После того, как от корсетного лифа моего свадебного платья осталась только бесформенная груда мятой ткани, я кое-что придумала. Что ж, попробуем проверить гипотезу эмпирическим путем. Если ничего не выйдет, найду на кухне разделочный топорик для мяса и порублю в капусту свадебные туфли от «Christian Louboutin».

ГЛАВА VI

Мое претендующее на гениальную простоту предположение базировалось на примитивной аналогии. А что, если «Данте» в случае Эрика –это то же самое, что у меня «Линкс», то есть образованный от созвучной фамилии псевдоним? Была, конечно, вероятность, что парень всего лишь являлся преданным поклонником автора «Божественной комедии», и моим робким чаяниям суждено вдребезги разбиться о суровую реальность, но, согласитесь, определенный резон в моей версии, бесспорно, присутствовал, и она, по меньшей мере, заслуживала проведения «следственного эксперимента» в целях своего опровержения или подтверждения.

Я сварила себе еще кофе, сделала пару обжигающих глотков и приступила к следующему этапу поисковой операции. В качестве основных критериев отбора я ввела имя Эрика, первые три буквы слова «Данте», а год рождения и место проживания ограничила приблизительно подходящим диапазоном. Ну, в самом деле, на кой черт, мне сдались налогоплательщики, мало того, что проживающие на границе с сопредельным регионом, так еще планирующие в текущем году отметить восьмидесятилетний юбилей?

Умная программа обдумывала поставленную задачу настолько долго, что я успела полностью осушить свою чашку и даже сходить на кухню за новой порцией, причем от нетерпения чуть было не расплескала весь кофе на клавиатуру. К тому моменту, когда я начала задумываться, не перезагрузить ли мне лэптоп, на экране отразился результат поиска. База выдала мне один единственный вариант, зато какой!

Данилевский Эрик Яковлевич. Двадцать семь лет. Адрес – есть. Телефон – есть. Данные о месте работы – отсутствуют. Зарегистрированное имущество, права и обременения – отсутствуют.

Какое-то время я молча таращилась в монитор и не могла заставить себя оторвать взгляд от этих ничем не выдающихся, в общем-то, сведений. Если я и база данных налоговой инспекции имеем в виду одного и того же человека, значит, я попала в яблочко, почти не целясь. Данте Алигьери и его бессмертное творчество, возможно, и наложили на выбор Эрика определенный отпечаток, но отправной точкой послужила все-таки фамилия, в точности, как и у меня. Однако, танцевать от радости фокстрот пока еще рановато. Косвенные доказательства тоже могут быть приобщены к делу, но выстраивать общую линию, основываясь исключительно на них, крайне нежелательно. Что-то я после затянувшейся беседы со следователем даже мыслить судебными канцеляризмами начала!

Большого труда мне стоило решить, что является большим безумием: позвонить по любезно предоставленному уважаемыми налоговиками номеру в полтретьего ночи или с утра без приглашения заявиться по соответствующему адресу. Все определил, как водится, фатум: легкомысленно брошенный в ванной телефон разрядился в ноль, и для того, чтобы вернуть ему пригодность к использованию по назначению, требовалась, минимум, пара часов в компании зарядного устройства.

После выпитого количества кофе, я не только не хотела спать, но и испытывала ярко выраженную потребность в активной деятельности. Было очевидно, что расплачиваться мне придется жуткой дневной сонливостью, однако скопившиеся в моем внутреннем органайзере дела все, как на подбор, обладали статусом первостепенной важности, и я не собиралась жертвовать ни одним из запланированных мероприятий даже ради краткосрочного отдыха.

Душ я принимала, плотно обмотав обе руки целлофановыми пакетами, и испытывала при этом огромное воодушевление от обещанного интернет-метеослужбами похолодания, позволяющего мне облачиться в одежду с длинными рукавами и не шокировать широкую общественность своими повязками. Впрочем, для тех , кому уж совсем невтерпеж увидеть Иду Линкс в бинтах, всю ночь работал Фарух Кемаль, и остается только выяснить, какое из желтых изданий предложило ему самый высокий гонорар.

