– В моей библиотеке нельзя крошить, мисс Уинтерс. – Ничего не сказав, я помахала рукой, и она ответила на это довольным фырканьем. Я быстро пошла дальше, чтобы больше ничего не выслушать. Учитывая, что крошки, можно сказать, были наименьшей проблемой для нее в тот день. Субботы в Параби всегда были оживленными. И в библиотеке царил настоящий хаос.

Повсюду валялись книги, даже на табуретках лежали стопки книг, дети беспорядочно расставляли их на полках, и уровень шума был намного выше, чем тот, с которым миссис Бэдэм мирилась в течение недели. Но в этом хаосе она видела восхищение книгами, поэтому раз в неделю закрывала на все глаза и воздерживалась от комментариев.

Следуя спонтанному порыву, я положила одну булочку на салфетку и оставила на письменном столе миссис Бэдэм. Позже ей наверняка понадобится восполнить энергию. Такими же оживленными, как книжные ряды, были и места отдыха, расположенные по периметру Параби. Почти все столы и кресла были заняты читающими людьми. Только снова обведя взглядом Параби, я обнаружила свободный стол в дальнем углу, который как можно быстрее и оккупировала.

К столу мне пришлось бежать между другими, словно проходя трассу слалома, при этом я высматривала какое-нибудь знакомое лицо среди книжных персонажей. По крайней мере, в том виде, в каком я их себе представляла. Персонажи в Литерсуме выглядели для каждого по-разному. Это мы с Эммой выяснили, когда обсуждали внешность одного героя фантастического романа. Он стоял в нескольких метрах от нас, и мы описывали его совершенно по-разному, хотя опознали в нем одного и того же персонажа. Мы пришли к выводу, что в данном случае нет правильного или неправильного представления и что именно в этом и заключалась магия Литерсума.

Неправильной в глазах персонажей была лишь я. В тот день я, как водонепроницаемая ткань, отталкивала их мрачные взгляды, подобно каплям воды, не давая им пропитать меня насквозь. Желающих вывести меня из себя было столько, что им пришлось бы встать в очередь.

Прошло совсем немного времени, и из-за угла появился Том. Он нашел меня не сразу, мне пришлось встать и помахать ему. Поздоровавшись с парой знакомых, он сел ко мне. Они проводили его взглядом, но он не обратил на это внимания. Серо-коричневый твидовый костюм Тома был немного помят, а его волосы, как всегда, торчали в разные стороны. Я протянула ему булочки, и он засветился от счастья. Он аппетитно откусил кусочек, и я пододвинула к нему документы мистера Хольта, которые достала из сумки.

– Том, мистер Хольт был убит, – прямо сказала я, потому что такое нельзя было красиво перефразировать.

Он перестал жевать, и его глаза расширились. Спешно проглотив, он стал испуганно заикаться.

– Что… но… мистер Эвенс… снова? – Он опустил булочку на салфетку, его радость как ветром сдуло. Он быстро стер сахарную пудру с щеки.

Я вскочила.

– Это шокировало меня так же, как и тебя, поверь.

– Это не может быть случайностью!

– Чтобы осознать это, мне понадобилось два часа просматривать детские фотографии, – ответила я и опустилась на стул. Так и было. В какой-то момент, во время просмотра новостей о прибавлении в королевской семье, я призналась себе в этом. Я была единственной связью между мистером Эвенсом и мистером Хольтом. Смерти каким-то образом были связаны со мной или с Литерсумом. Мама так сказала, Лэнсбери также, и я сама опасалась этого. Но как все могло зайти так далеко? Что за причины были у кого-то для убийства двух начинающих авторов?

Том откашлялся.

– Это… Есть какие-то улики, подозрения? Или таких много?

– В данный момент я не знаю абсолютно ничего, и это самое страшное. Пока я – единственное, что объединяет убитых. Так думает даже полиция.

