Ощутив семя во рту, Ми припала губами жаднее и вжалась в совершенно скользкую ногу. Гай погладил по голове, и Ми, чуть потеревшись промежностью, брызнула соком и легла, тяжело дыша.

— Метишь меня? — пробормотал Гай, ложась рядом и поглаживая по спине.

— Угу. Мой зверь, — Ми прижалась к волосатой мокрой ноге и погладила, устало улыбаясь.

— Твой, твой, — усмехнулся Гай и сладко потянулся.

***

С излечением желудка жизнь стала налаживаться. Питательные плоды заходили хорошо, особенно с зельем, чай еще лучше. Главное глотать поскорее. Ни облизнула пальцы и подлила чай себе и Тану, мурлыча под нос.

— Жизнь наладилась?

— Вроде того, — бодро отозвалась Ни и улыбнулась.

— Больше не тоскуешь, смотрю.

— Я все равно еще пока не готова. Не хочу, чтобы он меня такой видел.

— А губы для кого накрасила?

— А, ну это на всякий случай. Вдруг придет, — Ни пожала плечами.

Тан хмыкнул и уткнулся в книги. Руна на посохе вспыхнула и Ни торопливо прикоснулась к ней.

— Учитель!

— Не, эт я. У меня выходной, принести тебе что-нибудь, Ни? — брат широко улыбался.

— Гай! — Ни обняла проекцию.

— Книг по списку, — шепнул Тан.

— Книги из библиотеки. Список отправлю, только проводник при себе держи. И еще питательных плодов из сада, — улыбнулась Ни.

— Тогда я до дома Критийре мигом и к тебе. До встречи, сестрен.

Изображение потухло и Ни обняла посох, едва не мурлыча. Тан торопливо листал каталог.

— Пиши, крольчонок. Вот эту, эту и эту, и эту…

— Постой-постой, помедленнее, — спохватилась Ни и поспешно принялась строчить.

Список вышел необычайно длинным. «Интересно, Гай столько унесет?» — задумалась Ни, но все же отправила.

— Заживе-ем, — протянул Тан, откинул капюшон и пригубил чай.

Ни удивленно уставилась на него. Бритый наголо или, скорее, лысый, на коже странные заплатки, шрамы, уха нет, вместо глаза темный кристалл…

— Эй…

— Красавчик, да? — расхохотался Тан.

— Что с тобой? — удивилась Ни.

— Что и обычно, — проворчал Тан.

— На тебе что, опыты ставили? — тихо спросила она.

— Ага. Но давно. Забудь, просто не подумал, настроение хорошее, захотелось на солнышке погреться, — Тан накинул капюшон обратно.

— Да грейся, я ж уже видела, — пожала плечами Ни.

Тан откинул капюшон и сощурился от удовольствия.

— Ну что, крольчонок, теперь у меня будет все! Я скопирую, ты не против?

— Конечно, только не говори никому, — улыбнулась Ни.

— Я и тебе могу помочь, если согласишься, — великодушно предложил Тан.

— Смотря на что, — осторожно уточнила Ни.

— Зелье могу достать и сосуд для души, вылечишься.

— Зелье? Сосуд? — растерялась Ни.

— Ну да. Вытащим дыхание, запечатаем в сосуде, душу зельем залатаем.

— Так просто? — удивилась Ни.

— Побочные эффекты могут быть — потеря памяти, некоторых чувств, почти что угодно. Но по идее должно или восстановиться полностью, или утратиться незначительно. А еще зелье и сосуд дорогие очень. Но нужен только сосуд, в принципе, я его смогу раздобыть.

— Кстати, о зелье… — нахмурилась Ни. — Я видела один чудовищный рецепт из душ, это оно?

— Скорее всего, да. Рецептов таких зелий не очень много, и во все входят чужие души, — пожал плечами Тан.

— Тогда нет, — покачала головой Ни и погрустнела.

— Как знаешь, крольчонок.

— Тан, а есть какой-нибудь другой способ?

— В теории, наверное, есть. Но чтобы его найти, придется рисковать. Если ты настолько заботишься о душах других, лучше уж зелье, меньше жертв.

— И как я буду жить с этим? Знать, что ради моей жизни кого-то зверски убили и разобрали на части, — поежилась Ни.

— Это сделали не ради твоей жизни, а ради денег. Все имеет свою цену, и твоя жизнь — не исключение.

— Я не хочу жить, если это столько стоит.

— Странная ты. Я вот хочу.

Тан помолчал, а потом указал на искаженных.

