Они убедились в этом, просматривая подготовительный материал, в котором все было действительно идеально. Но одно дело видеть просто картинки, и полагаться на своё воображение, и другое, почувствовать и ощутить на себе весь масштаб проделанной работы, которая только для них, это просто несопоставимо. Дышать полной грудью было сложно ещё там, на входе, а при рассмотрении всех деталей, бежали сумасшедшие мурашки. Тут будто теряется чувство реальности.
Они действительно в сказке.
Отказавшись от традиционных элементов в проведении мероприятия, их стилистика больше походила на европейскую: смешение современных стилей и изюминки с каплей утонченной классики. Чёрный и белый цвет играли основную роль в цветовой гамме, но оттенки от охры до бежевого удачно дополняли и разбавляли. Выбранные костюмы также сочетали в себе эти же оттенки. Бокуто и Куроо были одеты в монохромную гамму, с более выраженной классикой в линиях, тем временем костюмы Акааши и Кенмы, имели современный и свободный крой с мягкими и тёплыми оттенками, и всё вместе смотрелось гармонично и со вкусом. Ничего кричащего или вычурного, только спокойствие и мягкость, дополнение друг друга и нотки индивидуальности.
С причёсками в работе у стилистов проблем не возникло только с Акааши, выглядевшему и в обычной жизни, как после высококлассного салона, а вот с укладками у Куроо и Бокуто были сложности, но всё было сделано по желанию ребят, с пометкой: «сбавить обороты их привычной жизни волос и привести их к торжественному успокоению, при этом не выглядеть просто зализанными Кенами». Ожидаемый эффект был достигнут, и все остались довольны новыми решениями. Но оставшийся претендент на доведение образа подходящий для такого мероприятия, сначала наотрез отказался. Волосы Кенмы заметно отросли за последнее время. Он категорически отказывался от похода в парикмахерскую, говоря что ему и так нормально. Хотя Куроо иногда настаивал, и тогда их маленькие домашние посиделки переростали в игры «Куроо – стилист года». Так на протяжении того времени, что они вместе, осветленные кончики Кенмы были всех цветов радуги, а однажды, он убедил его снова стать блондином. Кенме было лень протестовать, по этому сейчас он снова с отросшими корнями, благо кончики опять светлого цвета. Его устраивали слегка спутанные волосы, и никаких низких, зачесанных хвостов он не переживёт. Сошлись на высоком небрежном пучке, с выпущенными волосами, напоминавшим хвостик, добротно залаченный и уложенный на совесть. Он одобрил конечный результат, сказав «пойдёт», и все выдохнули.
Когда они дошли до нужной точки возле сцены, где их ждали Бокуто и Куроо, отсвечивая своими улыбками в тридцать два зуба, музыка стихла. И началась вступительная речь, торжественно объявляющая причину события такого масштаба. И собрались они здесь, чтобы стать мужем и мужем в двойном экземпляре и быть счастливыми вместе, до конца своих дней. После вводных слов, им передают слово для признаний – клятв к друг другу, что стадом мурашек проносится по сознанию Кенмы. Он берёт слово первым, переводя взгляд и погружаясь в любимые глаза. Заряжаясь долей спокойствия и уверенности, он начинает говорить:
— Ну что ж, публичные выступления это не моё, но всё, что касается этого мужчины, не вписывается в мои изначальные привычки и убеждения… и знаете, я очень рад таким переменам. Поэтому… это не будет похоже на клятву, я скорее хочу сказать, как я благодарен этому человеку. Куроо... моя любовь, моё движение вперед, моё утреннее солнце и вечерний уют. Ты моя опора и сила, с тобой я чувствую себя невероятно особенно, чувствую себя правильно…чувствую. Каждый день я узнаю тебя и влюбляюсь с новой силой, если такое конечно возможно. Ты ворвался в мою жизнь так стремительно и ярко, и я сомневался, что такой напор вообще по мне, но ещё в первую нашу встречу, ты показал как важно для тебя именно то, чего хочу я, хоть и со второй попытки конечно, — у Кенмы выходит смешок, который он ловит и от Куроо, при воспоминании их первой встречи.
— Но всё же ты дал мне пространство и право выбора, и я оценил, хоть и был скептически настроен. Ты был рядом, как говорят, в болезни и здравии, и я никогда до этого не видел столько упорства и не чувствовал столько тепла и искренней заботы… — Кхммм.. кхммм… — послышался женский тембр с первых рядов.
