К третьему году существования они отстроили что-то вроде кофейни, но с большой посадочной площадью, куда приходили студенты и работающие люди, которые могли не только отдохнуть, но и с комфортом продолжить учёбу или работу. Цены были с минимальной наценкой для покрытия расходов, поэтому у них всегда был полный зал, а многие студенты очень часто брали в проект их организацию, в которой можно было найти почти любую отрасль и защитить какой-то проект или диплом. Они были открыты ко всему, что помогало людям найти себя, что давало возможность попробовать и почувствовать значимость. Бокуто очень вырос за последние время, он не устаёт повторять, как много он нашёл в одном-единственном человеке, с которым он поднимается всё выше и выше, который помог поверить в себя и зажёг тлеющие внутри него угольки, превратив в настоящее пламя, каким он и был: ярким, сильным и тёплым. Они действительно стали семьёй.
Их проекту исполняется четыре года, и в честь этого была организована благотворительная вечеринка, по совместительству выставка различных видов искусств: все, у кого были какие-либо предложения, могли показать себя. Они не стремились за известными именами, они искали таланты и находили, неся в массы прекрасное. Вокруг царят умиротворение, радость и веселье, все общаются, заводят новые знакомства, никто не стесняется, здесь нет рамок высшего общества, всё искренне. К тому же, канун нового года, у людей и без того волшебное настроение, но они стараются соответствовать и добавить ещё больше радости в длинные праздничные дни, в которые они тоже собираются хорошенько отдохнуть.
— Ах, вот вы где, дорогое начальство! — язвит Куроо с широкой улыбкой на лице, рядом стоит Кенма, отвечая кому-то в телефоне.
— Кто бы говорил! — Акааши и Бокуто сидят в самом отдалённом углу, мило беседуя за бокалом вина. Куроо смеётся с комментария Бокуто, чокаясь с ним бокалом с выражением лица «подкол засчитан».
— Чемоданы собраны? — спрашивает Куроо.
— Ещё вчера! Жду не дождусь поездки, наконец-то всё удачно сложилось и мы сможем поехать вчетвером! — Глаза Бокуто горят, как новогодняя гирлянда, неся собой ощущение уюта, тепла и исполнения желаний.
— Да, мы так долго этого ждали! — Куроо поддерживает радость открытой улыбкой, присаживаясь рядом.
— Вы будто не видитесь каждый день на работе, да и выходные почти всегда то вы у нас, то наоборот. — Акааши говорит спокойно, констатируя факт.
— Ой, Акааши, вечно ты из праздника хочешь обычный день сделать. — Улыбка Куроо съезжает набок, теперь становясь недовольной.
— Я этого не говорил.
— Не говорил, но где твои эмоции? Это же так круто! — Куроо жестикулирует руками, привлекая внимание Акааши.
— Безусловно, это здорово, но все мои эмоции не для вас, Куроо.— Акааши переводит взгляд на Тецуро.
— Я до сих пор их не заслужил? — Глаза Куроо расширяются от удивления.
— Простите, вряд ли это случится. — Акааши возвращает своё внимание телефону.
— Да ты с Кенмой лучше общается, чем со мной, хотя хотел бы заметить, что я тебя знаю дольше. — Куроо никак не может оставить этот момент, потому что на протяжении всего их знакомства ему так и не удалось наладить тот контакт, который он считал нужным для близких друзей. С весёлыми шутками друг с другом, упрощением каких-то границ в поведении — но нет, это не про их отношения с Акааши, и он искренне не понимал, почему всё так.
— Куроо, разница в две недели.
— Ну и что!
— Чего вам не хватает?
— Да всего мне хватает, Акааши, просто ты… Ах ладно, забудем, я бьюсь в закрытые двери. — Куроо переводит внимание на свой бокал в руке.
— Странный вы, Куроо, — добавляет Акааши.
— Ага, не то слово, — бурчит Куроо.
— Да брось, бро, Акааши очень тепло к тебе относится, ты для него семья. — Бокуто это всё слегка забавляет, он чувствует себя родителем, который пытается помирить своих любимых деток и объяснить им, как сильно они на самом деле дорожат друг другом, хоть и неправильно показывают это.
— Да ну, видимо, та часть, которой он не рад.
— Ну то, что он не так ярко это показывает, не говорит об обратном. Ты просто воспринимаешь яркие эмоции лучше, а другие не всегда видишь.
