Из длинного списка запланированных на сегодня дел я успела осуществить только три пункта: умыться, вытащить из стиральной машинки одежду Эрика, и отправить маме контактные данные Кристины. Дальнейшей реализации задуманного бесцеремонным образом воспрепятствовала настойчивая трель дверного звонка. К утреннему приему посетителей я была готова не больше, чем замороженные полуфабрикаты к немедленному употреблению в пищу, но настроение терпеть это нескончаемый звон, сопровождающийся не менее сильно бьющим по ушам стуком, у меня отсутствовало напрочь. Я на цыпочках пробралась через коридор и приникла к крошечному глазку. Увиденное меня не слишком порадовало, но не могу сказать, что и огорчило. После вчерашнего вторжения на мою частную собственность Макса Терлеева, побеседовать с Райкой я так и так собиралась, а теперь и далеко ходить не надо.

–Идочка! – взвыла Райка, будто целый оркестр иерихонских труб, – дорогая, ты в порядке? Я так за тебя испугалась!

Ага, испугалась ты, как же, держи карман шире! Может кто-нибудь и верит в то, что Райка является обладательницей тонкой душевной организации, глядя, как горько она рыдает над сломанным ногтем, но мне –то прекрасно известно, какая змея на протяжении десятка лет греется в лучах моей славы. За те долгие годы, что Райка «числится» в моих подругах, я неоднократно сталкивалась с ее приверженностью политике двойных стандартов, но каждый раз закрывала глаза на ее подлости, зная, что серьезно напакостить у нее, как ни крути, кишка тонка. Райка была нужна успешной и популярной Иде Линкс исключительно в качестве аксессуара к платьям и шубкам, а практическая польза от общения с «подругой» сводилась к изредка пригождающимся при написании статей наблюдениям за тщательно скрываемыми проявлениями черной женской зависти.

Зависть ко мне мучила Райку с изощренной жестокостью средневекового палача, и порой мне даже было ее чисто по-человечески жаль. Своим умом она жить не могла и не хотела, а потому все свои личные достижения автоматически соизмеряла, например, с моими. Сравнения вечно оказывались не в Райкину пользу, и та лезла из кожи вон в патологическом стремлении меня переплюнуть. Иногда доходило до смешного: когда у меня начал бурно развиваться роман с Максом, Райка незамедлительно отправила в отставку своего бой-френда и принялась рыть носом землю в поисках свободного футболиста. Увы, ее потуги закончились лишь краткосрочными отношениями с чернокожим представителем сборной Ганы, отбывшим на историческую родину сразу по истечения срока контракта с одним из столичных клубов, а мне пришлось потом долго выслушивать заунывное нытье относительно неустроенной личной жизни.

А еще Райка бредила публичностью и славой. Через пень колоду она окончила театральное училище, что при ее общепризнанной актерской бездарности, уже можно было считать большой победой, и на протяжении последних трех лет упорно атаковала всевозможные кастинги. Несмотря на то, что Райка искренне считала себя неземной красавицей и исключительным талантом, значительных ролей ей никто не предлагал, и на данный момент она могла похвастаться лишь участием в паре-тройке малобюджетных сериалов, что впрочем, не мешало ей мечтать о покорении Голливуда.

Думаю, Райка завидовала не столько моему положению в обществе, сколько недоступной для ее понимания самодостаточности. Одно дело –видеть, как Иде Линкс все достается играючи в то время, как она, Раиса Вальцева, вынуждена с боем выцарапывать у несправедливой судьбы свое счастье, и совсем другое – смотреть, какое презрительное безразличие проскальзывает иногда в зеленых глазах заклятой подруги. Безучастно наблюдать за тем, как «бог дает беззубому орехи», Райка, естественно не могла, и в меру своего весьма недалекого интеллекта периодически устраивала мне мелкие гадости, неумело замаскированные под заботу о моем благополучии. Хотя как раз сегодня у нее имелось полное право вдоволь потешить свое уязвленное самолюбие. Даже учитывая, что не последнюю роль сыграло неудачное стечение обстоятельств, Райка ухитрилась подгадить мне по полной программе.

–Ты какого хрена Максу ключи дала? – не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовалась я, захлопывая за Райкой дверь, – я тебе их разве для того доверила, чтобы ты их направо и налево раздавала?

