P.S. ГИПНОТИЧЕСКИЙ СЕАНС. Представьте себе, что вы разрезали острым ножом лимон. Кончиком ножа взяли каплю лимонного сока и поместили его на язык. Что сейчас происходит у вас во рту? Это был всего лишь текст.

Текст – это шелест слов. Он может быть тихим, еле слышимым. Волнующим и возбуждающим шёпотом в ушную раковину. А может залихватски и громогласно шарахнуть по перепонкам, как гроза в начале мая. Если с душою его составить, он возьмёт нас за шкирку, хорошенько встряхнёт и вытащит на солнечный свет израненную душу. Из тьмы невроза и мрака бесноватости. Доведёт до слёз и зелёных соплей с пузырями. А потом освободит от невыносимой боли и обид в прошлом. Свинцовой тяжести, которая не один год валуном лежала у нас на сердце.

Как же сотворить такой текст, чтобы он причинил исцеление и подарил литературное блаженство? Чтобы текст трудился, как сеанс массовой психотерапии, он должен вежливо прикоснутся к подсознанию читателя. С английской учтивостью постучатся во входную дверь. На цыпочках пройтись по глубинным причинам невроза, депрессии, страхов и зависимостей. И острым скальпелем хирурга, точным и филигранным разрезом вскрыть душевный гнойник. Бдительно охраняемым самим пациентом. Чтобы исцелится, приходится вынести муки ада. Ножичком по живому. Например, вспомнить нелюбовь родителей, отвержение, сексуальное насилие в детстве. Люди больны воспоминаниями, которые стали бессознательными из-за боли. Поэтому, вначале текстовая анестезия.

Для терапевтической эффективности, текст должен быть написан как минимум на трёх уровнях. Тогда читатель погружается в трансовое состояние, подсознание оголяется. Охрана, стоящая на страже ядра невроза, теряет бдительность. Сюжет произведения затронет глубинные секреты человека, минуя сопротивление для психотерапевтической интервенции. Это, конечно, истории.

Если от текста проскакали мурашки по спине, перехватило дыхание, непроизвольно наворачиваются слёзы, то это идёт нейролингвистический сеанс психотерапии в режиме онлайн. Который завершится зарницами озарений и последующим катарсисом (очищение от негатива и скверны). И закономерный результат – трансформация личности и новая субъективная реальность.

И последнее. Текст как сеанс массовой психотерапии – это рабочий альянс классического психоанализа З. Фрейда и гипнотерапии Мильтона Эриксона.

Это рассказ об интонации голоса. При любой коммуникации важно не то, ЧТО человек говорит, а КАК говорит. Интонация, тон голоса. Энергетика, которая подзаряжается от сексуальной конституции человека. Если бросить людей в атаку, с криком «Ура!!!» тихим, монотонным голосом, то вероятность прорыва под большим вопросом. Недаром же говорят про командный голос. Для которого нужны соответствующие колокольчики. «Бейцы», как говорят в Одессе-маме. Потому что каждое слово или фраза имеет свой оттенок. Все пятьдесят. Можно промурлыкать «да», а можно прошипеть. Или прокукарекать звонким пионерским голосом. Воздействие на собеседника будет разным. Хотя слово одно. Эффективность воздействия, гипноза интонацией идет из гештальтпсихологии. Фигура-фон.

Если у фигуры поменять фон (сменить контекст), общее восприятие ситуации, а значит и смысла, меняется. Например, сидит голый человек. Никакого смысла в этом нет. Просто фигура. Нужен фон. И если ему дорисовать баню, сразу появляется смысл в восприятии. Это фон, рамка. Картинка будет расслаблять, всплывут воспоминания о сауне, выпивке и других человеческих радостях. Иногда, с порочным душком. С далеко идущими последствиями. А если все стереть, и сзади дорисовать школьное родительское собрание, то «выстрелит» совсем иной смысл в восприятии. В лучшем случае будет смешно, в худшем – возмутительно. Справедливый и праведный гнев – не сидят на школьных собраниях голыми. Непотребное обличье для собраний. В этом могущество фона, контекста.

