– Разумеется. Ты ведь шейх.

– Это правда.

– Так, может, ты отпустишь меня?

Он вытянул руку так, чтобы она ее видела. Его пальцы сжимали кинжал.

– Я тебе не доверяю, маленькая пустынная гадюка.

– Разумеется, ваше величество. Как только у меня будет такая возможность, я перережу вам глотку.

– Не забудь, что твой кинжал у меня. Я отпущу тебя, только если ты пообещаешь следовать моим указаниям.

– Зависит от того, что это будут за указания.

– Ложись на постель. И не двигайся.

Самира замерла. Она была готова к смерти. Но она не допускала даже мысли о том, что он посягнет на ее тело. Нет. Лучше смерть! Она будет биться, чего бы ей это ни стоило. Она не позволит ему еще раз обесчестить ее и ее семью. Она умрет в бою, но не допустит его к себе.

Лучше кинжал.

Но Ферран не станет…

Она постаралась выкинуть из головы эту мысль. Ферран способен на все. Не важно, каким он был в той, прежней жизни. Он успел доказать: то была ложь.

Она не двигалась. Он тоже выжидал.

– Так что, мы договорились? – наконец спросил он.

– Ты не тронешь меня, – сказала она дрожащим голосом.

– У меня нет никакого желания трогать тебя, – ответил он. – Но я должен тебя видеть. Ты женщина, но ты сильна, и ты отличный боец, иначе я бы с легкостью взял над тобой верх. Я, конечно, сильнее тебя, и у меня есть оружие. Но я тебе не доверяю. Так что сядь на кровать и положи руки на колени. Я не собираюсь унижать тебя, и я не хочу секса. Здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности.

– Я скорее умру.

– А я скорее тебя убью. Так что считай, об этом мы договорились. Так что иди на кровать и сядь.

Он медленно ослабил захват, все еще крепко держа кинжал. Она забралась на кровать и уселась в центре огромного матраса. Такие кровати она видела лишь в прежней жизни, которая с трудом всплывала в памяти.

С тех пор как их изгнали из дворца в Джахаре, она спала на раскладушках или на грубо сколоченных деревянных кроватях, обтянутых кожами вместо матраса. В складских помещениях магазинов, в задней комнате зала, где она училась боевым искусствам, а в неудачные дни – просто на земле, на улице. Когда она стала служанкой во дворце Феррана, она обзавелась нормальной кроватью впервые за шестнадцать лет – с тех пор, как ее выгнали из ее детской комнаты. Кровати для слуг во дворце были куда роскошнее тех, к которым она привыкла, – мягкие, с двумя подушками. От такой роскоши она давно отвыкла.

И вот теперь она сидела на постели Феррана. От этой мысли по ее коже поползли мурашки.

Она не верила его обещаниям. В том числе обещанию не трогать ее. Она знала о его вероломстве. Ведь это он отдал приказ казнить ее отца, легко забыв дружеские улыбки и клятвы о неразрывном союзе двух королевских семей…

– Я еще раз спрашиваю: кто тебя послал? – требовательно спросил он.

Он все еще считает ее пешкой в чьих-то руках. Он не понимает.

– Я же сказала, что действовала по собственной воле.

– Зачем?

– Чтобы отомстить.

– И чем же я тебя обидел?

– Ты убил моего короля, шейх Ферран. И этим очень сильно меня обидел.

– Не в моих привычках убивать людей. – Его голос зазвенел.

– Своими руками – нет. Но ты устроил суд, который приговорил к казни шейха Джахара. И отдал приказ о штурме дворца. Столько смертей… Я хорошо помню тот день. Слишком хорошо.

Ферран застыл, костяшки пальцев, сжимавших кинжал, побелели. И Самира впервые почувствовала страх. Вся цивилизованность слетела с шейха в мгновение ока. На нее смотрел безжалостный воин пустыни.

– Никто не выжил во время штурма дворца Джахара, – хрипло проговорил он.

– Это неправда. К сожалению для тебя.

– Вся королевская семья и преданные ей слуги были убиты. Так мне доложили.

– Твои соглядатаи ошиблись. А мне было невыгодно исправлять эту ошибку. Но я осталась жива. Только для того, чтобы забрать твою жизнь.

– Значит, ты мой ангел смерти? – Он усмехнулся, но глаза его оставались серьезными. – И пришла забрать меня в ад?

