— Благодарю вас, хозяин. Я счастлив, что такой сильный маг является потомком благородной семьи Блэк.

— Не за что, Кикимер.

Сидящий за столом Директор был слегка в шоке, а мадам Спраут вообще вжалась в кресло. Объёмы маны и праны, прокачанные мной за раз прямо у них перед глазами, зашкаливали всё, что они могли наблюдать и их… м-м-м-м… как бы сказать… слегка перекосило от шока. Не став их отвлекать, я продолжил с домовиком.

— Скажи, Кикимер, тебе знакомо это?

У меня в руках появился медальон с надписью от Регулуса, а глаза домовика забегали.

— Кикимер не смог, Кикимер не сумел уничтожить злую вещь, — оттянул он свои уши руками.

— Не стоит переживать, Кикимер. Если медальон ещё у тебя, я смогу помочь тебе уничтожить злую вещь.

— Хозяин поможет? Хозяин сможет уничтожить злую вещь?

— Давай проверим. Неси его сюда.

Кикимер поник.

— Без зова хозяина я не смогу снова прийти сюда, — схватился он за уши.

— Это не проблема, Кикимер, не надо так переживать, — погладил я всё ещё худое тельце, передавая ему ещё ману и жизненную энергию. — Сейчас возвращайся домой, найди артефакт и жди с ним в руках, а я позову тебя через десять минут. Тогда ты вновь сможешь прийти.

Кикимер кивнул и с хлопком усвистал обратно. Десять минут пролетели быстро, и я снова позвал домовика. Он явился тут же, и в своих лапках он держал медальон. Овальная окантовка из уже сильно почерневшего золота, выложенная зелёными изумрудами в букву S от первой буквы имени Салазара Слизерина. На самом деле ни внешне, ни внутренне в магическом плане медальон не представлял особой ценности ни как ценный метал, ни как магический артефакт. Обычный, не самый сложный определитель зелий и ядов. В те древние времена это был последний писк искусства артефакторики, но сейчас научились делать и получше. Ценность он имел лишь с исторической точки зрения, ведь это был медальон самого Слизерина, основателя Хогвартса. Хотя для меня это никакого значения не имело.

— Да, это он, — кивнул я, заметив осколок души, удерживающий медальон в цельном состоянии.

Взмах рукой, и перед нами появился призрак уже немолодого, темноволосого мужчины в длиннополой, украшенной подбитыми меховыми полами мантии.

— Что? Кто ты такой? Как ты посмел тревожить меня, жалкий мальчишка? — спросил он меня.

Отвечать я не стал. Какой смысл общаться, по сути, с голограммой, тем более что я и не желал с ним общаться. Я снова взмахнул рукой, и с диким воем осколок души вырвало из якоря и развеяло, а уже пустой медальон я отдал обратно Кикимеру.

— Это был Тот-кого-нельзя-называть? — дрожащим голосом спросила мадам Спраут.

— Да, он самый. Точнее, один из осколков его души.

— А что с ним случилось?

— Я изгнал его душу, точнее, этот осколок. Так как осколок не прикреплён к бессмертной основе в потоке высокоэнергетического астрала, он развеется.

В моих руках появился камушек, над которым появился призрак безносого уродца.

— Хозяин? — раболепно поклонился он, а мадам Спраут даже пискнула от ужаса, глядя на этого урода.

— К-к-кто это? — спросила она.

— Это основной осколок души Волдеморта. Вот таким он стал перед своей смертью, но теперь все его крестражи развеяны, и этот ошмёток тоже можно отпустить.

— Что? Нет! Ты не посмеешь! Ты, а-а-а-а…

Взмах рукой, и призрак Волдеморта развеяло по пространству. Рядом стоял Кикимер, в своих лапках он сжимал уже обычный медальон, который с лёгкостью раздавил и щелчком пальцев превратил в труху с огромной ненавистью, разрушив вместилище крестража и уничтожив злую вещь, тем самым выполнив последний приказ своего хозяина. Из глаз много на своём веку повидавшего домовика катились слёзы.

— Хозяин, спасибо вам. Вы помогли мне выполнить последнюю просьбу молодого хозяина Регулуса.

— Что ты. Я только рад был помочь, тем более мне и самому это было выгодно. Месть свершилась.