– Полиция?! – Том стал выглядеть еще более шокировано, чем прежде. Я рассказала ему об инциденте возле дома мистера Хольта, включая мое «задержание» и разговор в участке. И то, что мама меня спасла, и то, что перед нами была загадка. Том некоторое время размышлял над моими словами. Он открыл папку с документами мистера Хольта и грустно рассмотрел фото мужчины. Я тем временем оторвала кусочек древесины, торчащий из края стола. А если Том тоже отвернется от меня? До этого момента ему, в отличие от других персонажей, не мешало мое «наследство», и он обращался со мной вполне непредвзято. Изменится ли это? Лежало ли между нами на столе подтверждение, что я несла в мир зло, как и отец?

– Давай посмотрим на это реалистично, – начал Том. Я нахмурила брови и с недоверием посмотрела на него.

– Реалистично? Ты? – Я усмехнулась, потому что было действительно забавно слышать такое утверждение от человека, который провел свою жизнь среди книг, в прямом и переносном смысле. Том не дал сбить себя с толку и продолжил. Таким серьезным я его еще никогда не видела, правда.

– Как я и сказал, реалистично. Если это, действительно, каким-то образом связано с тобой и твоей работой в качестве антимузы, существует лишь один человек, способный нам помочь.

– Миссис Пэттон, – пробурчала я. Я догадывалась, к чему он ведет.

– Миссис Пэттон, – подтвердил он, тоже без особого восторга. Но мне было ясно: обращение к миссис Пэттон одновременно означало обращение в управление муз. У меня появился шанс увидеть управление изнутри.

– Мы можем пойти сейчас к ней в управление и поговорить? Так было бы проще всего, верно?

– Без предупреждения я бы этого делать не стал. Там очень… своеобразно. Я спрошу.

– Ну здорово, – проворчала я.

Том позвонил миссис Пэттон, и, конечно, она не пригласила нас в управление. Она уже хотела положить трубку, но Том рассказал ей про убийство мистера Хольта. Последовало молчание. Затем миссис Пэттон пробормотала несколько слов и завершила звонок. Том с напряженным лицом опустил руку и положил телефон на стол. «Все начинается просто великолепно», – подумала я.

– Она направляется к нам. Нам нужно подождать.

Пока мы ждали, я становилась все более раздраженной и не произнесла ни слова. Ведь даже хотя я не знала, как она отреагирует, разговор вряд ли будет приятным.

Сначала я подумала: землетрясение!

По крайней мере, мне бы так хотелось, ведь настоящая причина громких ударов – согласна, почти воображаемых, – и сотрясения пола была далеко не такой прекрасной. Каблуки миссис Пэттон энергично стучали по паркетному полу библиотеки. На ней была темная юбка-карандаш, кроваво-красная блузка, а на голове пучок, которому позавидовала бы любая балерина. Высоко подняв голову, она прошла мимо кафедры миссис Бэдэм прямо к нашему столу. Библиотекарь бросила злобный взгляд на миссис Пэттон, но ничего не сказала. Даже та, которую все так боялись и уважали, не посмела восстать против нее. Другие посетители Параби направили все свое внимание на начальника управления и затихли. Они наверняка задавались вопросом, на кого же выплеснется ярость этой фурии, которая всех так напугала.

– Малу Уинтерс и Том Альмон. Сейчас же за мной! – прогремела миссис Пэттон. Она указала на один из читальных залов, которые находились чуть в стороне от зоны отдыха. Она пронеслась мимо нас в том направлении. Мы с Томом поднялись и последовали за ней. Все затаили дыхание, когда мы приближались к двери читального зала, в котором миссис Пэттон уже ждала нас. Я бы отдала все деньги мира, чтобы на моем месте оказался кто-нибудь другой.

Как только за нами захлопнулась дверь, миссис Пэттон развернулась, сверля нас с Томом взглядом, и поджала губы. Она, как всегда, не выглядела на свои сорок с лишним лет. Со скрещенными на груди руками она возвышалась над письменным столом, и клянусь, она оторвала бы нам головы, если бы хоть один из нас решился сесть. Мы с Томом остались стоять и изо всех сил старались выглядеть ненапуганными.

– Пожалуйста, скажите, что это всего лишь глупая шутка, из-за которой я вышвырну вас из управления, – закричала она. Я готова была поспорить, что даже несмотря на хорошую шумоизоляцию стен, ее было слышно снаружи. Интересно, все уже сбежали? Я собрала все свое мужество в кулак.