– Да.

– Очень интересно. – Шейх помолчал. – Ты заставила меня испугаться. Немногим людям это удавалось.

– Что ж, я рада. Но я не удовлетворена.

– Ты хочешь крови?

– Я требую ее. – Самира воинственно вздернула подбородок. – Только так я смогу отомстить.

– Мне жаль, что сегодня ночью я не смог дать тебе этого удовлетворения.

– Я сожалею об этом куда сильнее, чем ты.

– Но почему ты мстишь мне? Почему не новой власти? Не людям, которые захватили дворец, убили шейху и ее дочь?

– Тех повстанцев, которых науськали твои люди?

– Ни я, ни кто-либо здесь, в Кадре, не участвовали в свержении королевской семьи Джахара. У меня есть своя страна, и мне незачем было уничтожать твою.

– Но ты оставил нас без короля. Ты подверг шейха Джахара суду и казни здесь, в Кадре, – ненавидяще прошипела Самира. – И оставил нас умирать. Выгнал из нашего дома. Солдаты, слуги… все, кто не переметнулся на сторону нового правителя, были убиты. А те, кто спасся… для них осталась лишь видимость жизни. Нам оставалось лишь уйти в пустыню в надежде, что Бог выведет нас к морю или к границам другой страны.

Именно это сделала когда-то ее мать. Ушла в пустыню, чтобы никогда не вернуться. К счастью, через несколько лет новый режим забыл о них. Именно поэтому она смогла попасть в Кадру.

– Я не несу ответственности за жизнь шейха Рашада. Он заплатил за то, что совершил. И все же мне жаль, что все обернулось именно так.

– Да что ты? – издевательски рассмеялась Самира. – А вот для меня сожаление – неподходящее слово. Ты уничтожил мою жизнь.

– Прошло уже шестнадцать лет.

– Для меня это не имеет значения.

– Еще раз говорю: я не отдавал приказа убивать ваших людей. Хотя в это многие не верят. Эта история преследует меня, как ночной кошмар.

– Преследует? – Самира презрительно скривила губы. – Ты, наверное, страшно страдал? Здесь, во дворце, при власти? Куда там сравнивать с моими страданиями по своей стране!

– Когда тебя обвиняют в том, чего ты не совершал, – это всегда непросто, – парировал шейх. – Хотя я не посылал своих людей захватывать твою родину. Зачем это мне? Что бы я выиграл от этого? Я никак не мог повлиять на события. Хотя до сих пор считаю себя ответственным за то, что произошло.

– Ты противоречишь себе, шейх. Либо ты виноват в случившемся, либо нет.

– У меня был выбор. Я решил стоять за свой народ, за своего отца, за свой род. Если бы я знал, чем все кончится, возможно, мой выбор был бы иным.

– Ты что, считаешь себя богом?

– Я шейх. Это почти одно и то же.

– Значит, ты – бог-неудачник.

– А ты? Ты считаешь себя богиней? – спросил он, встав возле кровати – высокий, прямой, горделивый.

– Нет. Я – ангел смерти. Я ищу не власти, а справедливости.

– Ты думаешь, еще одна смерть приблизит справедливость?

– Кто отдал под суд шейха Джахара? Кто оставил мою страну обезглавленной?

«Кто лишил меня отца?» – хотела добавить она, но не смогла. Это была бы слабость, а она не хотела показывать ему свою слабость.

– Я, – твердо ответил шейх. – Потому что кровь правителя Кадры была на его руках.

– Но у Кадры остался наследник!

– И в Кадре не было обозленной толпы. – Его лицо окаменело. – Смерть короля, конечно, потрясла Джахар, но если бы люди не страдали…

– Я здесь не для того, чтобы говорить о политике!

– Да-да, я помню: чтобы перерезать мне горло. Но лично я предпочитаю поговорить о политике.

Самира на секунду отвела глаза, чтобы собраться с духом.

– Ты оставил маленькую девочку без защиты, – тихо проговорила она. – А королеву – без мужа.

– А что мне было делать, когда король Джахара отнял жизнь моего отца? И моей матери?

– Он не…

– Мы не будем говорить о моей матери, – яростно произнес он. – Я запрещаю!

– Вот поэтому мы оказались здесь, – спокойно сказала Самира. – Теперь ты меня убьешь?