Я подошёл и обнял тщедушного эльфа, а тот расплакался ещё больше. Сквозь слёзы он рассказал об ужасной судьбе своего молодого хозяина и о том, как он пожертвовал собой, чтобы лишить своего ужасного лорда посмертного слепка. Мой декан плакала вместе с домовиком, переживая вместе с ним то, что пришлось пережить ему.

Ну что же, Волдеморт больше не возродится, а большая часть его прихвостней теперь пожизненно отдыхает на нарах. Пока что всё будет спокойно, а если не будет, я успокою.

***

— Гарри? — спросила меня возвращающаяся рядом со мной мадам Спраут. — А что это была за магия?

— Какая?

— Ну когда ты тот призрак достал из камня.

— Первое это заклятие из некромантии, даёт призраку псевдотело, чтобы с ним можно было общаться. Второе это изгнание из магии душ.

— Но… эти разделы магии ведь запрещены?

— Да? — сильно удивился я. — Но почему? Что в них такого? Точнее, зачем запрещать магию целыми разделами? А как бы вы изгоняли призрак Волдеморта в таком случае?

— Я не знаю, — удивлённо ответила мне женщина.

— И кто же этот интеллектуал, который запрещает разделы искусства? Да и что это значит, запрещены? Я их уже знаю, так что же мне делать? Голову себе оторвать? Так мне легче кому другому это сделать, — оскалился я.

— Понимаю. Просто сообщаю тебе, чтобы ты не вляпался в проблемы.

— В моём случае это будут не мои проблемы, но спасибо вам, я учту. Если нужно будет использовать некромантию, свидетелей быть не должно, и можно пустить их на очередных зомби.

— Кого?

— Ну, свидетелей.

— Гарри? Ты же сейчас пошутил?

— Конечно, пошутил, — улыбнулся я, — некромантия вообще редко когда нужна. В основном, я пользовался некромантией именно для упокоения, а нежить самому поднимать мне ни разу не пришлось, хотя я и знаю, как это делать. Я жил в таком мире, где нежить кишела почти в каждом древнем, заброшенном подземелье. Магии было много, и происходило самоподнятие, так что упокаивать нежить я научился замечательно.

— Слава Мерлину, а то ты меня напугал, Гарри.

***

Зима подкралась почти незаметно. Жил я у себя в доме, который так и оставался на тёплом, спокойном море. Единственное, что я сделал, это поставил погодные флюидные щиты, чтобы непогода обходила меня стороной, а потому та самая зима проходила как-то мимо моего внимания. Просто дети прибегали иногда слишком тепло одетыми и со снегом на шапках. Если учесть, что оригинальный я в Хогвартс почти не наведывался, а держал там только клона, и бежать на холод я не сильно торопился, я заметил это чуть ли не в конце декабря.

Зашивался с чтением огромных фолиантов по големике, продвинутым чарам и ритуалистике. Естественно, никуда не делись и физические тренировки, и я с клонами оттачивал обычный и магический бой, продолжая совершенствоваться в нём. Школьную программу тоже никто не отменял, но с этим было попроще. Там и сами заклинания не были такими сложными, и понятия с вычислениями не отличались изысками. Всё-таки это школа, а не академия, так что заклинания по чарам и трансфигурации я выучил уже до седьмого курса включительно. Те же семикурсницы, которым я устроил бесплатный косметологический салон, были только счастливы показать мне всё, что я хотел.

Големика не сдавалась. Я читал книгу за книгой, получал всё больше готовых рецептов и заклинаний, но не понимал общего принципа. Магия работала, и созданные мной големы могли понимать мою речь, могли видеть меня и отличать от других студентов, но я всё равно не понимал, как они это делают. Как обычно и бывает при таких интенсивных исследованиях, даже несмотря на то, что у меня не получились добраться до нужных мне основных результатов, получилось добраться до побочных. Я смог разобраться с принципом работы бездонной памяти големов в астрале, и была она весьма заковыристой. Ничего нового големостроители не придумывали, а запоминали всё, что им нужно там же, где и человек запоминает всё, что нужно ему. В астральном слое. Как раз там, где находится ментальная оболочка души, живут духи разума и даже элементали его же.