Коичи покачал головой. Пора уже было расходиться. До прибытия в Дьявольское Огниво осталось полтора часа. Дозорные были обязаны уже занять положенные позиции. Мужчина и сам с упоением продолжал бы слушать Мугивару, но Ташиги обеспокоенно ходила по палубе, намекая на время. Дозорный тяжело вздохнул. Как же он ненавидел всю эту бумажную волокиту. У начальства всегда имеется только один интерес — документ с подписью. Ничего больше.

— Эй, парни! — захлопал в ладоши Коичи. — Расходимся! Время историй подошло к концу! Все по местам! Через полтора часа будем на месте!

— Что? Уже?

— Так скоро?

— Неужели нельзя немного повременить?

— Да, Коичи-кун.

— Ничего не знаю, — нахмурилась Ташиги, проходя мимо. — Таковы правила. Сами знаете.

— Хорошо, Ташиги-тян, — грустно вздохнули дозорные, становясь на свои позиции.

Луффи запрокинул голову. Хотелось спать. И есть. Пират был сейчас так голоден. Ох, как же хотелось вкусного мяса, приготовленного Санджи! Только его кок мог сделать обычное мясо таким восхитительным. Луффи не знал, от чего он больше сейчас страдает: от голода или от тоски по дому. Наверное, от всего разом.

— Эй, Мугивара! — раздался рядом с ним голос Смокера.

Пират взглянул на мужчину. Светловолосый дозорный с раздражением смотрел ему прямо в глаза, от чего парень недоумённо заморгал.

— Да? — ответил Луффи.

— Бесишь ты меня, Мугивара, — сказал вице-адмирал, крепко сжав кулаки.

— Смоки, ты чего?

— Из-за чего, из-за чего. Ты меня бесишь. Разве тебе не страшно? Хотя бы каплю? Тебя везут на казнь. Помнишь об этом?

— А надо бояться?

— Ну, что ты за придурок такой?! Сидишь, улыбаешься, весело тараторишь. Совсем с головой перестал дружить, идиот?!

— Эй, зачем ты обзываешься?! Знаешь, кто, обзывается, тот сам так и называется! Бе!

— Ведёшь себя, как ребёнок. Ты можешь быть немного серьёзным?

— Не-а, мне и так хорошо. Ши-ши-ши!

— Не смейся!

— Да что ты на меня взъелся?! Я же ничего не сделал! А ты ругаешь меня!

— Потому что по-другому с тобой никак. Бесишь. Своей дурацкой улыбочкой, непробиваемым оптимизмом, беззаботностью…

Мужчина резко схватил пирата за плечи и начал трясти. Смокер перестал себя, наконец, сдерживать и начал кричать на обескураженного Луффи, дав волю своим эмоциям, которых раньше не любил проявлять на публике. Холодный расчёт и здравый смысл были вечными составляющими его работы. Но всё слишком изменилось с приходом одного пирата. Этот мальчишка просто взял и сломал его прежние взгляды на…да на всё! Ворвался в жизнь дозорного ураганом, а теперь спокойно идёт на смерть, будто ему уже всё равно на самого себя.

— Почему ты такой?! Тебя скоро казнят! А ты сидишь тут, болтаешь о всякой чепухе и улыбаешься! Улыбаешься! Почему ты не борешься за свою жизнь?! Не пробуешь сбежать или ещё что-нибудь?! Твои накама не смогли тебя спасти там и теперь им поможет только чудо, чтобы добраться до тебя. Ты настолько уверен в них? Думаешь, что они успеют? Что ты не умрёшь там на эшафоте?! Или тебе плевать на свою жизнь?! Неужели ты просто смирился с этим? Как тогда, в Логтауне? Ты был готов к тому, что твоя голова через секунду полетит с плеч. Ты улыбался. Скажи, ты смирился? Сдался и смирился?! Почему ты просто, как пират, не пытаешься спастись?!

— Смо…

— Решил сдохнуть?! — не останавливался вице-адмирал, продолжая всё больше распаляться. В его душе царил самый настоящий кавардак. — Каковы гарантии, что всё для тебя не закончится собственной смертью? Как ты можешь сидеть, сложа руки, и спокойно плыть на свою чёртову казнь?! Хочешь умереть?!

— Смо…

— Какой же ты слабак, Мугивара! Ненавижу тебя! Из-за тебя я рванул на Гранд Лайн, попав в различные неприятности! Я, блять, дозорный, который хотел посадить тебя надолго, а ты спасал меня раз за разом. Придурок! Ты хотел, чтобы я жил, а сам?! Почему ты нихрена не делаешь?! Хватит улыбаться! Ненавижу тебя! Если желаешь сдохнуть, как собака, пожалуйста! Я самостоятельно тебя сопровожу до эшафота! Я считал тебя сильным человеком, способным на многое, а ты просто сидишь и лыбишься! Ты сдался! Слабак! Ненавижу! Ненавижу! Не…

— Смокер! — не выдержал Луффи, прорычав это таким грозным громким голосом, что аж палуба мелко задрожала под ним.