Рассвело на улице неожиданно и резко, словно яркая вспышка вдруг озарила кромешный мрак своим внезапным светом. Мои самые худшие предположения целиком и полностью оправдались – это оказался вовсе не рассвет, а габаритные огни понаехавших со всей столицы машин, доверху напичканных жаждущими сенсаций журналистами. Папарацци заняли вокруг моего подъезда круговую оборону и, похоже, всерьез готовились разбить во дворе палаточный городок. Интересно, особняк Макса осаждает такая же толпа, или это только мне грозит невеселая участь уподобиться несчастным жителям блокадного Ленинграда? Что ж, Линкс, радуйся, настал твой звездный час! А ведь еще вчера у меня были равные шансы провести эту ночь либо на супружеском ложе, либо в морге, но такая бешеная популярность мне даже в кошмарном сне не снилась.

В данном ключе развития событий ситуация складывалась весьма неблагоприятная: поездок на общественном транспорте мне пока явно стоило избегать, а личного автомобиля у меня в наличии не имелось. Моя собственная машина стояла на ремонте, а свадебный подарок Макса в виде новенького «Мерседеса» теперь уж точно достанется не мне. Надену темные очки, распущу волосы и буду кататься на такси, а куда еще деваться?

Второй раз обмануть папарацци при помощи вчерашнего трюка с выходом через парикмахерскую я даже не надеялась. Не такие уж они дураки, чтобы многократно наступать на те же грабли, да и вполне может оказаться, что по воскресеньям салон красоты работает с обеда, а дожидаться его открытия в моем положении – непозволительная роскошь. Таким образом, я решила идти напролом и в случае открытого посягательства на неприкосновенность личности отбиваться подручными средствами.

К половине восьмого я стояла у двери в полной боевой готовности. В сумочке у меня лежал вырванный из блокнота лист с адресом и телефонным номером, по которому я так и не позвонила. Ночной кураж прошел, и я инстинктивно хотела продлить иллюзию удачи. Слишком уж легко все получилось, поэтому подспудно я была настроена на скорое разочарование, и неосознанно пыталась оттянуть момент истины, благо отдаленное месторасположение нужного мне дома создавало для этого все возможные условия.

Ранним воскресным утром в подъезде не было ни души. Обманчивое спокойствие сонной гармонии, неустойчивое равновесие пробуждающейся тишины, ничем не потревоженная умиротворенность. Но я и так как будто проспала всю жизнь, так что с меня хватит. Сегодня я узнаю правду о том, кто сумел меня разбудить, и пусть в моей персональной сказке не было хрустального гроба и волшебного поцелуя, Эрик навсегда останется для меня прекрасным принцем, освободившим спящую красавицу от злых чар призывно манящей смерти.

Думаю, оккупировавшие прилегающую к моему подъезду территорию папарацци, не рассчитывали, что я предстану перед ними в такую несусветную по меркам выходного дня рань. Да и вообще, по логике вещей мне полагалось провести это воскресенье, безудержно рыдая в подушку и горько оплакивая свою неудавшуюся свадьбу. Ведь разве не так поступило бы на моем месте подавляющее большинство героинь светских хроник? Приятно разрушать стереотипы, черт возьми!

При виде моей возникшей в дверях фигуры, писаки один за другим повысыпали из машин и хором подняли такой шумный гвалт, что не ожидавшие столь недобросовестной конкуренции птицы разом прекратили свое оживленное чириканье и возбужденно захлопали крыльями. Тихое утро одновременно закончилось не только для моих соседей, но и для обитателей расположенной через дорогу многоэтажки.

– Ида, вы едете на встречу с Максимом?

– Максим звонил вам сегодня ночью?

– Линкс, это правда, что вы хотели покончить с собой?

К припаркованному у тротуара такси я прорубалась, словно кавалерист сквозь вражеский заслон, и учитывая численное превосходство сил противника, действовала довольно-таки успешно. Сумочкой я размахивала ничуть не хуже, чем шашкой, а острые шпильки моих каблуков безжалостно впивались в ноги напирающим «акулам пера». На сыпавшиеся, как из рога изобилия, вопросы, я принципиально не отвечала, и упрямо ломилась вперед, демонстративно игнорируя назойливое внимание журналистов. Те, в свою очередь, обиженно щелкали фотоаппаратами, но свои перебинтованные конечности я предусмотрительно скрыла под одеждой, а больше ничего интересного в моем облике, как назло, не просматривалось.