После первой ночи Уилл сильно изменился, он смотрел на доктора с радостным торжеством, перестал смущаться и прятать взгляд, и только в спальне он прижимался к ногам Лектера, ожидая приказов. Ганнибал прискакал в специальный магазин, где набрал всяких примочек для ночных забав, но на реале, так и не применил их ни разу. Какие бы мерзкие струнки души не задевал в нём ползающий перед ним на коленях священник, просивший наказания за свои слабости, доктор, держа хлыст в руке, так и не смог его ударить. Он мог быть с ним грубым, царапать или прикусывать шею до крови, больно хватать за волосы, шлёпнуть по заднице или слегка придушить в порыве страсти, но ударить никак мог. Самая любимая игра для них, стала связывание. Ганнибал, как огромный старый паук, привязывал Уилла к спинке кровати, как маленького комарика на паутине, и играл со своей неподвижной жертвой до полного изнеможения. Грэм, висевший на верёвках и находившийся в плену своей чувствительности, мог кончить несколько раз подряд, пока Лектер удовлетворял свои садистские наклонности и наслаждался своей властью над его телом. Уилл позволял ему всё, кроме двух вещей, он так и не снимал повязку с глаз и не мог дотронуться до себя сам.
Но после секса всё снова становилось нормальным, доктор залезал в душ, мылся сам и намывал измученного любовника, и завернув его в большое пушистое полотенце относил обратно в кровать и начинал его кормить. Это стало новым наваждением Лектера, он решил откормить Грэма и со свойственным ему упрямством, принялся за дело. Он усаживал эту закутанную куклу на кровать, приносил специальный столик, садился напротив и заставлял Уилла есть всё, что он для него сготовил и если тот артачился, то кормил прямо с ложки. Грэм приезжал несколько раз в неделю, если не был занят своими церковными делами и оставался на всю ночь, ведь их отношения были вне законов церкви, и поэтому священник пробирался к нему под покровом ночи. Но милого доктора Лектера никто не выкидывал из обычной жизни и если Уилл не мог приехать, то Ганнибал упаковывал еду в корзину и ехал кормить своего птенчика сам. Если священник не ночевал в церкви, то доктор ехал к нему домой, усаживал его на кровать, повязывал салфетку под воротничок и только убедившись, что Уилл поел, уезжал домой. Грэм, наконец-то начал поправляться и набирать вес и Ганнибал считал личным достижением каждый килограмм, который наедал себе священник.
Но Уилл не был безобидной овечкой, каким он мог вам показаться. Добрый, отзывчивый, да, но не тряпкой и Лектер очень скоро в этом убедился. Около месяца назад, когда Грэм после яростных нападок заснул в кровати, Ганнибал выскочил в сад, чтобы выкурить перед сном сигаретку. Он не то чтобы скрывал эту пагубную привычку, просто не демонстрировал никому, наслаждаясь несколькими сигаретками в день, особенно после безумного секса. Он сидел как падишах, дыша свежим воздухом через фильтр сигареты, когда перед ним появился Уилл в длинном халате и растрёпанными волосами, похожий на жену какого-то алкаша. Брови Грэма сошлись на переносице, кулачки упёрлись в бока и он устроил такой разнос несчастному доктору, что тот застыл на месте, как преступник, не зная, что сказать, чтобы не получить по ушам. Уилл вырвал у него тлеющую сигарету, вытащил все оставшиеся из полупустой пачки и распотрошил их Ганнибалу прямо на голову, продолжая кричать. Лектер сидел с охреневшим лицом, выплёвывая табак изо рта и стряхивая его из волос и даже не пытался спорить. Выслушав лекцию о вреде курения и получив ультиматум, либо наши отношения, либо табак, опустил голову и пообещал больше не курить. Маленький грозный священник ушёл в спальню, велев доктору не возвращаться, пока не выветрится и не почистит зубы и Лектер перекрестился, что гроза миновала. Эта небольшая любовная разборка заставила Ганнибала почувствовать себя счастливым, ведь Уилл показал, что Лектер ему не безразличен и он заботится о его здоровье и переживает за него. Правда сегодня он опять захотел покурить, и причиной стало его неожиданное прозрение.