— Ну конечно после тебя, мам, — с мягкой улыбкой произнёс Кема, а в зале послышался легкий смех. Он снова вернул своё внимание человеку напротив и продолжил.
— С тобой я перестал бояться мнений и косых взглядов, я научился знать себе цену, понять что я чего-то стою. И на протяжении всех пяти лет, хотя уже шести… ничего не изменилось, я продолжаю все это чувствовать и наслаждаться этим каждый день.. и моя любовь к тебе не боится времени. Я действительно люблю в тебе абсолютно всё, хоть и не говорю об этом достаточно часто… как ты этого заслуживаешь. Просто знай, что это так, — одним движением губ, чтобы не прерывать речь, Куроо произносит «знаю»
— Все твои открытые чувства, которые иногда меня смущают, всё равно люблю. И когда ты никак не можешь перестать болтать после… ну… ну ты понял… всё равно люблю. Когда будишь меня по утрам, щекоча мои пятки.. тоже безумно люблю. И я очень люблю тебя сонного и тихого по утрам, когда выдаются особо загруженные дни и ты ложишься очень поздно, ты невероятно милый и домашний. Люблю, когда ты пытаешься подобрать нам похожую одежду, когда мы идём куда-то в общество, хоть иногда это ОЧЕНЬ странный выбор, но он отделяет нас от всего мира, это так здорово и я это очень ценю. Всего и не перечислить, но есть момент, за который я действительно благодарен тебе, это мое личное пространство. И я не представляю какие усилия ты делаешь над собой, ведь тебе всегда мало меня. И мне тебя мало, но знай что эта мелочь помогает мне быть тем, кто я есть и помогает грамотно мыслить. И я очень сильно люблю тебя за то, что получаю всё это, за то, что я остаюсь собой, это твоя заслуга, спасибо. Ты невероятный, и я так рад что я наконец-то стану твоим мужем, потому что это лучше что я могу представить в своей жизни. Я счастлив. И быть счастливым с тобой до конца жизни, это то, к чему мы пришли вместе, и я благодарен тебе буквально за каждый день. Ты самое дорогое что у меня есть, хотя… нет…ты… бесценен, и я не променяю тебя ни на что. Мое сердце принадлежит только тебе, Куроо Тецуро.
Зал замер, пока Кенма говорил, говорил много, и так искренне, хоть и смущаясь, и запинаясь через предложение, но говорил с трепетом и влажными глазами, с искренней любовью смотря только на своего мужчину. Здесь никто не усомнился, что они созданы друг для друга, и его слова ещё раз это подтвердили.
После аплодисментов ответную речь начинает говорить Куроо, который не справляется со своей мимикой и с трудом сдерживает эмоции, которых очень много, а ведь ему сейчас и самому говорить не менее трогательные слова. Только теперь он понял, почему Кенма поставил ультиматум, что, если он и будет говорить, то только первый. Пропустить это все через себя и оставаться в норме очень тяжело. Он краем глаза смотрит на Бокуто с Акааши, и не знает, сможет ли сегодня Котаро хоть что-то сказать. Его глаза уже на мокром месте, а это не ему всё это говорили. Похоже, у них на пару будут самые зарёванные фотки.
И вроде много из произнесённого он слышал не раз, но вот так вот прилюдно, открыто, такое прошивает сердце насквозь и заставляет запечатать мысль, насколько же сильно тебе повезло встретить такого человека, найти часть своей души.
— Я…. Кхммм… дайте мне секунду, — только начиная говорить, Куроо понимает что не может вот так просто собраться.
— Я.. я очень тебя люблю… — произносит Куроо еле слышно, одними губами, пытаясь восстановить свой голос, который дрожит, и ком в горле совсем не помогает прийти в норму.
— Блин… сейчас... ещё секундочку, — бубнит Куроо.
Кенма видит его состояние, ободряюще поглаживает кожу его рук большими пальцами и улыбается так тепло, как улыбается только ему, и это помогает, он расслабляется, совсем как дома, после трудных переговоров, когда нервы ни к черту, когда он падает в его объятия и эти руки забирают у него всё плохое, что случается, и он четко понимает, что это всё ерунда, пока он есть рядом с ним.
