Арена.

Зачем всё это? Кто посмел показывать ему, Императору это безумие? Смерчи подпрыгнули, словно смеясь.

Вот раненый клерик на Арене коснулся медальона – и Ахав невольно закрыл лицо руками от огненного шторма. Он поднимался всё выше, издеваясь над безволием самого Чёрного Палача.

Ты думал, что стал всесильным, Ахав? Скинул Эйриха с трона и стал правителем всех Срединных Земель? Но чего ты будешь стоить, когда увидишь хотя бы немногие последствия собственных ошибок?

Ахав сжал кулаки, пытаясь мысленно вернуться в Тронный Зал, но видение не отпускало.

Вот шторм поднялся над лесом, закружился, взревел и обрушился на Императора. Он упал, поднялся тяжело дыша.

Вот же его комната! Он вернулся! Вернулся, хвала Павшему Лучу! Сейчас же прикажет повесить безумного карлика и…

Ахав остолбенел. Сердце гулко забилось, а по вискам потекли струи пота. Прямо во дворце бушевало пламя.

– Я приказываю остановить! Приказываю… – но его голос потонул в рёве огня.

Рядом с ухмылкой стоял карлик, нежно поглаживая посох – словно давая понять: если он отпустит Нити Судьбы сейчас, их сила похоронит Императора под развалинами дворца.

– Тебе послание от Меедорна, мой Повелитель, – с учтивой театральностью заметил карлик. – Ты знаешь, кто он?

– Неужели… Мерцающий? – Ахав собрал всю волю, чтобы выглядеть достойно. И это у него получилось.

– Прошу заметить, Императору неприлично забывать это имя, – огонь опустился перед лицом Ахава алыми струями на карту, лежащую на столе. Правитель похолодел.

– Не дерзи мне. Отвечай! – прорычал он, повернувшись к посланнику. Карлик сделал издевательски изящное танцевальное па и поклонился.

– Меедорн – глава Мерцающих Школы Единорога. Он просит тебя остановить жестокость, бессмысленные казни и угрозы. Заняться проблемами людей. Иначе последствия будут…

С карты закапала кровь, потекла к ногам Повелителя, он отшатнулся, но брызги попали на его роскошную мантию. Затем алые ручьи побежали во все комнаты дворца.

– Даю слово, – стиснув зубы, прошептал Ахав. – Я не повторю ошибок идиота Эйриха, не способного даже оценить содержание ночного горшка!

– Хм, похвальная самоирония. Но Меедорну нужны дела. Иначе он потребует плату за спасение от Мора и тёмных жрецов прямо сейчас.

– Я прикажу снизить налоги. И выпустить половину заключённых из камер Инквизиции, – Ахав решил принять игру карлика. В душе злость боролась с любопытством – и последнее побеждало. Кошмар притягивал настолько, что хотелось увидеть всю картину. – Такой компромисс устроит уважаемого Меедорна?

– Вполне. Если ты сдержишь слово, – карлик подпрыгнул, виртуозно размахивая посохом – языки пламени вокруг танцевали, напоминая дрессированных саламандр. – Не хочу показаться назойливым, но мой Повелитель на примере почившего короля Эйриха знает, какими забывчивыми порой бывают правители. Особенно когда дело касается выполнения обещаний.

– Слово Чёрного Мясника, – бросил Ахав.

– Ага! Вот это уже кое-что, – карлик захихикал. – Не хочу утруждать моего Императора другими… деталями кошмара. Картина слишком малопривлекательна для достойных очей самого Ахава. Мне удалиться и остановить видение?

– Подожди, – ему нужно пройти путь до конца, чтобы не закончить как проклятый Эйрих. А посланник Меедорна просто играет с ним, надеясь прочитать ложь. – Я хочу увидеть всё.

– Мудрость Императора вызывает слёзы умиления, – пропищал карлик фальцетом, взмахнув посохом. – Тогда смотри: сегодня у тебя счастливый день, мой Повелитель.