Не то чтобы они встречались только по ночам, доктор как и прежде приезжал в церковь, помогал Грэму чем мог, как и все предыдущие месяцы, только в их отношения снова вернулась игривость. Они хулиганили прямо во время служб, Ганнибал с милой мордахой стоял рядом со священником, читающим молитвы, а сам наминал ему задницу и шептал ему на ухо такие вещи, что Уилл начинал сбиваться и краснеть. Лектер пробирался в исповедальню, они слушали чужие грешки, хихикали над ними, и тогда он доставал повязку на глаза для Грэма, доставал свой член и заставлял Уилла неспешно ласкать его, почёсывая своего птенчика за ушком. Эти были отношения полностью построенные на сексе и пока обоих это устраивало. Всего один разок они сходили в кино, где доктор взял места для «поцелуев», но священник мигом пресёк все домогательства и они просто посмотрели фильм и погрызли попкорн. Ганнибал знал о своих чувствах к Грэму, но помалкивал в тряпочку, так же как и Уилл, который ничего не говорил и не планировал. После секса они валялись в кровати и обсуждали куда катится мир, как он погряз в мерзости и похоти, вспоминая прихожан церкви и пациентов Лектера, чьими тайнами они делились друг с другом, не замечая, кем стали сами. Убийца — каннибал и распутный священник, которые трахаются на исповедях и нарушают все врачебные и личные тайны. В общем они прекрасно снюхались и был вопрос времени, кто первый из них поймёт, что он не на своём месте.
Однажды, когда они ужинали, неожиданно кто-то позвонил и Лектер открыв дверь, провёл в гостиную высокую брюнетку, которую Грэм сразу узнал, именно с ней его доктор обнимался в саду на приёме. Пока они ужинали втроём, женщина не отводила глаз от Ганнибала, поглаживала его руки своими загребущими лапами, рассматривая следы от ожогов и постоянно что-то говорила. Лектер мгновенно перевоплотился из заботливого любовника в галантного хозяина дома и соблазнительного мерзавца, который строил глазки и улыбался, показывая зубки, так, что священнику захотелось ткнуть его лицом в тарелку с супом. Брюнетка самоуверенно скалилась и Уиллу показалось, что она прямо сейчас начнёт раздеваться, они с Ганнибалом упадут на стол и займутся радостным сексом. Его бедное сердечко не выдержало и он извинившись, встал из-за стола, медленно вышел из столовой, кинулся в прихожую и начал поспешно обуваться. Лектер перехватил его уже у самых дверей, схватил за руку и притянул к себе.
— Куда это мы так торопимся, святой отец, — едко спросил доктор, поднимая лицо Грэма за подбородок, — Кто-то умирает?
Уилл молчал и пытался вырваться из раздражающих его объятий, но это было не так просто. В принципе мало кто мог уйти от Ганнибала, если он не хотел отпускать, поэтому он просто ждал, когда Грэм перестанет елозить и соизволит объясниться.
— Мне пора, — проскулил священник.
— Куда пора? — нахмурился Лектер, — А ну-ка говори в чём дело.
— Мне показалось… — прошептал Уилл, посмотрев в глаза доктора, — Мне показалось, что я тут лишний.
— Чего? — воскликнул Ганнибал, но вдруг ухмыльнулся и так счастливо улыбнулся, что чуть лицо не треснуло, — Ты меня ревнуешь?
— Нет! — сказал Грэм, всем своим видом показывая, что доктор прав.
— Глупенький, — Лектер прижал к себе Уилла, — Ты можешь не переживать, я уже больше года никого не вижу кроме тебя. — он чмокнул расстроенного Грэма в носик и потискал, — А ну-ка быстро возвращайся за стол, а эту курицу мы сейчас спровадим.
Но священник отказался возвращаться и ждал в кабинете, пока доктор выпроваживал брюнетку и только после того, как она покинула дом, сел обратно за стол. Ганнибал светился, как начищенный пятак и ночью заласкал Уилла по потери сознания.
Когда Грэм не приезжал к доктору, тот доставал бумагу и карандаши и начинал рисовать. Первые картины несли чисто эротический характер, где Уилл был изображён так, что эти зарисовки никому нельзя было показывать, даже самому священнику. А потом доктор решил нарисовать всю историю их отношений, от первой встречи и до сегодняшнего дня, как роман, только в картинках. Это занимало всё свободное время и он скучал по Грэму не так сильно, как до этого, лёжа в огромной кровати совсем один. И сегодня, рисуя на кровати, он незаметно для себя уснул и ему приснился сон, перевернувший его сознание вверх дном.