Так и в разговоре, в общении. Слова – это фигура, а интонации, тональность голоса – это фон. И чтобы вас услышали и правильно поняли, произнесенные слова должны фонировать с интонацией. Например, продажи или переговоры по телефону. Люди неосознанно реагируют на тон голоса, а не на сказанные слова. Безошибочно отцифруют истинность намерений. И кто мастерский владеет тембром голоса, умеючи меняет тональность, у него в разы возрастает личная харизма и способность гипнотически влиять на собеседника. Или на группу людей, если дать ему в руки микрофон. Слова и тональность, в обнимку, буквально залетают в мозг человека. Особенно, когда любят ушами.

Но самое высшее искусство коммуникации, это умение молчать. Одновременно и фон, и фигура. Несёт огромный смысл и энергетическую заряженность. Это высоко ценится в Англии и в арабском мире. «Пустое ведро громче гремит».

Когда мама Даира узнала, что она беременна, то сильно расстроилась. Уже было трое детей, жили тяжело, плохо, денег хронически не хватало. Она долго раздумывала и решилась на аборт. Пошла на прием к гинекологу с твердым намерением прервать беременность. Но в последний момент материнское сердце дрогнуло и она убежала прямо с малой операционной.

Даир родился в срок, рос и развивался как все дети. Но была в нем какая-то особенность. Он был очень пуглив и всего боялся. Темноты, громких звуков, собак и незнакомых людей. Начинались слезы и истерика с сердцебиением и нехваткой воздуха. Было такое ощущение, что он всегда был готов к реакциям страха. Проблемы начались, когда надо было идти в школу. Он панически боялся социума, своих одноклассников.

Мама была вынуждена проконсультировать его у специалиста, детского психиатра. Уже немолодой доктор очень внимательно выслушал маму, понаблюдал и поговорил с Даиром. И объяснил, почему у абсолютно здорового пацана готовность к возникновению страха и паники.

– Он во внутриутробном состоянии понял, что вы хотели сделать на него аборт, прервать его жизнь. Тогда он пережил страх смерти, и с того времени после рождения стал бояться жизни, – был вердикт врача. Мама была в глубоком потрясении, на грани депрессии из-за чувства вины перед ребенком. Поняла, почему у арабов день рождения ребенка – это день его зачатия.

Даиру предстоял длительный период психотерапевтической реабилитации после внутриутробного испуга и ужаса аборта. Чтобы он наконец перестал бояться жизни. Которая его не ждала. Доктор объяснил маме, что чем быстрее её сын инстинктивно почувствует безусловную материнскую любовь, тем быстрее он сбросит бремя страха. Станет жизнелюбивым. Страх возникает тогда, когда отсутствует любовь. Это обратная сторона медали.

– Он должен почувствовать, что нужен жизни, – широко улыбаясь, сказал Илья Моисеевич, детский психиатр с большим стажем работы. Слов на ветер доктор никогда не бросал. На горизонте забрезжил рассвет надежды. Вера, Надежда, Любовь. Три главных лекарства для Даира. Чтобы он освободился от внутриутробного потрясения.

Кудайберген был долгожданным ребенком. Единственный сын после трех дочерей. Наследник и продолжатель фамилии. У отца не хватало биологической силы, рождались только девочки, а на пацанов были выкидыши. Супруга была лидером, доминировала в семье. Имела мужской склад характера. А в природе заложен принцип совершенства – право сильного, поэтому несказанно повезло, когда родился сын.

С первых дней своей жизни, Кудайберген был на особом, царственном положении. Его рождение сильно психотравмировало третью сестру. До его рождения она была любимица, принцесса и баловница судьбы. А с рождение братика слетела с трона любви. Всё равно что дворцовый переворот. Девочка стала замкнутой, плохо спала по ночам, появились фобии и психосоматические расстройства. Когда все внимание было направлено на брата, у нее начиналась неукротимая рвота. Из-за неприятия жизненной ситуации со временем появилась аллергия на холод.

Отец в сыне больше любил себя, поэтому все ему позволял. Кудайберген никогда не слышал волшебного слова «нет». Об исцеляющей силе ремня не было и речи. Все его желания и потребности удовлетворялись немедленно. После трех лет он почему-то решил, что мама полностью принадлежит ему. Отторгал отца, стал биться в истериках, если ему не давали спать в родительской постели между отцом и матерью. Тогда было несколько эпизодов энуреза.