Дворец содрогнулся от мощного рёва, а по изящным мраморным ступеням поползли золотистые змеи, оставляя ледяные следы. Император Ахав стиснул зубы, чтобы скрыть страх.

Неужели он увидит будущее, которое нельзя остановить? И скоро найдётся кто-то, способный свергнуть его, как он неудачника-Эйриха?

Вихрь взметнулся перед троном, едва не сбив Императора с ног. Он ухватился за оскаленную морду льва.

Образы закружились перед глазами, сплетаясь в непонятную цепочку.

Старая Мельница и детский смех. Запах парного молока. Поляна Изумрудника. Девочка с мышастиком на плече. Наместник в лесу. Вой пауковолка. Выстрелы из арбалета.

Новые образы вспыхивают друг за другом, заставляя задуматься.

Гладиаторская Арена падает под ураганом. А ведь под развалинами мог оказаться и он, Император, если бы его не отвлекли разборки с сектантами. Тогда Ахаву пришлось лично отбирать лучших людей, чтобы очистить районы Мерегоста.

Неужели всё это было напрасно?

Принцесса Шиала – взрослая, с луком за плечом. Величественный Замок Мерегоста и покушение на короля. Квартал хромлов и победа на ставках какого-то паренька. Время явно смеялось над Императором – вот этот же парень спасает Шиалу, принимая выстрел арбалета на себя.

И снова принцесса. Она с холодным презрением смотрит на Ахава, целясь в него. Император почему-то уверен – выстрел не даст промаха. Пот ручьями стекает по его лицу, но Ахав не отводит взгляд.

Он должен увидеть всех демонов прошлого прежде, чем они вцепятся в него. Иначе для чего ещё нужна корона, если не показывать, каким дерьмом ты стал?

Снова образы.

Деревня, объятая пламенем. Свист стрел. Охотник в чаще. Смех Наместника. Но последнее почему-то захватило воображением Ахава сильнее всего.

Он увидел в этом образе себя, когда за ним по лесу гнались отряды Эйриха. На плече парня сидел рыжий бельчонок. У незнакомца мерцали глаза, освещая самые тёмные уголки души Императора…

***

Мерцающий услышал тревожный стрёкот бельчонка, сидящего на его плече, и остановился. Несмотря на бешеную гонку, преследователи приближались, будто их подстегивали огненными кнутами безумные карлики.

Впереди лес уже не был таким густым, невдалеке маячили окутанные тенями холмы, покрытые стройными сосенками.

Давно пора понять, что за противник этот рыцарь и как он заставил подчиняться целую толпу стражников.

Он вспомнил, как дарил медальон Ксано – у того лицо сияло от счастья. Мог ли ученик тогда представить, что подарок разрушит целую арену вместе с обезумевшими от крови зрителями?

Охотник. Судя по представлению таленгов, клерик достойно сражался против него. Но что-то накачивало его силой – иначе Ксано выиграл бы.

Бельчонок притих, прижавшись к щеке нового друга. Зачем волноваться из-за каких-то охотников, когда в лесу столько орешков – и уж они точно полезней всяких некультурных стражников.

– Мне бы твою логику, малыш, – прошептал Маорт. – Но сейчас у нас другая задача, верно?

Чуули застрекотал, рисуя лапками перстень. Злой, нехороший перстень, какой он видел у того двуногого. С ним в деревню пришли другие звери с палками – те плевались огнём.

Изображение вспыхнуло. Мерцающий прищурился – бельчонок не мог передать каждую деталь, но Маорт уловил мрачную ауру, исходящую от перстня.

Интересный ход, Наместник. Ты решил поднять ставки ещё больше, но сможешь ли удержать в зубах кусок, какой пытаешься оторвать?

Чуули взмахнул хвостом, а рисунок рассыпался тревожными искрами.

***

Гвардейцы приблизились к небольшой полянке. Таленги закружились, тут же принимая образы стражников, словно дети, которые вспомнили про любимую игру.