–Идочка, ну, прости-и, – жалобно заблеяла Райка, – Идочка, ну, не обижайся! Мы все испугались, про тебя такое говорят, просто ужас! Я представила, как ты тут лежишь одна, вся в крови, и сразу согласилась Максику ключи дать, чтобы он тебя спас! Ида, я так рада, что ты жива! Ты ведь больше не будешь нас так пугать?

–Посмотрим на ваше поведение, – хмыкнула я, – слушай, Рая, а ты, что смс-ку не получила?

Небесно-голубые Райкины глазки в обрамлении густо накрашенных ресниц смущенно уткнулись в пол.

–Идочка, мы все поняли, что ты перед свадьбой переволновалась, доктор еще в больнице сказал, что у тебя стресс, и ты в таком состоянии можешь всякого наговорить… Максик как твое сообщение получил, сразу примчался ко мне, говорит, Раечка, давай ключи, с Идой совсем плохо, как бы она опять чего с собой не сделала. А на самом лица нет, напился, бедненький, с горя… Так вы не помирились с ним?

Чему-чему, а вышибать из зрителя слезу Райку в ее театральном все-таки научили. И не подумаешь ведь, что это несчастное существо прискакало ко мне вовсе не движимое заботой о моем психическом здоровье. Нет, Райка, похоже, целую разведывательную операцию запланировала. Ежу понятно, только и ждет, когда вероломно преданный коварной и ветреной невестой Макс Терлеев придет искать утешения в объятиях воплощения добродетели и чистоты по имени Раиса Вальцева. Так что, зря стараешься, лапочка!

Однако, «лапочка» даром времени не теряла. Пока я предавалась размышлениями о женской дружбе, Райка окинула мою гостиную цепким взглядом, ошеломленно ахнула и драматическим шепотом вопросила:

–Идочка, ты что, курить начала?

ГЛАВА XV

Я сдавленно выругалась сквозь зубы. Теоретически рассуждая, я вполне могла взяться с тоски за сигареты и за два дня своего затворничества выкурить почти полную пачку, но дальше логика начинала откровенно пробуксовывать в нагромождении не вписывающихся в образ пребывающей в глубокой депрессии одинокой женщины фактов. Скажем, не поддавалась объяснению пара явно не дамских гриндерсов посреди коридора, да и аккуратно развешенная на подлокотнике кресла одежда даже при беглом осмотре с легкостью идентифицировалась в качестве мужской.

Райка изумленно округлила блестящие розовые губки и на какое-то время лишилась дара речи. Я терпеливо дожидалась, пока она перестанет изображать из себя выброшенную на лед рыбу, и параллельно пыталась наспех выработать наиболее уместную стратегию поведения. Но вчерашние эксперименты с абсентом, видимо, настолько негативно отразились на моих умственных способностях, что в голове, как назло, вертелась лишь одна фраза, которую судя по частоте ее употребления, мне давно стоило сделать своим девизом. В принципе, послать Райку на хрен, составляло для меня сейчас не большую сложность, чем выдернуть вилку из розетки, но, во-первых, она представляла для меня достаточно неплохой источник информации, а во-вторых, ты же интеллигентный человек, Линкс, ну, в конце-то концов!

–Вот, блин, – неожиданно отмерла застывшая в ошарашенном молчании Райка. Голос ее понизился до совсем интимных полутонов, а на разрумянившейся мордашке вдруг появилось печально знакомое мне заговорщическое выражение. С таким лицом Райка обычно выпытывала у меня «сокровенные тайны», чтобы потом с невинным видом растрезвонить их по всей столице. С одной стороны я ее понимала: раз уж ты сама по себе никому особо не интересна, так почему бы и не паразитировать на знаменитой подруге? Разве могла Райка упустить такой грандиозный шанс и не выяснить у Иды Линкс имя ее таинственного любовника?

–Блин, – с восторженным предвкушением повторила Райка, пританцовывая на каблуках. Туфли у нее были тоже розовые, под цвет помады, ногтей, сумочки и общего восприятия действительности, – Ида, почему ты мне сразу не рассказала? Я бы никому не сказала, честно-честно, ты же меня знаешь! Я бы тебя прикрыла и Максику бы наврала, что у меня ключей нет! Идочка, – Райка вплотную приникла к моему уху, и меня чуть не замутило от одуряющего сладкого запаха ее духов, – а у вас все серьезно?