— Смотри, вот такого можно использовать. Все равно никогда полноценно жить не сможет. Усыпить, разобрать, занести в статистику тех, кто не пережил очистку.

Ни посмотрела на искаженного, корчащегося в схеме, но промолчала. Тан рассуждал так убедительно! Не все искаженные переживают очистку. Не все возвращают разум. Они даже на элькринов-то уже не слишком похожи! Но так нельзя-нельзя-нельзя, это же… Нельзя и все!

Ни вцепилась в посох и через силу отвернулась от искаженных. Тан хмыкнул и накинул капюшон.

***

К вечеру Гай притащил все, матерясь на чем свет стоит. Он согласился, не прочитав список, и немало удивился вкусам своей сестренки. Большая часть книг была из запретной части библиотеки, к тому же посвящена проклятиям, работе с душой и ядами. Интерес к ядам он еще мог понять, но к остальному… Это никак не укладывалось в его понимание своей сестры. А еще список оказался внушительным, еле дотащил.

Зона Изоляции выглядела кошмарно — кругом густой смог из скверны, вопли искаженных, откровенно неблагополучные ребята, запретные вещи, крепкие словечки…

Гай встревожился и отложил связки с книгами, ища глазами Ни. Та нашлась быстро — выбежала навстречу и бросилась на шею. Хотя и бодрая, но исхудала жутко, на скелет похожа. Дыханием Иста от нее разило похлеще, чем от закоренелого сектанта, и руна на посохе, которую та даже не пыталась скрыть, неприятно цепляла взгляд. Это тревожило настолько, что даже мысли о дурных литературных пристрастиях Ни отошли на второй план.

Она выдала ему защитную повязку, но он не стал задавать вопросов, отшутившись близостью к искаженным.

Разговор не клеился. Ни налила чаю, но в ее комнате стояла такая вонь, что кусок в горло не лез. Гай с тревогой вглядывался в лицо сестры, а та болтала обо всем и ни о чем. В основном спрашивала о том, о чем Гай не знал. Например, где Критийре. До зоны Изоляции новости о проекте безопасных зон почти не доходили, община не отвечала, Ни волновалась. Но Гай тоже не знал, где искать друга отца. В Гнилом лесу Критийре не было, а больше Гай нигде и не появлялся толком. Темы кончились быстро, и Ни притихла.

Хотелось спросить ее, что она вообще делает в этом месте, как планирует жить дальше, как связана с Истом. Но разве можно, да и ответит ли честно? Остальное волновало мало, и Гай молчал.

Он погладил ее по голове, вздохнув про себя. Ни сильно выросла, уже руководит пунктом в ее-то возрасте. Главное, что она в порядке, только скучает по Критийре, но в целом бодрая. Вот только на сектантку слишком похожа. Как же спросить ее? Надо бы все-таки, как брат, он должен знать.

— Ни, ходят слухи о твоей помолвке с Истом.

— М-м… Просто он один раз меня публично назвал невестой. Похоже, я ему нравлюсь. Но никаких помолвок не было, да и не может быть: есть же правила о невмешательстве, — рассмеялась она, легонько щелкнув его по лбу.

— Точно, — смущенно почесал нос Гай.

Похоже, она действительно не беспокоится, и ему не стоит. От дыхания они с Критийре точно найдут способ избавиться, как только появится время, умные. Нашли же способ как-то до сих пор выжить с ним.

Именно так он и хотел думать, но глаза говорили ему: перед тобой настоящая сектантка, ты что, ослеп? Нормальные девушки с Истом не путаются! Чутье опасности молчало — сестра, очевидно, не несла в себе никакой угрозы, тем более в повязке. Но все нутро противилось, и Гая разрывало противоречиями.

Какой же он дурень! Не верит собственной сестре и пытается размышлять о том, в чем ничего не понимает! Вот Ни умная и образованная. Не то что он.

Вот бы рассказать сестренке, что отец жив и нашел подходящий для переселения огромный мир. Но нельзя раскрывать тайны общины. Хорошо, что Ни не спрашивает о нем. Видимо, понимает, что он рассказал бы, если бы знал и мог.

Неудобное молчание прервал вызов Главы. Опять что-то срочное разнюхать! Этот хитрый лис его эксплуатирует, как только может!

Впрочем, и с сестрой, и с зоной Изоляции Гай попрощался с явным облегчением. Хуже Гнилого леса! Там хотя бы не так густо скверна, а мертвяки явно посговорчивее мутных типов и воняют поменьше искаженных. Он ума не прилагал, как сестра здесь живет и даже сохраняет бодрое расположение духа. Из этого места хотелось сбежать как можно скорее.