— И чего же я не вижу? — Внимание Куроо возвращается, он с большим интересом смотрит на Бокуто.
— Ну, например, ты скорее всего не обратил внимание, что у нас дома появились тапочки, те, что ты всё время носишь. Так вот, если ты вспомнишь, то первое время ты надевал мои, приходя к нам. Но появление этих тапочек — его инициатива, он сам купил их для тебя, и они всегда ждут тебя в нашем доме, так же, как и Акааши.
— Но…
— Или ещё пример, — перебивает Бокуто. — Та жареная скумбрия, что всегда присутствует на столе, когда мы собираемся по праздникам, — это тоже желание Акааши, и именно он её готовит, по твоему любимому рецепту и тоже для тебя, ведь больше никто так сильно её не любит. Ну и то, что самый значимый для Акааши питомец почти на все выходные пристраивается к соседке, потому что твое здоровье важнее, Куроо. И таких вещей очень много, просто Акааши другой, он иначе показывает, как ты ему дорог.
— Это… это правда? Это правда специально для меня? Ака-а-а-аши! Дай я тебя обниму! — Куроо вскакивает с места, хватая того в свои объятия, опуская даже тот факт, что Акааши этому не сильно рад внешне.
— Бокуто-сан, зачем вы так со мной, — слегка сдавленно говорит Акааши в объятиях Куроо.
— Да ладно, Акааши, ему это нужно, — с умилением говорит Бокуто, улыбаясь, как самый счастливый родитель.
— Надеюсь, Куроо, больше у вас не будет сомнений. — Акааши слегка освобождается из оков.
— Никаких! Мог бы сразу сказать! — Куроо выпускает Акааши из своих рук.
— Незачем, я не жду похвалы и тем более объятий.
— Я что-то пропустил? — Кенма возвращается к ним, придя на самом интересном моменте.
— Ага, Акааши, оказывается, меня всё-таки любит!
— Я вас не…
— Просто не говорит, представляешь? Он столько всего для меня делает, а я и не замечал. — Куроо светится от радости, что всё не так, как он думал, и всё же и у них близкие отношения, только выглядят они иначе, но с этим он может смириться.
— А, ясно.
— Ясно? Кенма! Ты тоже это знал?
— Знал, Куроо. — У Кенмы на лице не было ни одной капли удивления.
— Это он тебе сказал, потому что вы больше общаетесь? — с подозрением произносит Куроо.
— Нет, Куроо, всё очевидно.
— Как замечательно, одному мне не очевидно? Дураком себя сейчас чувствую.
— Главное, не затягивай с этим… — смеясь, говорит Бокуто.
— Ха-ха… Очень смешно!
— Хватит уже цену себе набивать. Нам выезжать уже пора, ещё и за вещами заехать нужно, — проверяя что-то в телефоне, говорит Кенма.
— Да, пойдем попрощаемся со всеми, и напомни Асано, что он сегодня завершает праздник и закрывает офис, — говорит Бокуто, вставая.
— Хорошо, я пойду попрощаюсь, встретимся у входа. — Акааши тоже приподнимается, подойдя ближе к Бокуто, наклоняясь к его уху шепча: — Люблю тебя.
— И я люблю, — так же шепотом повторяет Бокуто, только для Акааши.
— Эй, хватит шептаться, больше двух говорят вслух!
— Эта информация не для вас, Куроо.
— Конечно, другого я и не ожидал.
— Зато у меня есть кое-что, лично для тебя, — говорит Кенма.
— Я весь во внимании, моя любовь! — переключая внимание и сгребая в объятия своего кота.
— Ты неисправим, Куроо, вот скажи, обязательно выставлять это напоказ? — Кенма также не был приверженником открытого показа любви, но с Куроо это не работало, и он привык, иногда вставляя нотки недовольства, но все равно впитывая в себя всю радость от того, что получает это.
— Не обязательно, но я так хочу. И это не показ, просто я же не Акааши, я так не могу, у меня переключатель громкости с тобой сломался, могу только кричать о том, как люблю тебя! — Куроо нежно чмокает того в нос, улыбаясь тому, что у него есть.
— Ладно, Куроо, хватит, а то мы так никуда не попадём, твои признания перетекают в какую-то защиту диссертации на тему «Как сильно я люблю Козуме Кенму» на добрых сорок минут.