Мужчина резко замолчал. Перед ним сейчас сидел не тот безалаберный повеса, а жёсткий и страшный человек, не терпящий возражений. Твёрдый злой взгляд был направлен на дозорного, смотря ему прямо в душу. Всё внутри сжалось от необъяснимого страха при виде юного разгневанного пирата. И в тоже самое время Смокер ощутил лёгкий укол в сердце. Мугивара назвал его чётко по имени, произнеся каждую букву с ноткой праведного гнева. Не «Смоки», не дурацкое «Дымный дядька» или «Курилка-парилка». Смокер. Он сказал это осознанно. Специально, чтобы морально ударить и заткнуть. Луффи продолжал смотреть на него в упор. Мужчина впервые не смог выдержать чужого тяжёлого взгляда, опустив глаза. Стало стыдно от своих же слов. Он не желал по-настоящему обидеть. Смокер просто хотел, чтобы Мугивара продолжал жить.

— Смокер, — хотя Луффи и сказал это уже более спокойно, у дозорного всё равно больно ёкнуло сердце. — Сядь.

Мужчина не стал пререкаться. Не в этот раз. Не сейчас. Он выполнил приказ, сев в позе лотоса.

— Послушай, — вздохнул пират, из-за чего стала видна его усталость от пережитых волнений. Вице-адмирал захотелось ударить себя за то, что так задел Мугивару. — Я мечтаю стать Королём Пиратов. Естественно, моя жизнь сопряжена со смертельными опасностями. Не все могут с этим свыкнуться. Но не я. С самого начала мне было известно, что ждёт меня впереди. Меня и моих накама. И осознанно пошёл на это. Мои друзья и накама — это моя семья, которую я буду защищать до последнего вздоха. Смирился ли я со своей участью? Нет. Как я могу смириться с тем, чего не могу знать заранее. Мне неизвестно, что произойдёт в будущем. Спасусь или умру? Я не боюсь умереть. Я люблю жизнь. Я хочу жить, правда. Но мне страшно уйти из этого мира, зная, что моя семья оказалась в опасности. Я не могу бросить их на произвол. Сбежать? Я лучше умру, чем предам мою команду.

— Но… — прохрипел Смокер, положив подбородок себе на грудь.

Луффи понимал, почему мужчина так себя ведёт. Прекрасно понимал. Поэтому не злился на него. Как он мог обижаться на того, кто переживает за его жизнь, больше чем за свою? Луффи коротко улыбнулся. Руки, хотя и находились в кандалах, не были прикованы к стулу, как ноги. Пират мягко взял лицо дозорного, заставляя того посмотреть ему в глаза.

— Смоки, — мягко и дружелюбно произнёс Луффи. — Ты мой друг. И я не хочу, чтобы ты пострадал. Понимаешь? Если бы меня успели вытащить из тюрьмы, то тогда бы это была победа. Но сейчас всё поменялось. Ситуация ухудшилась. Мой побег в данный момент будет обречён на провал. И вам сильно прилетит за мою попытку сбежать. Я плыву на собственную казнь, потому что проиграл Нисе. А она очень сильный противник. Я не могу пока ей противостоять. У меня нет такой силы. Но в будущем обязательно будет. Казнь — это единственный способ разрушить всё, что я построил за эти два с половиной года. Ниса прекрасно понимает, что я никогда не сдамся. Пока моё сердце продолжает биться, у неё ничего не получится. Она считает меня интересным и достойным человеком. Не знаю, что это может значить. Но явно что-то нехорошее. Я познакомился с ней в детстве. И с тех пор у неё на меня особый пунктик. Я ненавижу её только за то, что она делает больно моей семье. Но Ниса всё ещё имеет что-то человечное в себе. Я уверен в этом. Тебе будет трудно понять наши с ней взаимоотношения. Но ничего страшного. Главное, запомни раз и навсегда: я не умру, пока моей семье нужна будет моя помощь. Я не для того тренировался, чтобы всё бросить и сбежать. Я смогу вас всех защитить. Теперь мне это по силам.

Луффи по-доброму улыбался дозорному, который крепко сжал зубы, чтобы не сказать лишнего. Смокер чувствовал тепло исходившее от мальчишки, его чистую широкую душу. Мужчина положил свои ладони поверх резиновых, впитывая эту теплоту. Когда ещё ему удастся побыть с Мугиварой в качестве друга, а не врага? Этот паренёк, действительно, был лучиком солнца, который согревал сердце. Как же больно от осознания того, что пират скоро окажется на эшафоте.